Книга Amore & Amaretti - Виктория Косфорд

Вот это прогресс.

В августе все едут на море или в горы. Флоренция пустеет; большинство лавок закрыто, на окнах зеленые ставни. Джанфранко с Чинцией уезжают в отпуск. Они решили закрыть ресторан на пять дней и отправиться на остров Гильо, где у родителей Чинции дом. Игнацио едет в Югославию с друзьями, а я решаю остаться в Спедалуццо и насладиться одиночеством. Теперь я читаю и гуляю после обеда, а не рано утром. Пишу много писем, а по вечерам смотрю по телевизору ужасные развлекательные программы и ем джелато.

Mangia che ti passa.

Поешь, и сразу полегчает.

Почти все невыносимо жаркое лето нет горячей воды и туалет в ванной не работает. Ломающаяся сантехника, беспомощные коммунальные службы — нормальная часть повседневной жизни. В этой древней стране, где все разваливается, это воспринимают как должное (в отличие от «новых» стран вроде Австралии) и относятся философски.

Со времени первого приезда в Италию мне уже миллионы раз приходилось сталкиваться с беспричинным отключением воды. Больше всего запомнился тот случай, когда воду отключили в первом ресторане, где я работала, — вечером, когда было полно посетителей. Нам пришлось вылить целый ящик бутилированной минеральной воды в огромную кастрюлю, чтобы варить пасту, и в раковину для мытья посуды, чтобы вымыть руки. Хаос возник невероятный, но клиенты ужинали, ни о чем не подозревая. В квартире на виа Гибеллина, где мы жили с Игнацио, душ однажды отключили как раз в тот момент, когда я собралась смывать шампунь. К счастью, прямо внизу была парикмахерская, куда я тут же и отправилась. На острове Эльба воду отключали так часто, что я всегда брала с собой в ванную бутылки с минеральной водой (на всякий случай), а в те дни, когда мыла голову, запасала их по восемь штук.

Через два месяца Фабио, добрая душа и наш мастер на все руки, крупный мужчина в вечно сползающих широких джинсах, чью речь почти не разобрать из-за флорентийского акцента, приходит к нам на помощь. До сих пор холодные ванны, которые я принимаю в жару каждый день, — это как раз то что нужно, а сливать унитаз водой из ведра кажется абсолютно нормальным. После уезда Фабио работающая сантехника воспринимается как чудо, как роскошь; мы еще долго живем с чувством, что нам страшно повезло.

Неожиданно звонит Эмба — моя любимая мамушка из «Всякой всячины». Мы с Пьеро приглашены к ней в гости в выходной вечером; значит, у меня еще останется время сходить на выставку Валентино в Академии искусств. Встаю даже раньше, чем обычно, чтобы успеть на флорентийский автобус, который чуть раньше девяти высаживает меня у станции Санта-Мария-Новелла. Меня ждут два потрясающих часа в просторной галерее, где Давида окружили манекены в алых вечерних платьях с драпировками и складками, плиссировкой и рюшами до самого пола. Большинство, как написано на табличках, предоставлены для выставки кинозвездами, к примеру Шарон Стоун и Гленн Клоуз. Контраст поистине поражает: какая гениальная и смелая идея — поместить великолепную обнаженную статую, копии и репродукции которой можно увидеть по всему городу, среди безголовых женщин в алых нарядах! А может, это так по-итальянски… я настолько впечатлена выставкой, что, когда возвращаюсь в Спедалуццо, могу говорить только об увиденном.

Пьеро тоже взбудоражен, но по другой причине: у него новый мотоцикл «БМВ», больше предыдущего, и ему не терпится опробовать его по дороге во Флоренцию, где живут Эмба и ее семья.

Я не видела ее много лет, но она все такая же: кругленькая, мягкая, милая, теплая, разве что седины стало больше. Когда я работала во «Всякой всячине», они с Пьеро называли меня конильетта — маленький кролик, — и это прозвище снова со мной на весь вечер. В квартире, где Эмба живет с тихим, молчаливым мужем, двумя голосистыми взрослыми дочерьми и Маурицио, все крутится вокруг кухни. Мы устраиваемся там за столом и разговариваем, перебивая друг друга. Хотя Эмба теперь не работает в ресторанах, еда и приготовление пищи остаются для нее любимым делом, и за бокалами жутко дорогого спуманте, которое привез Пьеро, мы только об этом и говорим. Потом накрывают на стол и выносят угощение. На закуску у нас буристо — кровяная колбаса, как ее готовят в Сиене. Эмба тонко порезала ее, обваляла в муке и обжарила в масле. Мы едим ее с хлебом, как паштет. Пекорино аль тартюфо — свежий пекорино с черными трюфелями, кремовый и пахнущий землей. Местные зеленые оливки приводят Пьеро в восторг — он стал настоящим экспертом в оливках и винограде за время своих экскурсий по виноградникам; он сообщает нам, что из зеленых оливок получается лучшее масло первого отжима, потому что у них более резкий вкус и насыщенный цвет, хотя, разумеется, масла выходит меньше, чем если делать его из полностью созревших, сочных черных оливок. Еще нас ждет блюдо с листовой горчицей — темно-зеленые листья, похожие на шпинат, которые Эмба потушила в оливковом масле с чесноком и небольшим количеством бродо (куриного бульона). Но больше всего впечатляет паста с соусом сальса эрбе — зеленым соусом из трав по собственному рецепту Эмбы. Она смешала его со свежими тальятелле. Едва не проглотив от наслаждения язык, я записываю рецепт на листке блокнота с эмблемой фармацевтической фирмы.

Сальса эрбе (зеленый соус из трав)

4 стебля лука-порея; понадобится только белая часть, тщательно вымыть и крупно нарезать.

4 стебля сельдерея, крупно нарезать.

Полстакана листьев розмарина.

1 пучок свежего шалфея, крупно порезать.

Оливковое масло.

2 ч. л. с горкой сушеного эстрагона.

2 ч. л. с горкой сушеного майорана.

Соль и перец.

3 толстых зубчика чеснока, мелко нарезать.

Полпучка петрушки, мелко нарезать.

Сливки.

Паста, сварить и слить воду.

В блендере смешайте лук-порей с сельдереем, розмарином и шалфеем до образования гладкой пасты.

В сковороде нагрейте оливковое масло и тушите получившуюся смесь на умеренном огне, часто помешивая, до мягкости — около 12–15 минут. Добавьте сухие травы и два-три стакана воды. Доведите до кипения, затем тушите на медленном огне, пока смесь не уменьшится в объеме и не загустеет, около получаса. Приправьте солью и перцем, добавьте чеснок и петрушку, готовьте еще 5 минут.

Перед подачей влейте немного сливок, потушите еще несколько минут и добавьте готовую пасту, тщательно перемешав с соусом и держа на сильном огне.

(Для особого соуса по рецепту Эмбы смешайте в равных частях сальса эрбе и простой томатный соус, добавьте сливки, приправьте и доведите до кипения, а затем добавьте готовую пасту.)

До самой темноты мы едим, разговариваем, смеемся, фотографируемся. Я устала, день получился слишком насыщенным. Эмба выносит липкое апельсиновое печенье, которое испекла специально для своего «маленького австралийского кролика», и то, что съесть уже невозможно, заворачивает мне с собой, хоть я и наелась до отвала и поклялась никогда больше не прикасаться к еде.