Книга Шпион - Клайв Касслер

— Насколько?

Фальконер ласково положил руку на обшивку из красного дерева и сказал:

— Вы не поверите, если я скажу.

Рослый детектив в ответ улыбнулся.

— Я бы хотел подержать руль.

— Подождите, пока не выйдем из этих тесных вод. Я не решаюсь давать в гавани полный ход.

Яхта вышла из Ист-ривер в Верхний залив и резко увеличила скорость.

— Отличный ход, — сказал Белл.

Фальконер усмехнулся.

— Мы сдерживаем ее, пока не вышли в открытом море.

Огни острова Манхэттен растаяли за кормой. Появился стюард с блюдами под крышками и расставил их на столе. Капитан Фальконер пригласил Белла сесть напротив него.

Белл остался стоять, он спросил:

— Что такое Корпус 44?

— Прошу отобедать со мной, и, пока мы направляемся в открытое море, я расскажу вам о тайне 44-го корпуса.

Начал Фальконер с того, что повторил сетования Аласдера Макдональда.

— Десять лет назад Германия начала строительство современного флота. В том году мы захватили Филиппинские острова и присоединили Королевство Гавайи. Сегодня у Германии есть дредноуты-броненосцы. Броненосные дредноуты есть у Англии, Япония тоже строит и покупает броненосцы-дредноуты. И когда американский флот выйдет в Тихий океан, чтобы защищать наши новые территории, немцы, англичане и Японская империя будут превосходить нас в остойчивости кораблей и их вооружении.

Капитан Фальконер, захваченный своим рассказом, не притронулся к бифштексу, описывая Беллу свою мечту о Корпусе 44.

— Гонка дредноутов приучила нас к мысли «ничто не ново под луной». Еще до того, как англичане спустили на воду свой «Дредноут», два факта относительно боевых кораблей были высечены в камне. На их строительство уходит очень много дней, и их следует оснащать самым разным вооружением, чтобы они сумели защититься. Корабль флота его величества «Дредноут» вооружен орудиями одного калибра, и построили его за год. Это навсегда изменило мир.

Корпус 44 — это мой ответ. Американский ответ.

Я привлек лучшие умы в кораблестроение. Велел им стараться изо всех сил. Таких людей, как Арти Ленгнер, Оружейник и Аласдер Макдональд, с которым вы встречались.

— И видел, как он умер, — мрачно перебил Белл.

— Все они художники. И, подобно всем художникам, неудачники. Богема, чудаки, если не умалишенные. Таких не берут в регулярный флот. Но благодаря моим неудачникам-гениям, которые порождают новые идеи и пересматривают старые, Корпус 44 станет броненосным дредноутом, какой никогда еще не выходил в море, — американское инженерное чудо превзойдет английский «Дредноут», немецкие «Нассау» и «Позен» и все, что способна предложить Япония… Почему вы качаете головой, мистер Белл?

— Слишком грандиозная затея, чтобы держать ее в тайне. Вы, очевидно, богатый человек, но ни один богач не в силах построить собственный дредноут. Где вы берете средства на строительство 44-го корпуса? Вам должен помогать кто-то на самом верху.

Капитан Фальконер ответил уклончиво:

— Одиннадцать лет назад я имел честь быть советником заместителя министра военно-морского флота.

— Вот это да!

Белл улыбнулся, начиная понимать. Вот чем объясняется независимость Фальконера. Сегодня упомянутый заместитель морского министра стал не кем иным, как главным сторонником создания сильного флота президентом Теодором Рузвельтом.

— Президент считает, что наш флот должен быть независимым. Пусть армия защищает порты и гавани — мы даже дадим им орудия. Но флот должен сражаться на море.

— Судя по тому, что я видел во флоте, — сказал Белл, — сначала вам придется сразиться с флотом. И, чтобы победить в этой схватке, вы должны быть хитры, как Макиавелли.

— Но я такой и есть, — улыбнулся Фальконер. — Только слову «хитрый» предпочитаю «изобретательный».

— Вы по-прежнему офицер флота?

— Официально да. Особый инспектор по стрельбе в цель.

— Очень туманная должность, — заметил Белл.

— Я знаю, как перехитрить бюрократов, — ответил Фальконер. — Знаю, как получить одобрение конгресса, — с циничной улыбкой продолжал он, показывая Беллу искалеченную руку. — Какой политик посмеет возразить герою войны?

И он подробно объяснил, как полагает разместить молодых офицеров — своих единомышленников на ключевых постах в бюро артиллерии и судостроения. Вместе они сумеют полностью перестроить систему постройки дредноутов.

— Мы зашли дальше, чем думал Аласдер Макдональд?

— Да. В следующем месяце спускаем на воду «Мичиган», но это не победа. «Делавер», «Северная Дакота», «Юта», «Флорида», «Арканзас» и «Вайоминг», первоклассные дредноуты, пока остаются в чертежах. Но это не так уж плохо. Усовершенствования в корабельном деле возникают так стремительно, что чем позже мы спустим на воду корабли, тем современней они будут. Великий белый флот еще не успел дойти до Сан-Франциско, а мы уже знаем о его недостатках. И, когда флот вернется домой, мы прежде всего перекрасим его в серый цвет, чтобы его труднее было заметить вражеским артиллеристам.

Но перекраска — это самое простое. Прежде чем нам удастся воплотить свои знания в боевые корабли, нужно убедить флотское бюро кораблестроения и конгресс. Бюро кораблестроения не терпит перемен, а конгресс — расходов.

Фальконер кивком показал на картину Рётендаля.

— Мой друг Генри попал в переплет. Флот пригласил его прославить картинами Великий белый флот. Но никто не ожидал, что он будет писать статьи в «Макклюрз мэгэзин»,[21]рассказывая о недостатках и слабостях флота. Ему повезло, что он смог найти пароход, чтобы вернуться домой. Но Генри прав, и я прав. Нужно учиться на опыте. Учиться даже на поражениях. И нельзя не совершенствоваться. Поэтому я строю новый корабль в тайне.

— Вы объяснили почему. Но не сказали что.

— Не будьте нетерпеливы, мистер Белл.

— Убит человек, — мрачно ответил Белл. — А когда убивают людей, я не могу быть терпеливым.

— Вы только что сказали «людей». — Капитан Фальконер перестал шутить и спросил: — Предполагаете, что Ленгнер тоже был убит?

— Считаю это весьма вероятным.

— А Гровер Лейквуд?

— Сыщики Ван Дорна в Вестчерчире расследуют это дело. А в Бетлехеме, в Пенсильвании, мы расследуем случай, приведший к гибели Чада Гордона. Теперь расскажете мне о Корпусе 44?

— Идемте наверх. Сами увидите, что я имею в виду.

Яхта «Динамо» продолжала наращивать скорость. Несмотря на усиливающийся шум моря и ветра, никакой дрожи из-за работы двигателей по-прежнему не чувствовалось. Появились стюард и матрос с резиновыми сапогами и плащами.