Книга Двойная честь - Инна Сударева

– Мрак, – процедила она, хмуря брови. – Все испорчено.

Третий рисунок не получился – гадание не вышло.

Майя встала и подошла к дырке в крыше, которая именовалась окошком. Глянула наружу – там теплый слепой дождь вкрадчиво шептался с листьями древнего вяза. Захотелось плакать…

А последний раз Майе хотелось плакать в тот день, когда хоронили ее мать – лет десять назад. Тогда тоже шел дождь, но не тихий и мирный, а мощный и шумный. Ноябрьский ливень размывал края неглубокой могилы, и тело, завернутое в льняную простыню, опускалось в воду, что плескалась на дне ямы. Майя плакала, хоть ей это казалось недопустимым. Она плакала, не искажая лица, и была рада ливню: слезы текли по ее белым, гладким щекам, собирались в тяжелые капли на подбородке и срывались на грудь, укрытую вязаной курточкой, и казались дождевой водой. Со стороны посмотришь – не плачет девчонка.

Ее мать умерла от тяжелой раны, которую получила, закрыв собой дочку от вражеской стрелы.

Их убивали только потому, что они были Шипами. Лорд Исидор с запада приказал своим воинам уничтожить всех Шипов, старых и малых, без всякой жалости. Потому что этот лесной народ доставил ему слишком много хлопот.

Они просто бежали из своего разоренного поселка. Подальше, на восток. Защитники-мужчины погибли, а им – женщинам, детям, старикам – все еще хотелось жить.

Быть может, не нужно было брать с собой много добра, грузить повозку. И не стоило двигаться по широким тропам. Это делало слишком заметным их маленький караван. Стоило разделиться, стоило взять лишь самое необходимое и довериться непроходимым пущам. Но они думали лишь об одном – быстрей покинуть горящий край, и дорога обещала им хорошую скорость. Но (как потом стало ясно) – не безопасность.

Их обстреляли из луков из засады. Потом стали грабить.

Майя лежала под матушкой, повернув голову набок, чтоб не задохнуться в ее мягкой и большой груди, и видела, как пятеро налетчиков в высоких шлемах и рваных кольчугах потрошат их повозку, добивают раненых. Она не шевелилась, замерла, потому что мать была еще жива и шептала, обхватив рыжую голову Майи своей рукой:

– Молчи. Ни звука. Нас будто убили. Нас не тронут.

Как оказалось позже, это были ее последние слова.

Потом начался тот самый ливень, шумный, плотный. Вместе с ливнем из тех же зарослей, где налетчики сделали засаду, явился Корт с двумя сверкающими рубцами и меткими мальками. Он положил врагов, наказал каждого. Быстро и беспощадно. Точно так же, как они убили маленький караван Шипов.

Майя, придавленная телом умершей матери, видела все. Когда Корт закончил и на секунду замер посреди мертвых тел и разоренных узлов, осматривая поле боя, она позвала его.

Корт похоронил ее мать. Но только ее. И только потому, что его попросила Майя. На других он не стал тратить драгоценного времени…

– Любишь его, – молвила уже не вопросительно, а утвердительно Лида, собирая камушки и кости в деревянную коробочку.

– А ему плевать, – отозвалась девушка, высовывая руку под дождь; она любила ощущать легкие уколы холода от падающих капель.

– Он, конечно, не прав, – покачала головой веда. – Ведь за последние лет пять из Шипов я только тебя да Корта видела. Наверное, мы – последние… И не со мной же, старой и свихнувшейся, Корту род наш восстанавливать.

Майя хмыкнула. Не хотелось ей говорить на такие темы.

Веда Лида неслышно подошла к девушке, дернула за рукав куртки и спросила, улыбаясь так лукаво, будто задумала несусветную хитрость:

– Хочешь – помогу? У меня есть травки, которые не только раны лечат…

* * *

Князь Трифор весьма дружелюбно улыбался, когда слуга провел к нему Корта из Шипов.

– Кортерис! Кортерис! – громко и радостно провозгласил князь полное имя убийцы и встал из высокого, резного кресла ему навстречу. – Как я рад тебя видеть! Что ж Майя? Наврала мне, что ты ранен, что не можешь сам явиться?

– Я был ранен – тут она не врала, – кивнул Корт, бесшумно (в отличие от слуги и самого Трифора) продвигаясь по залу. – Но я мог приехать – и тут она соврала. И я приехал, чтоб исправить ошибку Майи.

– Ошибка? Какая ошибка? Да не стой. Садись, Корт, садись за мой стол, – князь широким жестом пригласил молодого человека.

– Скажи сперва, где та девушка, которую привезла тебе Майя? – Корт не спешил за стол.

– Леди Аврора? Конечно, здесь, в моем замке. Это ты отлично придумал: взять ее в заложники, – Трифор улыбался и хлопал убийцу по плечу. – Ты дал мне такие козыри, с какими я никогда не проиграю!

Корт прервал потоки его радостных фраз вопросом:

– Могу я ее видеть?

– Кого? – не сразу понял князь.

– Леди Аврору.

– Зачем? – Трифор продолжал не понимать.

– Я забыл ей вернуть одну вещь, – ответил Корт.

– Через меня нельзя передать? – князь чуть заметно дернул густой светлой бровью: ему не очень нравились поведение и тон убийцы.

Молодой человек покачал головой:

– Нельзя.

– Что ж… что ж, – Трифор щелкнул пальцами, подзывая к себе слугу. – Скажи Зану: пусть приведет сюда леди.

Только теперь, удостоверившись, что его просьба будет выполнена, Корт позволил себе чуть расслабиться и присесть за стол. – Вот так! Вот это хорошо! – Трифор обрадовался и тут же выкинул из головы все подозрения. – Пей вино! Ешь козлятину! Да ты мне, как сын родной! Настоящий родной сын князя – юный мастер Гилбер – до сего момента молча и неподвижно сидевший на другом конце стола, вздрогнул в своем кресле, метнул в убийцу очень недобрый взгляд исподлобья и тут же отвернулся, уткнулся глазами в темный и затянутый паутиной угол столовой залы. Корт прекрасно понял, что младший князь с недавних пор его возненавидел. Только убийце из Шипов на это было наплевать. В Совиный замок князя Трифора он прибыл не затем, чтоб искать расположения мастера Гилбера.

Дружинник Зан привел Аврору.

Корт бросил на нее быстрый взгляд и невольно улыбнулся: все-таки этой барышне-аристократке полагалось жить в тепле, уюте и, конечно же, в роскоши. Она пробыла в замке у Трифора около недели, а на ее лицо уже вернулись румянец и мягкость, волосы, уложенные в красивую прическу, опять засияли золотом, почти исчезли багровые ссадины с нежных тонких рук, задрапированных в невесомое кружево манжет. И ей очень шло расшитое серебряной строчкой платье из бледно-зеленого бархата. Намного больше, чем мальчишечьи штаны и куртка с капюшоном.

– Вот и наша милая гостья! – объявил князь Трифор и подал Авроре руку, предлагая ей пройти к столу.

Девушка демонстративно спрятала свои руки за спину и гордо вскинула голову:

– Что вам еще надо от меня? По-моему я все вам сказала, и решения своего не изменю!