Книга Спартак - Андрей Валентинов

Причины подобной заботы вполне понятны и в объяснениях не нуждаются. Запомним, однако, что в результате этого гладиаторы были, как правило, постоянно сыты, здоровы — и, само собой, в хорошей боевой форме.

А для этого приходилось тренироваться. Вот о тренировках гладиаторских ничего особенного сказать не могу — не спец я по историческому фехтованию, а посему желающие могут изучить вопрос сами. Знаю лишь, что было там почти все как у нас — и учебное оружие, и оружие защитное (те же "визирные" шлемы), и тренажеры, чтобы "качаться", и чучела, дабы колоть. Чему учили — тоже ясно, хотя здесь нюансы имелись. Гладиаторских корпораций было много, значит, ретиария учили так, а андабата — этак. Но о ретиариях с андабатами после, пока же констатируем: тренировали от души, согласно великой формуле: "Не можешь — научим, а не хочешь…" Для того, кстати, и карцер с цепями. Уверен, даже полный пацифист, что в жизни собаку ногой не пнул, после года таких тренировок становился профессионалом, а точнее — профессиональным убийцей. Если не погибал, конечно, или с ума не сходил.

Вот так и жили.

А как же, так сказать, неформальное общение с противоположным полом? Ведь все-таки здоровые мужики! И это допускалось — для пущего поднятия духа. Чаще всего, как в американском фильме "Спартак", девиц ("волчиц" — по-римски) приводили прямо к клиентам, в казарму. Возможны были и другие варианты, но в любом случае все сие происходило ВНУТРИ школы.

О девицах я, дорогой читатель, не для мысленного смакования подобных сцен сообщаю. Да вы уже, вероятно, догадались — это я все возможные контакты с внешним миром нащупываю. Авось и пригодится!

Остальное понятно. Весь день тренировки, тренировки, тренировки, в перерывах — жратва от пуза. Вечером, как стемнеет, — по камерам. Клац засов, и спи до рассвета. А с рассветом все сначала.

Девицы — иногда. И пирушки совместные — иногда.

А ежели на арену, ежели резаться предстоит, то распорядок иной. Выезжают заранее, за несколько дней (акклиматизация!). При цирке — своя тюрьма и свой тренировочный зал. Затем — резня. Кто выжил — домой, то есть обратно в тюрьму. И все то же — по новой.

Такая вот школа, дорогой читатель. Что тут еще добавить можно? Да ничего хорошего, признаться. Тюрьма, пусть даже с отменной кормежкой, — она тюрьма и есть, в такой тюрьме, как и во всякой иной, легко можно озвереть. Когда вокруг одно и то же — месяц, год, три года. Все те же колонны дорические, все те же рожи вертухаевы, все та же каша ячменная. Но сил для озверения мало, потому как каждый вечер падаешь в камере без сил и без задних ног. И поговорить с корешами почти невозможно — камеры одиночные, а на тренировках следят, не поболтаешь. Разве что за обедом или когда стражник отвернется.

А вот выезд на "соревнования", то есть на арену, от такой жизни может праздником показаться. Страшненьким таким, но праздником. Людей посмотреть, себя показать. Напоследок.

А уж месяц-другой на свободе погулять!..

14. ЛИЧНЫЙ СОСТАВ

Как же в эту школу проклятую попадали? Точнее — кто именно попадал? В принципе, кто угодно, но главным образом, конечно же, рабы. Об этом мы знаем, но вот кто конкретно? За какие грехи?

За грехи и попадали — хозяева продавали провинившихся рабов в гладиаторы. Вместо того чтобы розгами насмерть засечь или на крест отправить, господин сбывал такого раба ланисте.

Это способ первый.

Попадали и преступники — не из рабов преступники, а из свободных: разбойники, пираты, просто убийцы. Таких в школу отправляли по суду, даже формула приговора особая имелась: "К мечу". Правда, во времена Спартака их было еще немного.

Это, стало быть, способ второй.

Попадали и военнопленные. Эти считались потолковее прочих, потому что уже умели драться. Но и опаснее, ибо были они врагами не только ланисте, но и всему Риму. Впрочем, на это тоже расчет делался: пусть враги друг друга сами убивают.

Это способ третий.

Были рабы, а были и бывшие рабы. Освободился, скажем, гладиатор из рабства. Освободился — а куда идти? Резаться он умеет, но с таким талантом на свободе опасно. И шарахаются от него, словно от чумного, — гладиатор ведь! Вот и шли бывшие рабы, так сказать, на контракт. Такие весьма ценились. Еще бы! Ведь не по принуждению режутся, а от души. Причем, как было замечено, режутся куда яростнее, чем рабы.

Это способ четвертый.

И, наконец, были просто свободные, которые в гладиаторы сами записывались, а точнее, продавались. Таких ценили особенно — и особенно презирали. Почему — тоже понятно.

Это способ пятый и последний.

Попозже, уже при Империи, в гладиаторы можно было попасть и другими путями, но ни Спартак, ни его товарищи до тех времен не дожили.

И вот привозят в школу будущего гладиатора. Как и полагается — в цепях, в ошейнике. Привозят, в тренировочный зал вталкивают… А что, если он драться не захочет? И в самом деле! Не все люди кровожадны, не все согласны свою смерть чужой отдалять. Ведь все равно — крышка, все равно ты уже "там"! Так чего тянуть? Лучше на месте убивайте!

Убивали, причем не так и редко. Например, некий квестор Бальба хотел заставить драться на арене Фадия, римского гражданина. Тот — ни в какую. Тогда этого Фадия сожгли живьем прямо в гладиаторской школе — чтобы другим неповадно было.

А зачем, вы думаете, нужен школе морг?

Итак, будущие гладиаторы проходили отбор, но не естественный, а наоборот — противоестественный. Не хочешь своих же собратьев резать — умрешь. Не хочешь на арене позориться — умрешь. Не хочешь жить в тюрьме, ячменную баланду хлебать — умрешь. И не просто умрешь, а, так сказать, агитационно, всем прочим на страх.

Но даже если ты на все согласился, это еще не гарантия долгой жизни. Гибли на тренировках, гибли от болезней, с ума сходили… Дорогой читатель, прикиньте, кто именно выживал? Правильно, выживали волки. Зверье выживало, те, у кого в душе пусто, кто ради лишней порции похлебки способен друга зарезать. Да и какие друзья на арене! Сегодня ты, завтра я…

Выживали и другие — те, что, зубы сцепив, своего часа ждали. Или надеялись законным путем на свободу выйти — или из школы проклятой по костям надзирателей вырваться. Но в любом случае выживали самые сильные. А потом, когда бои на арене начинались, отбор этот в каждом сражении проходил. И уж если гладиатор первые свои бои выиграл, если жив остался, то можете быть уверены: это уже не волк — тигр. Точнее — тигр-каннибал.

А у тигров — и жизнь тигриная. Выжившие начинали привыкать. И не просто привыкать — начинали они собой ГОРДИТЬСЯ.

Удивительного в этом ничего нет. Вспомните "закон" воровской. Казалось бы, чем хвастаться, ежели нары за убийство или разбой просиживаешь? А ведь гордятся, этика корпоративная складывается, иерархия целая. Чем больше срок у тебя — тем к тебе и уважения больше, чем ты сильнее и беспощаднее — тем дальше твое место от "параши".