Книга Так - мне нравится! - Сесиль фон Зигесар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Можно войти?» — спросила Элис из-за двери.
«Конечно». — Дэн сел и захлопнул маленький черный блокнот, в котором писал. На Элис была черная водолазка, каким-то образом делавшая ее взрослее и серьезнее. — «Как дела?»
«Никак», — Она села на край кровати. — «Что ты пишешь?»
Дэн вскочил и швырнул блокнот на стоя. Он потянулся за пачкой Кэмела и закурил, глубоко затягиваясь и гася спичку.
«Быстро — слово, рифмующееся с часы».
«Сы», — выдала Элис.
Дэн уставился на нее. «Но это же не слово. Это только окончание слова „часы“».
«Н-да, пожалуй ты прав». — Она встала и подошла к его столу, возвышаясь над Дэном на добрых десять сантиметров. Ее рост явно взрослил ее. Так же, как и аккуратная манера одеваться — на ней был гольф, тщательно заправленный в подпоясанные джинсы, и полностью застегнутый кардиган. Вместо того чтобы придавать чопорность, это добавляло ей уверенности в себе, вроде: «Я — настоящая женщина, и так это делается».
Она раскрыла один из его блокнотов. «Это здесь ты пишешь?»
Первым желанием Дэна было выхватить у нее блокнот, но Элис не была Ванессой. Она не собиралась смеяться над менее удачными стихами или подбивать его отправить лучшие в известный журнал. «Ага. Я не люблю работать на компьютере, потому что в конце концов удаляю то, что еще может пригодиться».
Элис кивнула, листая страницы.
«Эй, у меня есть кое-что для тебя». — Дэн открыл черную курьерскую сумку, которую постоянно носил, и вытянул книгу упражнений для писателя, которую купил сегодня для Элис. — «Чтобы поблагодарить за печенье».
Элис взяла книгу и просмотрела. «Ох, похоже на домашку. Будто мне ее и так не хватает».
«Но на самом деле это другое», — сказал Дэн, отбирая у нее книгу и разворачивая на одном из заданий. — «Избегайте очевидного. Напишите список всех клише, которые вы слышали, и никогда не употребляйте их в своем творчестве». — Он поднял глаза. — «Видишь? Это весело!»
Элис посмотрела на него, будто он сошел с ума. «Ну, думаю, это более забавно, чем наблюдать, как твоя лучшая подруга слизывает тесто с пальца своего парня». — Она взяла ручку и открыла пустую страницу в одном из блокнотов Дэна. — «А что такое вообще клише?»
Дэну импонировало то, что ее не волновала собственная невежественность. «Ну, знаешь, вроде „любовь с первого взгляда“, „тверд как скала“, „слеп как крот“. Все то, что ты слышала тысячу раз».
«Ага». — Она села на кровать и что-то написала. Затем передала блокнот Дэну. — «Ладно, твоя очередь».
Он собирался написать: «Что посеешь, то пожнешь», пока не заметил, что написала Элис: Почему ты поцеловал меня сегодня?
Он затушил сигарету в пепельницу и крепко схватил ручку, чтобы успокоить пальцы. Все из-за печенья, написал он. И все из-за хлеба. В общем-то он и сам не знал, почему поцеловал ее. Это был внезапный порыв. Он передал обратно блокнот, и Элис прочитала его ответ, не поднимая глаз. Затем она написал что-то внизу и передала блокнот обратно. Поцелуешь еще раз?
Дэн подошел к двери и закрыл ее. Он зашвырнул блокнот на кровать и повернулся к Элис, крепко целуя ее в губы и вытягивая гольф из ее джинсов.
Элис тихо взвизгнула и отступила. Дэн отпустил ее. Внезапно Элис уже не казалась взрослой. Ее голубые глаза распахнулись, а улыбка больше напоминала испуганный оскал.
«Извини».
«Ничего», — заверила она, больше себя, чем его. — «Все в порядке». Дэн заметил детский жирок, свисавший над ее джинсами. Она увидела, что он смотрит, и быстро заправила свой гольф.
Лох, ругал себя Дэн. Элис всего четырнадцать, а ему почти восемнадцать. Это хуже, чем мерзко. Это полная жопа.
Элис все еще стояла там, ожидая, что он поцелует ее еще раз, и внезапно даже мысль о том, что это была хорошая идея, начала раздражать его.
Он развернулся и сел перед компьютером, двигая мышкой. «Думаю, печенье уже готово», — грубо сказал он.
Элис не двигалась, так что Дэн начал проверять почтовый ящик. Он не поворачивался, пока не услышал, как она подходит к двери.
«Я думала, ты хочешь быть моим парнем», — пробормотала она голосом, полным слез. Спустя секунду Дэн услышал, как хлопнула входная дверь.
Он взял блокнот и развернул на чистой странице. Все из-за печенья и из-за хлеба, написал он и остановился.
Довольно тяжело быть вдохновленным.
«Я знаю, ты занят сейчас курсовой, и мы только вчера виделись, но не хочешь ли поужинать?» — практически орала в телефонную трубку Ванесса. «Что, типа, прямо сейчас?» — спросил Джорди.
«Да. Сейчас». Из гостиной доносилось тантрическое пение — родители Ванессы устроили встречу друзей-художников для «разжигания искры вдохно¬вения». Что бы там это ни значило. «Можем встретиться в твоем районе», — предложила она. — «Где угодно, все подходит».
«Ух ты», — произнесла, появившись, Ванесса. Несмотря на название «У Буббы», итальянское заведение возле Колумбийского было достаточно хорошим. Она ожидала увидеть столики, застеленные пластиковыми скатертями в красно-белую клетку, и горы картошки-фри, которую подают к каждому блюду. Но вместо этого скатерти были белыми, повсюду были свечи и играл джаз. Еще не было шести, и ресторан был пуст. Но даже это было романтично, классически романтично.
Джорди уже сидел за столиком. Он заказал бутылку красного вина. Официант принял черный шерстяной жакет у Ванессы и помог ей сесть. «Чувствую себя такой взрослой».
Джорди пожал плечами, будто в этом ничего такого не было. В конце концов, он уже был студентом. «Мне нравится твоя помада».
Ванесса не могла сказать, шутит он или нет. У Джорди всегда было выражение приятной надменности на лице, из-за чего понять его эмоции было практически невозможно. Хорошо бы, если бы его нос выступал в качестве барометра, становясь длиннее или короче в зависимости от настроения.
Не то чтобы она действительно хотела, чтобы его нос становился еще длиннее.
«Мои родители проводят что-то вроде фестиваля песнопений с кучкой так называемых художников у нас дома», — сказала, нахмурившись, Ванесса и положила салфетку себе на колени. — «Не могу дождаться, когда они уедут».
Джорди сделал глоток вина и сжал губы, будто на самом деле наслаждался вкусом. Дорогие очки лежали на столе, и Ванесса впервые заметила золотисто-коричневый цвет его глаз — как у льва.
Так, сперва целоваться, а потом уже смотреть на цвет глаз!
«Мне кажется, у тебя потрясающие родители», — сказал он. — «Сама подумай, сколько мужества и сил требуется, чтобы быть такими… в этом мире». Ванесса вскинула свои густые брови. — «Да уж». Она подвинула стул вперед и поставила локти на стол. — «Когда я была маленькой, я раздирала ранки. Любой маленький порез или укус насекомого я раздирала, чтобы он кровоточил и кровоточил. И знаешь, что мне сказала мама? Она сказала, я должна сохранять корочки, чтобы папа мог создать из них очередной шедевр. Ты слышал когда-нибудь что-либо более извращенное? Сам подумай, большинство мам волновались бы, что у ребенка останутся шрамы, или отвели бы ребенка к психотерапевту. Но моих родителей волнуют только они сами и их „творчество“».
