Книга Поцелуй на рассвете - Сандра Браун

— А твой отец? — В голосе Райли послышались неуверенные нотки. Брин уже рассказывала о своем строгом отце и его армейских замашках. — Интересно, что обо мне подумает адмирал Кэссиди?

— Как-то раз он пробурчал что-то в таком духе, что у Джона Райли слишком длинные волосы. Но ты не очень переживай, на его вкус, у всех волосы слишком длинные. Если это будет его единственным замечанием, считай, что ты принят с распростертыми объятиями. А как насчет твоей матери?

Брин знала, что отец Райли умер, а мать живет в Сан-Хосе.

— Ей я тоже позвоню и приглашу к нам. Раз уж мы не пригласили их на свадьбу, устроим настоящее семейное торжество и попытаемся загладить свою вину.

— Как ты думаешь, я ей понравлюсь?

— Шутишь? — Райли даже повернулся к ней, снова перестав следить за дорогой. — Она много лет твердит, что я ловкий прохвост и больше всего мне нужна хорошая женщина, которая возьмет меня в оборот.

Брин рассмеялась и прижалась к нему.

— Я собираюсь тебя взять, но не в оборот, а в мужья.

На протяжении долгого пути они рассказывали друг другу разные подробности о своей жизни, знакомились по-настоящему.

Брин предполагала, что они поженятся в одной из дешевых церквушек, которые как грибы выросли вдоль шоссе, стоило им только пересечь границу штата Невада. Церкви эти наперебой зазывали клиентов яркими неоновыми рекламами, содержание которых было везде однотипным: низкие цены, обслуживание двадцать четыре часа в сутки, искусственные цветы и органная музыка — за отдельную плату. Особо подчеркивалось, что анализ крови не требуется.

Однако Райли затормозил перед церковью причудливой архитектуры, стоявшей в отдалении от шоссе в окружении высоких сосен. Эта церковь отличалась от остальных шпилем и витражами в окнах. Сквозь цветные стекла струился мягкий приглушенный свет. Райли помог Брин выйти из низкого спортивного автомобиля, взял под руку и повел вверх по лестнице к арочному входу в церковь.

Войдя внутрь, Брин ахнула от удивления и восторга. Вся церковь, сияющая огнями бесчисленных свечей, была украшена белыми цветами, причем живыми. Центральный проход, устланный ковром, вел к алтарю, перед которым стоял солидный священник в очках, словно сошедший с картины Нормана Кента. При появлении жениха и невесты сидевшая за органом пышногрудая женщина, по-видимому, жена священника, улыбнулась им ангельской улыбкой, и церковь наполнилась звуками традиционного свадебного марша.

Вдруг Райли остановился и озабоченно нахмурился.

— Ты ведь, случайно, не католичка и не иудейка?

— Нет.

— Значит, протестантская церковь подходит?

— Да, конечно… — Брин огляделась и снова восхищенно вздохнула. — Когда ты успел это организовать?

— По телефону. Пока ты переодевалась и паковала вещи в спальне, я позвонил из гостиной и обо всем договорился. Ты довольна?

— Довольна? — переспросила Брин с нежной улыбкой. — Я восхищена. Ты прелесть, я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — хрипло прошептал Райли и закрыл ей рот страстным поцелуем. Их заставил оторваться друг от друга только священник, через некоторое время напомнивший о своем существовании деликатным покашливанием.

После того как были произнесены супружеские обеты, Райли отвез Брин в роскошный отель, расположенный у подножия горы.

— Я здесь впервые, но, насколько я понял, отель должен быть пятизвездочным.

Это стало ясно, как только они вошли в роскошный, обставленный антикварной мебелью холл с концертным роялем и огромным камином. Лифт плавно вознес их прямо в номер-люкс, при виде которого Брин замерла, пораженная, словно деревенская девчонка, попавшая в сказочный дворец.

В роскошном номере все было продумано до мелочей и организовано с максимальным удобством для обитателей. Между просторной гостиной и спальней с камином и кроватью королевских размеров находились небольшая кухня и бар. Ванная была оборудована по последнему слову техники.

— Ну как, готова разрезать свадебный пирог? — спросил Райли после того, как Брин осмотрела номер.

— Свадебный пирог?

На тележке, которую вкатил невозмутимый официант, Брин увидела не пирог, а суфле, возвышающееся над бисквитным основанием на добрых два дюйма. Оно казалось пышным и легким, как гигантская зефирина. Блюдо с суфле стояло на туго накрахмаленной льняной салфетке, сложенной в форме лебедя, а этот «лебедь», в свою очередь, плыл по «морю» из белых цветочных лепестков.

Брин смотрела на этот шедевр кондитерского искусства сквозь пелену счастливых слез и молилась только об одном: если все это сон, то пусть он продлится до утра.

— Какая красота!

Справившись у Райли, не нужно ли им еще чего-нибудь, официант удалился. Райли разрезал ванильное суфле, полил порцию Брин шоколадным соусом и подал ей. Они кормили друг друга из рук, а когда все перепачкались, стали облизывать друг другу пальцы.

За суфле последовало шампанское. Брин чувствовала себя невесомой и сама искрилась от счастья, как вино. Обняв за талию, Райли мягко подтолкнул ее из гостиной в спальню. Там он взял у нее из рук бокал с шампанским и отставил его в сторону. Голубые глаза горели огнем.

— Ну вот… — тихо сказал он.

— Ну вот… — Брин заехала в гараж и нажала кнопку, закрывая автоматические двери. — Вот мы и дома. — Райли поднял голову и часто заморгал. — Ты спал?

— Нет. Вспоминал нашу первую брачную ночь.

Значит, они думали об одном и том же, но Брин не станет ему об этом говорить. Во всяком случае, не сейчас. Не сейчас, когда лицо Райли осунулось и побледнело от потери крови, а вокруг глаз залегли темные круги. Не сейчас, когда ей хочется охранять и оберегать его, когда ее переполняют почти материнские чувства. Не сейчас, когда ему предстоит провести ночь в ее доме.

Брин за руку проводила Райли в дом, предупредив, чтобы он смотрел под ноги и не наступил на осколки стекла, рассыпанные на полу в кухне.

— Тебе что-нибудь нужно? — Она заботливо сняла с него куртку. — Может, хочешь поесть или выпить?

Райли отрицательно покачал головой. Тогда Брин без лишних разговоров провела его на второй этаж в спальню.

— Рука сильно болит? — участливо спросила она, разбирая постель.

— Нет, анестезия до сих пор действует. Плохо, что пострадала правая рука. Боюсь, в ближайшие несколько дней от нее будет мало толку.

— Тебе придется поберечь руку и вообще не напрягаться. Ты потерял много крови.

— Да, хорошо еще, что не пришлось делать переливание крови. Не уверен, что я бы выдержал, если бы у меня из вены так долго торчала игла.

Райли разулся и присел на краешек кровати, затем машинально поднял руку, чтобы расстегнуть рубашку, и только тогда понял, насколько он беспомощен.