Книга Порочная тайна - Кейт Хьюит

Бархатистый песок приятно холодил ее босые ступни, темнота окутала их, луна сверкала на морской поверхности, которая казалось жемчужной. Хэлис повернулся к ней:

– Раз уж здесь нет музыки, мы можем выбрать ту, которая нравится нам.

Грейс едва могла разглядеть его на темном пляже, но чувствовала жар и сильную энергию, исходящие от него. Дикое желание словно пульсировало между ними. Ему невозможно было сопротивляться. Оно было жизненно необходимым.

– Какую же? – спросила она хрипло.

– Что-то медленно-ленивое, – ответил Хэлис.

Он схватил Грейс и притянул к себе, так что ее губы мягко соприкоснулись с его. Грейс почувствовала жар внизу живота. Она провела по плечам Хэлиса и обвила его шею. Начала медленно покачиваться в танце.

– Может быть, саксофон… Ты любишь сакс?

– Сакс, – изумленно повторила Грейс. – Я… Да, думаю, что люблю.

– Хорошо, – прошептал он, и они тихо закачались вместе.

Грейс могла бы поклясться, что слышала музыку, одинокую песнь саксофона. Они танцевали на пустынном пляже, и их ступни оставляли влажные следы на песке.

Бесконечное черное небо над ними было усеяно звездами, сотни тысяч сверкающих точек. Грейс положила голову на плечо Хэлису и почувствовала, что их сердца бьются в унисон, размеренными ударами. Затем она посмотрела Хэлису в глаза. Его губы были так близко. Расслабленная чувственность танца неожиданно сменилась чем-то более примитивным и безотлагательным.

– Грейс… – произнес Хэлис, и это прозвучало как предупреждение.

Но Грейс не хотела предупреждений. Не хотела ощущать чувство вины или страха. Она хотела лишь этого.

– Хэлис… – прошептала она в ответ, и Хэлис погладил ее щеку.

– Мне нравится, когда ты произносишь мое имя.

Она повернула голову так, чтобы губами коснуться его пальцев. Она почувствовала себя настолько беззаботной, что это почти граничило с шаловливостью, а после четырех лет сдержанности это было просто здорово. Хэлис вздрогнул, когда она языком коснулась его пальцев, попробовав солоноватую кожу на вкус. Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

А потом он поцеловал ее так крепко – этот поцелуй не был похож на нежные ласки, которыми он одаривал ее днем, – и так правильно.

Казалось, воздух зажегся вокруг них, а звезды стали просто взрываться в небе, когда она поцеловала его в ответ, а он притянул ее к себе еще ближе, целуя ее губы, подбородок, шею. Грейс услышала свои собственные стоны отчаянного желания.

Он поцеловал ее шею еще раз, и она откинулась, предоставляя ему свободу действий. В животе Грейс все опустилось, когда она почувствовала его губы на своей коже. Она тонула в водовороте желания.

– Платье запачкается в песке, – промурлыкал Хэлис.

Грейс хихикнула:

– Мне все равно. Хотя тебе, наверное, не все равно.

– Мне вообще нет никакого дела до этого платья.

– Оно прекрасно, – задохнулась Грейс, когда он полностью раздел ее и бросил платье на песок. – Было прекрасно, – добавила она, и Хэлис хрипло засмеялся, блуждая взглядом по ее телу.

– Грейс, это ты прекрасна. Ужасно прекрасна.

Она должна была смутиться, стоя посреди пляжа в одних трусиках, но этого не произошло.

– Ужасно? – переспросила она. – Это звучит довольно волнующе.

– Это и есть волнующе, – ответил Хэлис.

Он подошел к ней ближе, провел руками по плечам, прежде чем взять в ладони ее груди. Его ладони были теплыми и сухими, но, несмотря на это, по Грейс пробежала дрожь.

– Это волнует меня… то, что я чувствую к тебе, – тихо сказал он.

Сердце Грейс екнуло. Да, это волновало и ее тоже. Ужасно и великолепно одновременно.

– Поцелуй меня, – прошептала она и закрыла глаза, когда Хэлис прикоснулся к ней губами.

Он стал целовать ее настойчивее, но лишь на мгновение – отпрянув от нее, он погладил ее по векам.

– Открой глаза.

– Ч-что? – Она распахнула глаза и уставилась на него.

– Не отключай сознание, Грейс. Я занимаюсь любовью с тобой, с твоим телом, сознанием и душой.

– А не слишком ли многого ты просишь?

– Я прошу все и сразу. – С этими словами он поцеловал ее снова, и этот поцелуй был настолько крепким и неумолимым, каким был сам Хэлис, вся его сущность.

Это напомнило Грейс, что, не важно, каким нежным и даже любящим бывал этот мужчина, для нее он все равно оставался опасным зверем.

– Ответь мне, – пробормотал он, и Грейс подчинилась требованию.

Он притянул ее ближе, его руки заскользили по ее голой спине, а затем стянули с нее трусики. После этого Хэлис, отступая назад и не сводя с нее взгляда, стал расстегивать рубашку.

Грейс, забыв о собственной наготе, зачарованно наблюдала за тем, как он раздевается. Хэлис обнажил упругую, мускулистую грудь. Его кожа казалась золотистой с атласным отливом и была слегка покрыта волосами. Дыхание Грейс сбилось. Хэлис расстегнул ремень.

Через пару секунд они были полностью обнажены. Грейс старалась скрыть дрожь. Жаркого взгляда Хэлиса хватало, чтобы согреть ее тело, однако она не могла прогнать ощущение уязвимости. Она уже забыла, насколько интимным был этот процесс.

Хэлис осыпал ее поцелуями от шеи до живота, и желание парализовало все ее чувства, сбило мысли. Губы Хэлиса опустились еще ниже, его язык прикасался к ее коже, и тогда, к счастью, у Грейс в голове не осталось вообще ни одной мысли.

Чего-то не хватало. Хэлис слышал легкие вздохи и стоны Грейс, его собственное желание неистовствовало, но он понимал, что этого недостаточно. Ему хотелось большего от Грейс, большего, чем простая физическая реакция, какой бы бурной она ни была. Он жаждал уничтожить защиту, которую Грейс возвела вокруг себя.

– Посмотри на меня, Грейс.

Она распахнула глаза, но взгляд был блуждающим от страсти.

– Что…

Хэлис приподнялся на локтях и навис над ней.

Задыхаясь, она прошептала:

– Пожалуйста…

Одним быстрым движением он мог войти глубоко в нее и удовлетворить их обоих. Хэлис оставался недвижим:

– Скажи мое имя.

На лице Грейс читалась озадаченность.

– Зачем?

– Скажи мое имя.

Это было не то, но, по крайней мере, он положит начало духовной близости. Она признает его, примет связь между ними. Он не позволит ее воспоминаниям и страхам помешать ему. Не позволит призракам прошлого выгнать его из ее жизни. Грейс не произносила ни слова, а у него на лице уже выступил пот. Он больше не мог сдерживаться.

– Пожалуйста.