Книга Стеклянный дом - Кристина Ульсон

– Биргер, скажи, пожалуйста, сколько грязи остается после такой процедуры? Думаю, мы все представляем себе отвратительные сцены, одна другой хуже.

– Все зависит от ситуации. – Судмедэксперт откинулся на стуле. – Если сердце продолжает биться, хотя человек без сознания, можешь быть уверен, кровь будет брызгать во все стороны. Если жертва мертва, то есть пульса нет, то все можно проделать аккуратно. Если подложить достаточно полиэтилена, то потом не составит труда убрать за собой.

Фредрика негромко кашлянула:

– Ты знаешь, как было дело в случае с Ребеккой?

– Что ты имеешь в виду?

Фредрика заерзала на стуле:

– Я имею в виду – она была мертва или еще жива, когда ее начали расчленять?

– По этому поводу я не могу высказаться со стопроцентной достоверностью, однако полагаю, что она была мертва. Никак иначе я не могу объяснить травмы гортани.

Присутствующим очень хотелось бы вздохнуть с облегчением, однако слова судмедэксперта не давали такой возможности. С большой вероятностью Ребекка Тролле была мертва, однако она могла быть жива. Проклятое словечко «могла».

– Имелись ли на теле другие травмы? – Алекс прервал негромкий рокот голосов.

– Нет, как я уже указывал в моих предыдущих отчетах. Никаких повреждений скелета или других частей тела. Единственные травмы, которые мне удалось обнаружить, – это повреждения хрящей гортани.

Горячие руки, сомкнувшиеся вокруг шеи молодой женщины… Кто-то крепко сжимал ей горло, пока не хрустнули кости, и все было кончено…

– Что ты можешь рассказать о погибшем мужчине? – Алекс сменил тему.

– Как вы уже наверняка видели на фотографиях, тело было обнаружено со связанными ногами и руками. Он лежал в могиле на боку, у него повреждены тазобедренная кость и ключица – возможно, в связи с тем, что тело бросили в яму. – Судмедэксперт заглянул в свои записи. – У мужчины наблюдаются некоторые травмы, указывающие на то, что перед смертью он подвергся побоям. Трещина в челюсти, два сломанных ребра, сбитая на сторону носовая кость.

– Как долго он пролежал в земле?

– Это трудно определить точно. Примерно от двадцати до тридцати лет.

Тридцать лет! Неописуемо долго.

– Конкретная причина смерти?

– С моей точки зрения, его задушили.

– И его тоже? – Алекс приподнял брови.

– Да. Но поверьте мне, это далеко не уникальный способ лишить жизни другого человека. Только на основании этого обстоятельства я не спешил бы делать выводы о том, что речь идет об одном и том же убийце.

Алекс подумал: а сколько оснований полагать, что это разные убийцы? Совершенно невероятно, чтобы две жертвы были убиты и похоронены на одном и том же месте двумя разными злоумышленниками. Если, конечно, речь не идет о целой банде. Уже одна эта мысль шокировала. В этом случае дело окажется еще более запутанным.

– Сколько ему было лет?

– По моим догадкам, от сорока до пятидесяти. Я пока не имел возможности заняться этим вплотную.

– Есть ли прочие обстоятельства, о которых нам важно знать?

– Ничего, кроме самого очевидного. Первое: убийца обладает большой физической силой. Доехать на машине прямо до места захоронения нельзя, а убитый был ростом более ста восьмидесяти пяти. Либо он дошел до могилы на своих ногах и погиб на месте, либо преступнику понадобилось немало усилий, чтобы переправить его туда. Если убийца достаточно силен, то ему пришлось волочить свою жертву. В противном случае мне придется предположить, что у него был помощник. Второе: убийца применил жестокость и насилие, в первую очередь по отношению к женщине. Это слишком цинично и говорит не только о том, что он хотел затруднить опознание. И наконец, третье: если убийца один и тот же, то ему на сегодняшний день не менее пятидесяти лет. Возможно, это частично объясняет расчленение – ему оказалось не под силу тащить тело целиком.

Опять кто-то открыл дверь из коридора; воспользовавшись случаем, пока все отвлеклись от дела, один из следователей выскользнул из зала.

– Сколько надо пройти пешком, чтобы добраться до места захоронения? – спросил Алекс у оперативников, работавших на месте.

– Метров четыреста.

Четыреста метров. Это долгий путь, если несешь на себе мертвое тело. Неужели преступников все же было двое? Алекс снова отбросил эту мысль, запретив ей появляться.

Убийца был один. С прочими версиями просто невозможно работать.

Закончив доклад, Биргер ушел, а совещание под председательством Алекса продолжалось.

– В течение дня я хотел бы получить ответ на следующие вопросы: сколько мужчин соответствующего роста и возраста пропало, скажем, с тысяча девятьсот семьдесят пятого по тысяча девятьсот восемьдесят пятый год? Мы должны как-то ограничить зону поиска. Учитывая тот факт, что он был метр восемьдесят пять ростом, это не должно вызывать затруднений. Наша цель – уже в начале следующей недели установить личность погибшего. – Он оглядел своих сотрудников. – Некоторым из вас придется работать все выходные. Надеюсь, проблем ни у кого не возникнет.

Несколько человек недовольно отвернулись, но большинство с готовностью закивало. Необходимой рабочей силы достаточно. Алекс почувствовал, как предложение Турбьерна по поводу рыбалки бледнеет и тает в воздухе. В другой раз.

– Вернемся к Ребекке Тролле, – произнес он вслух. – Какая у нас ситуация на сегодняшний день?

– Я предлагаю допросить ее научного руководителя Густава Шёё, – сказал Петер.

Удивление в зале – еще одно имя, которое стоит запомнить.

В нескольких фразах Петер поделился добытой за вчерашний день информацией.

– А Хокан Нильссон?

– Будем ждать результатов анализа ДНК. Лаборатория обещала отзвониться в течение нескольких часов. Но я все равно считаю необходимым допросить Шёё.

Слово взяла Фредрика:

– Мне кажется, мы должны разобраться до конца со сплетнями о сексуальных услугах. Меня не покидает чувство, что это здесь лишнее. Согласна, что мы должны допросить научного руководителя, однако и к Хокану есть целый ряд вопросов, если именно от него пошли сплетни, будто Ребекка фигурировала на соответствующем веб-сайте.

– Итак, в отношении Ребекки у нас есть две интересные ниточки, – подытожил Алекс. – Беременность и сплетни о том, что она якобы торговала собой. Если бы мы могли вычеркнуть хоть один пункт, это значительно облегчило бы задачу.

– С беременностью проблема в том, что она наводит на личный мотив, – заметил Петер. – Но если смерть Ребекки как-то связана с тем давним преступлением, то очень сомнительно, чтобы беременность имела к этому отношение.

– У нас остается ниточка про слухи, – сказал Алекс. – Что-нибудь еще?

– Научный руководитель Густав Шёё, – напомнил Петер.