Книга Голем. Книга 2. Пленник реторты - Руслан Мельников

Оберландцы не стреляли — даже для острастки, даже в качестве предупреждения. Не кричали. Не бранились. И не атаковали. Пока артиллерийский обоз осаждающих с воплями, скрипом, конским ржанием и натужным мычанием волов полз по крутому склону, над крепостью висела зловещая тишина. Ох, не таилось бы за той тишиной сокрытого подвоха!

А может, враг просто-напросто подпускает их поближе, чтобы неожиданно встретить смертоносным залпом? В таком случае хотелось бы точно знать, насколько близко можно подойти к крепости, не подвергая себя опасности.

— Эй ты, как тебя? Гром! — Дипольд окликнул краснорожего бомбардира, бегавшего вокруг «Кунигунды» и крывшего по-черному приставленных к орудию помощников.

Нидербуржец остановился, умолк. Выжидающе замер в почтительном поклоне.

— Что скажешь об оберландских бомбардах? Как далеко они смогут достать?

— А недалече совсем, ваша светлость, — заискивающе улыбнулся щербатым ртом бомбардир. — Не извольте беспокоиться даже — до наших туров и павез их ядра точно не долетят.

— Уверен?

— Аб-со-лют-но, — отчеканил знаток огненного боя. — Моя-то крошка «Кунигунда», может, еще и добросит ядро до крепости. Но в замке я таких орудий чегой-то не вижу. А те трубки плевательные, что со стен и башен торчат… Ну, сами посудите, ваша светлость, разве ж это бомбарды! Так, баловство… По пичугам из них стрелять. И то — если близко подобраться.

Пренебрежение, прозвучавшее в словах нидербуржца, в общем-то, было вполне оправданным. Крепостная артиллерия Альфреда Оберландского впечатления не производила. Бомбарды, что Дипольд видел над замковыми воротами раньше — во время своего пленения, выглядели куда как внушительнее. Эти же…

Интересно, зачем вообще вместо тех Чернокнижник поставил эти?

Гладкие, неоправданно длинные стволы и до смешного маленький калибр… Некоторые легкие бомбарды в обозе Дипольда — и те метали каменные шары посолиднее. А уж кованные из толстых железных полос, скрепленные прочными ребристыми кольцами тяжелые жерластые орудия!.. А уж «Кунигунда», в устрашающий зев которой ядро приходится не вкладывать — вкатывать, да в несколько рук, да рычагами, да по специальному помосту!.. Удар такого снаряда не выдержит ни крепостная стена, ни броня стального голема. А какой вред способны нанести неказистые длиннорылые орудия оберландцев?

Нелепые, одинаковые, словно по одной форме литые, вражеские бомбарды густо торчали из надвратных бойниц и меж массивных крепостных зубцов. Судя по всему, на этот участок стены крепостные пушки перетащили со всего замка. Но что толку, если вся их огневая мощь не стоит одного разрушительного плевка «Кунигунды»?!

Впрочем, если тут замешана магия…

Дипольд постарался отогнать неприятные мысли. Едва ли существует колдовство, способное в полете вырастить из малого снаряда большой и придать ему дополнительную скорость. К тому же никакой магиер попросту не уследит за выпущенным ядром, а значит, не сможет им управлять. Да и сотворить мало-мальски эффективное заклинание прежде, чем снаряд достигнет цели, не в человеческих силах.

ГЛАВА 14

Оберландский маркграф и прагсбургский магиер наблюдали за передвижением вражеских войск с надвратной площадки. Альфред был облачен в полный боевой доспех. Лебиус, как обычно, кутался в магиерский балахон, прикрывая лицо широким куколем с двумя смотровыми прорезями. За спиной колдуна маячили фигуры неотступных стражей с обнаженными мечами.

Из широких артиллерийских бойниц на осаждающих смотрели новые длинноствольные орудия. «Змеи», как с легкой руки Лебиуса их именовали бомбардиры маркграфа. Подле лафетов аккуратными пирамидками лежали тщательно рассортированные снаряды. Небольшие — двумя ладонями обхватить можно — гладкие чугунные шары в свинцовой оболочке. Тяжелые литые цельные ядра и пустотелые гранатусы, помеченые красной, белой, темно-синей или зеленой краской. У этих из деревянных пробок-заглушек торчали фитили — толстые, короткие, с алхимической пропиткой, воспламеняющейся от малейшей искры. Такие даже поджигать не нужно — такие в момент выстрела вспыхивают сами и лишь сильнее разгораются в полете.

Каждый фитильный снаряд представлял собой сосуд с утрамбованной смертью. Что именно, какая адская смесь упрятана за тонкими округлыми стенками, не знал никто, кроме Лебиуса и его разупокоенных мертвецов-помощников, что изготовляли и начиняли ядра в замковых мастераториях. Но оберландцы хорошо усвоили одну вещь: если гранатус взорвется или хотя бы просто расколется, вблизи лучше не стоять. А потому с магиерскими снарядами орудийная прислуга обращалась осторожнее, чем с пороховыми бочонками.

На стенах крепости царила тишина. А вот остландцы, подтягивающие к горной цитадели артиллерийский обоз, глоток не жалели. Ветер доносил до ушей осажденных крики, ругань, громкие команды и натужное уханье работного люда, облепившего повозки. Обоз вражеская рать везла немаленький. Да и сама армия осаждающих многократно превосходила по численности оберландский гарнизон.

Копошившееся внизу воинство было разбито на три отряда. Первый — не очень большой, но очень деятельный — состоявший из ландскнехтов, легкой пехоты, небольшого количества стрелков, щитоносцев и работников-простолюдинов — заканчивал возведение осадных фортификаций напротив замковых ворот. За фашинами и турами уже можно было различить нескольких легких орудий, уложенных на повозки и нацеленных на крепость. Видимо, для защиты от вылазок.

Второй отряд — побольше, но тоже, в общем-то, невеликий — сопровождал и прикрывал прочую остландскую артиллерию, только-только поднимающуюся к обустроенным позициям. По крутому склону медленно тянулись возы и телеги — большие, средние, малые. Вокруг каждой повозки толпились люди, кони, мулы, охрана и орудийная прислуга, любопытствующие и помогающие. Остландское знамя с грифоном, раскинувшим по темно-красному полю золотые крылья, маячило там же — на подъеме. Видимо, гейнский пфальцграф понимал, что без артиллерии эту битву не выиграть. Сейчас Дипольд Славный со своей свитой как раз крутился возле огромной ребристой бомбарды, уложенной на две скрепленные друг с другом повозки. Чудовищное орудие едва умещалось даже на этой восьмиколесной платформе. Упряжка из восьми волов, в помощь которым впрягли еще с полдюжины лошадей-тяжеловозов, еле-еле волочила неподъемный груз. Сзади и с боков сдвоенную повозку подталкивала обозная челядь.

Третий отряд — самый крупный и боеспособный, тяжеловооруженная конница, элита вражеского войска — расположился лагерем в тесной низине-распадке, на месте стрельбища. Остландские рыцари со своими слугами и оруженосцами пока отдыхали у костров, издали наблюдая за осадными работами и дожидаясь своей очереди. Битвы дожидаясь. Вылазки или штурма. Меж разноцветных шатров пестрели яркие штандарты, вымпелы, разукрашенные щиты и гербовые котты. По всему выходило: в поход за гейнским пфальцграфом отправилось немало представителей известнейших родов, значительная часть мелкого рыцарства и уйма наемников.