Книга Тени ниндзя - Алексей Витковский

Так мы и нарезали круги, будто спятившие от отравы тараканы. Торговцы уже дружно косились в нашу сторону, да и менты наверняка взяли нас на заметку. Когда байки закончились, мы стали развлекаться наблюдением за пригожими девицами, попадающимися навстречу. Что ни говори, а красивые у нас в России женщины. И Питер в этом смысле не самый последний город.

Мы уже совсем было смирились, что нам бродить здесь до темноты, а ночевать, скорее всего, в «обезьяннике». Колька взглянул на часы и севшим голосом произнес:

– Восемнадцать сорок две… Гляди-ка!

О да! Она была хороша. Небольшого роста, стройная, в черной мини-юбке, светлом свитерке… и с несообразно большой спортивной сумкой на плече. Каблучки ее черных туфелек задорно звенели по асфальту, когда она шла от метро к проспекту Непокоренных. Мы плелись следом (новый круг) и тщились обогнать девушку, чтобы посмотреть – как личико? Однако стройные ножки ее были мускулисты (в меру!), а походка спортивна, поэтому нам пришлось лицезреть ее светлый затылок, с модным мелированием «перышками». Мы отчаялись уже ее настигнуть, когда Судьба вдруг подарила нам шанс. Рукой Судьбы оказались два маленьких горбоносых сына гор, торговавших цветами на углу.

– Вай! – воскликнул один из них, намеренно, по всей видимости, утрируя акцент. – Какой дэвушка! Красавица, да!

Он толкнул локтем напарника, и тот нацелил свой клюв в том же направлении. А первый тем временем продолжал голосить:

– Милая, хорощая, – цвэточек дару, только постой са мной! Ну пагляди, видищ какой! Э-э! Пагады! Ничего не жаль, телэфончик…

Девушка делала вид, что горцев просто нет. Отсутствуют.

Видя такой непорядок, подключился второй «Маклаут».

– Эй! Подойди, не пожалэещь! Мащина катать буду, ресторан пойдем! – и, видя, что красавица уже поравнялась с ними и продолжает игнорировать, оба разразились кудахтающими фонемами на неведомом наречии, а второй присовокупил:

– Сука драная! Я твоя мама… – договорить он не успел.

Нет, это не мы подоспели, чтобы проверить бессмертие джигитов. Девушка резко остановилась, развернувшись на каблуке, как танк на одной гусенице. Пальцы разжались, сумка соскользнула с ее плеча и мягко шлепнулась на асфальт. Джигиты от неожиданности замолкли и… Мелькнули загорелые бедра. Тот горец, что выразился по-русски, вцепился руками в самое дорогое, раскрыл рот и начал падать. А девушка уже подняла сумку и шла себе дальше. Второй джигит стоял, тупо глядя перед собой. Глаза его были выпучены, а рука нашаривала ширинку.

Опомнившись, мы кинулись следом за девушкой. Нам даже не нужно было обсуждать произошедшее. И так ясно – вот он, искомый Знак!

Промчавшись мимо упавшего наконец горца (мне пришлось дернуть Коляныча за руку, иначе он пробежал бы не мимо, а «по»), мы развили приличную скорость. Поэтому, обогнав девушку, нам пришлось лихо притормозить. Она спокойно остановилась, глядя между нами, и отшагнула вбок, чтобы видеть, не бежит ли еще кто следом. Никто не бежал, но мы, переглянувшись, оценили грамотность ее действий. На мгновение повисла тишина, однако теперь можно было без помех рассмотреть лицо девушки. Правильный овал, тонкий прямой нос, большие серые глаза, красивые, четко очерченные губы… Песня!

– К… гм, – содержательно произнес Коляныч. Даже не глядя на него, можно было понять, что он сражен. – Сударыня, простите за навязчивое преследование, но ведь это был классический Кинзуцу-мае-тоби-гери по уровню чудан![30]

Колька как скажет! Но что с него взять – любит он японскую терминологию. Об этом ли надо… Я уже приготовился вмешаться, наивно полагая, что неотразим и уж со мной-то, красавцем, она поговорит… Но девушка вдруг улыбнулась.

– Уровень был скорее гедан. Но в общем и целом вы правы. Кекусинкай?

Колька просиял.

– Так точно! Однако давно, сейчас Сетокан и У-шу «Шо Фут Фань». Вот с ним, – друг хлопнул меня по плечу, – это Игорь, а меня Николаем зовут.

– Наташа, – девушка чуть наклонила голову и улыбнулась уже мне. Однако что-то в ее улыбке… Я понял: по-настоящему понравился ей как раз Колька.

– А каким стилем вы занимаетесь? – спросил я, чтобы заглушить ревность. Впервые девушке понравился сначала мой друг. Обычно все бывает наоборот. Правда, вполне возможно, что Наташа просто хорошо разбирается в мужчинах…

Кажется, девушка заметила мою борьбу с чувством собственной важности, потому как ответ она сопроводила ехидной улыбкой.

– Если мы пройдемся немного, то вы меня очень обяжете. Я опаздываю на занятие той Школы, о которой вы спрашиваете.

Мы одновременно кивнули и двинулись вдоль проспекта, следуя по бокам от Наташи, как гвардейцы при выносе знамени.

Глава 16Санкт-Петербург. Конец сентября 1992 г

Как-то так получилось, что по дороге мы рассказали ей все. Правда, сначала перешли на «ты» и выяснили, что о творчестве Кастанеды Наташа понятия не имеет, зато знакома с основными постулатами Дзен (в чем Колька тоже не слабак), а Ричарда Баха прочитала все, что могла найти. Особенно ей нравились его «Иллюзии». Коляныч тут же взялся дополнить ее образование и обещал дать для прочтения первые два тома Карлоса. Наверняка с дальним прицелом!

В общем, найдя в Наташе родственную душу, мы решили (не сговариваясь, как всегда) рассказать ей свою историю. Она выслушала молча, не перебивая. Не кричала: «Врете!» и даже, кажется, не удивилась. Когда мы закончили рассказывать в два голоса, она сказала только:

– Да, ребята, угораздило вас… Не знаю, поможет ли вам Сенсэй, но выслушать – выслушает.

Сенсэй… Как много в этом звуке… Выяснилось, что Школа, в которую мы вместе направлялись, называется «Дарума-Рю». Дарума – сиречь Бодхидхарма (Он же Дамо) – основатель монастыря Шаолинь. Впрочем, несмотря на древность имени, Школа молодая. Это если считать по мировым стандартам. Двадцать два года. Но для нашей страны такой возраст – совсем не мал. Как объяснила Наташа, техника Школы – это «глубокая модификация силового контактного каратэ с интеграцией в него элементов техники дзю-дзюцу, кен-до и китайского кем-по». Школа продолжает развиваться, впитывая в себя соответствующие ее Духу элементы. Ну-ну…

Честно говоря, поначалу я отнесся к рассказу новой знакомой скептически. Мне представилась стандартная солянка из взаимопротиворечащих деталей, большую часть которой самопальный Сенсэй высосал из пальца. О каком мало-мальски приличном эгрегоре может идти речь?

За этими скорбными мыслями я почти не заметил, как мы углубились в район из старых зданий, свернули за ржавый гараж и оказались перед забором из металлических прутьев. Два прута отсутствовали – как говаривала мама, «пенсионеры упражнялись». Я вздохнул, представив себе зал, который может нас ждать за этой дырой. Темный подвал с низким потолком, сыро, душно. И посреди сего благолепия человек пять в засаленных каратэги. Покосившись на Наташу, я подумал: «Как же она, бедная, там переодевается? Среди мужиков-то?» Тем более что нормальной раздевалки там наверняка нет.