Книга Демоны в Ватикане - Александр Рудазов

Я невольно произнес это вслух. Король Ягдош, присутствующий поблизости, услышал меня и грустно вздохнул:

– Мы – небогатое королевство, пан Яцхен. Мы бы и рады отправить целый кортеж с погремушками, как непременно сделает та же Франция, но…

– Да я понимаю, ограниченный бюджет и все такое… – почесал в затылке я. – Но где хотя бы охрана, что ли? Бодигарды какие-нибудь? Тут все-таки важные персоны, карета с гербами – вдруг разбойники или еще что…

– Ну, мы бы непременно отрядили с вами лучшую гвардейскую роту, но…

– Слушай, демон, с каких это пор тебе нужна охрана? – прищурилась Лорена, стоящая рядом с отцом.

Ах да, точно. Протупил. Я ведь у нас отличник боевой и политической подготовки. В одну харю заменю целый кавалерийский эскадрон.

– Так вы, значит, решили благодаря мне еще и на охране сэкономить… – понимающе протянул я. – Ну оно понятно, десять баксов не лишние…

Король сделал вид, что у него временно заложило уши. Его дочка тоже притворилась, что ничего не слышала.

Хотя они правы, конечно. Если у делегации есть ручной яцхен – нафига тут еще какие-то стражники? Ради понту, что ли?

– Но все-таки только шестеро – это как-то маловато… – задумался я. – Да тут в карету человек десять запихать можно, и еще место останется! А мы там только втроем будем сидеть. Или слуги тоже внутри поедут?

– Нет, слуги будут ехать на крыше, – ответила королевна. – Простолюдинам не подобает находиться в одной карете с благородными дворянами… и тобой. Но вас там будет не трое, а пятеро. Еще двое что-то запаздывают. Где они?! У меня уже заканчивается терпение!

– За ними послали, дорогая, будут с минуты на минуту, – деликатно обнял супругу за плечи Сигизмунд. – Не волнуйся. В твоем положении вредно волноваться.

– В моем положении вредно есть острую пищу, – отрезала Лорена. – Не висни на мне, и без того жарко.

Еще двое, значит? Это хорошо. Может, найдется с кем побазарить по дороге. А то пан Зовесима, как уже говорилось, мужичок затюканный. Из него собеседник, как из валенка – герой боевика.

А кардинал дю Шевуа… ну, он-то дед конкретный, за жизнь поговорить никогда не отказывается. Но характер у него суровый, жесткий – чуть что не по его, он сразу грозно так брови супит… Боюсь, атмосфера в карете будет напряженная, к непринужденному разговору не располагающая.

Хотя еще один собеседник у меня есть всегда. Странный голос в голове. Мозговой паразит керанке. Мой вечный партнер по приключениям – Рабан.

– Пан Яцхен! – окликнули меня. – Пан Яцхен, безумно счастлив с вами познакомиться! Позвольте засвидетельствовать мое почтение! Буду чрезвычайно рад сопровождать вас в путешествии!

Я повернулся на голос. Никого не увидел. Опустил взгляд – и встретился с широченной улыбкой тощего карлика с зеленоватой кожей. Лицо – что-то среднее между крысой и обезьяной, подбородок удлинен, на верхней губе тонюсенькие усики, на нижней – бородка в три волоска. Руки длинные, почти до колен, пальцы очень гибкие и цепкие. Одет в шелковый костюмчик с пышным жабо, на голове бархатная шапочка, на носу очки в черепаховой оправе, в ухе тяжелая золотая серьга, на ногах кломпы – голландские деревянные башмаки.

– Познакомься, демон, – кивнула на карлика королевна Лорена. – Это Цеймурд из клана Рубленых Барсуков. Он – ваш переводчик.

– Переводчик? – удивился я. – Переводчик нам, конечно, не помешает… но почему он гоблин?

– Потому что все самые лучшие переводчики – гоблины.

Я снова перевел взгляд ниже. Улыбка нашего нового переводчика стала еще шире. Мне вспомнилось все, что я когда-либо слышал о гоблинах. Гуманоиды (то бишь две руки, две ноги, одна голова, тело с вертикальной осью вращения). Низкорослые, не слишком сильные. Плодятся, как кролики. Хитрые, вороватые, любят черный юмор. Отлично умеют приспосабливаться, очень неприхотливы. Едят всё.

Можно сказать, что в целом гоблины мне даже нравятся. Конечно, не так сильно, как блондинки топлесс, но все-таки нравятся. Почему? Потому что они меня почти не боятся. Вон как эта зеленая рожа лыбется – и пофиг ему, что я страшный демон о шести руках.

Гоблины – очень практичный народ. С теми, кто сильнее их, они предпочитают дружить. А тех, кто слабее, без зазрения совести грабят и убивают. А иногда даже варят из них суп. Причем не делают снисхождений даже для собственных соплеменников.

Недаром же говорится, что гоблин гоблину друг, товарищ и ужин.

Когда их много – это очень опасные зверьки. Большой сворой гоблины бесстрашно прут на кого угодно. Но один в поле не воин – сказано как раз про них. Одинокий гоблин – существо доброжелательное и миролюбивое, старающееся ни с кем не ссориться и ни во что не встревать.

Именно по причине врожденной практичности.

– И много ты языков знаешь? – поинтересовался я.

– Двадцать три, – продемонстрировал сточенные клыки Цеймурд.

– Ого! А какие?

– Гоблингву, дотембрийский, латынь, высокий эльфийский, низкий эльфийский, огримрр, гномский, тролльский, греческий, французский, испанский, итальянский, английский, гэльский, славский, валашский, венгерский, молдавский, гасконский, баскский, немецкий, риксмол и татарский, – охотно перечислил гоблин.

Ни хрена себе. Благодаря вавилонским рыбкам (кстати, несколько штук у меня до сих пор в кармане) я и сам знаю довольно много разных языков, в том числе весьма экзотические. Но это все ж таки магия. А если бы пришлось учить по-настоящему, как вот этому коротышке?

– Ладно, гоблин, – уже вслух произнес я. – Как тебя там, Цеймурд?..

– Я Цеймурд Рубленый Барсук, пан Яцхен. Но можно и просто Цеймурд.

– Угу. Добро пожаловать в команду, в общем. Кстати, а родной язык у тебя какой?

– Гоблингва, конечно, – улыбнулся во все сто зубов наш переводчик.

– Угу, – задумался я, нашаривая под рясой вавилонскую рыбку.

А их меньше осталось, чем я думал. Кажется, несколько потерялось во время драки с Йог-Сотхотхом. Если, конечно, можно назвать дракой процесс, при котором бьют только одного. Да и вообще удивительно, что хотя бы несколько штук все же сохранилось – от штанов-то осталось меньше, чем от лопнувшего мыльного пузыря.

Так, и сколько же их у меня тут? Одна… две… три. Всего три. На три языка. Всего на три. Причем желательно будет выучить латынь… или итальянский?

«Рабан, в этой Италии на каком языке говорят?»

– На итальянском. И на латыни. Итальянский – язык просторечный, а латынь – высокий, для знати и духовенства. Его все священники знают. И вообще в этой Европе латынь – международный язык… хотя в твоей тоже когда-то был.

Итальянский, значит… и латынь. Я мрачно уставился на трех крохотных рыбешек. Как-то все не здорово. Меня, может быть, самому Папе Римскому представят. Что мне с ним – на русско-матерном объясняться?