Книга Прячась от света - Барбара Эрскин

– Я не говорю о приезжих! – Она нервно облизала губы, неожиданно напомнив ему гибкую опасную змею. Ее тон был непреклонным.

– Тогда в чем дело? В чем же?

Она на минуту отвела глаза и впервые слегка замялась.

– Вы пробуждаете...

– Что «пробуждаем»? – вставил Колин.

– Энергию стихии. – Она закусила губу. – Ваш интерес, эти съемки, разговоры обо всем этом... Все это подпитывает энергию. Я это ясно ощущаю. Весь город меняется. Вся атмосфера! И все это сконцентрировано здесь, в этом магазине.

– Почему? – Джо тайком включил микрофон и начал потихоньку записывать.

– Этот магазин всегда был эпицентром... Здесь столько всего произошло.

– Что именно произошло? – спросил Джо.

– Он... приводил сюда тех женщин. Некоторых из них. Это тот самый дом, где жила Мери Филипс.

– Одна из сообщниц ловца ведьм? – спросил Марк.

– Их страх, злоба и смятение насквозь пропитали эти стены. Неужели вы не чувствуете? – горячо закричала девушка. – Никто здесь надолго не задерживается! Никто не может этого вынести! Эти женщины были оторваны от родного дома, напуганы, замучены и убиты всего лишь по чьему-то слову!

– Это, несомненно, придает истории об «охотнике за ведьмами» особое очарование, – медленно произнес Марк. – Злодеем считается человек, который, очевидно, был на стороне правды, а жертвами – женщины, которые, скорее всего, действительно были ведьмами, служили дьяволу и приносили всем несчастья.

– Нет, они не были ведьмами. – Девушка сурово смотрела на него. – Они, в худшем случае, были просто старыми, глупыми тетками, которые не понимали, что делают. А те, кто понимал, всего-навсего занимались народным целительством с помощью вполне невинных заклинаний и трав, которые в наше время выписывают в обычных рецептах!

Марк кивнул.

– Вы могли бы внести неоценимый вклад в нашу передачу. Почему бы вам не сняться в ней и изложить свою точку зрения...

– Нет! – Ее глаза горели. – Неужели вы ничего не поняли из того, что я сказала? Вы должны прекратить съемки! Уехать и забыть обо всем этом!

– Вы так мне и не сказали почему. – Марк облокотился о прилавок, разглядывая собеседницу, и вдруг ясно припомнил крик, который слышал ночью. – Если старые дамы не были виноваты, почему наш рассказ о них повлечет какие-то неприятности? Наоборот, это их реабилитирует. Хопкинс наверняка был садистом и насильником, но из всего прочитанного о нем я вывел, что он искренне верил в свою идею и служил ей.

– Он заплатил за эту идею своей головой, Марк, – мягко вставил Колин.

– Каким бы искренним он ни был, он имел верное побуждение уничтожать всех, кого даже отдаленно считал виновными, – сказал Марк.

– Его совершенно не интересовали ни справедливость, ни милосердие, – возразила девушка. – И он теперь не может спокойно спать в могиле! Так же, как и его жертвы. Пожалуйста, уезжайте!

– Мы так и собирались. – Джо улыбнулся и откинулся на прилавок, скрестив руки на груди. – Сегодня. Не волнуйтесь так, дорогая. Мы уберемся с ваших глаз долой к вечеру, и все ваши «энергии» и «стихии» утихомирятся.

– А вы уничтожите уже отснятые кадры? – Она прищурилась.

– Мы тщательно обдумаем каждое ваше слово, – осторожно сказал Марк. – Я обещаю.

Она одно мгновение стояла, разглядывая по очереди каждого из собеседников, затем резко повернулась и выскользнула в дверь. Они услышали, как кто-то на улице радостно поприветствовал ее.

– Привет, Линдси!

Все увидели, как она в ответ помахала рукой и ушла.

– Линдси, – повторил Марк. – Запомните это имя. Вот это да! Если б мы записали этот короткий разговор на пленку!

– А мы и записали, – самодовольно усмехнулся Джо. – Другое дело, сможем ли мы это использовать?

– Молодчина! – Марк задумчиво следил за недавней гостьей – она, удаляясь, быстро шла по улице. Затем он подошел к выходу и захлопнул за ней дверь.

– Вы знаете, я почти что с ней согласен.

– Ты имеешь в виду, что мы должны прекратить съемку? – Колин и Джо во все глаза уставились на него.

Марк пожал плечами.

– Нет, нет. Но я думаю, что мы и вправду «пробуждаем» что-то. А, ладно! Давайте поснимаем немного наверху, а затем начнем потихоньку собираться. По-видимому, после нашего отъезда «атмосфера», о которой она говорила, то есть все эти «флюиды», утихомирятся сами собой.

15

Понедельник, вечер

– Нет! – Пайерс побелел от гнева. – Я никогда в жизни туда не поеду! Если ты будешь продолжать в этом духе, я думаю, нашим отношениям придет конец. Навсегда!

Эмма стояла, облокотившись на перила, ее взгляд был устремлен на деревья в садике на площади. Светящийся перламутровый туман сгущался вокруг них. Она ничего не ответила.

– Эмма? – Голос Пайерса смягчился. – Пожалуйста, дорогая. Подумай! Я люблю тебя. Я не хочу, я не могу жить без тебя!

Молча она повернулась к нему, и он увидел, что она плачет. Пайерс обнял Эмму и поцеловал в макушку.

– Я постараюсь пойти тебе навстречу.

Она зарылась лицом в его рубашку, Пайерс ощутил, как она слабо кивнула, и обнял ее еще крепче.

– Вот что: почему бы нам не поехать осенью в отпуск? В какое-нибудь восхитительное местечко. Куда захочешь!

Эмма молча освободилась от его объятий и наклонилась, чтобы взять на руки кошку.

– Ты кормил их? – Она уткнулась лицом в темную шелковистую шерсть.

– Конечно. А Пегги разве не собиралась к нам прийти?

– Нет, она устала, долго была за рулем. – Эмма выпустила кота. – Я, пожалуй, приму душ.

– Хорошо. Почему бы мне не приготовить для тебя какой-нибудь горячий напиток на ночь и не подать прямо в постель?

Эмма вяло улыбнулась:

– Спасибо.

Уже стемнело, когда он вернулся в квартиру из домашнего сада, закрыл за собой дверь и побрел на кухню, гадая, какой напиток бы ободрил Эмму. Чай? Какао? Бульон? Крепкий виски?

– Эм! – позвал он.

Звук льющейся воды уже давным-давно прекратился.

– Эм? Что ты будешь пить?

В спальне было темно.

– Эмма? Ты спишь?

Он включил ночник в углу комнаты. Эмма лежала поперек кровати, уткнувшись лицом в подушку. На ней была серая шелковая пижама.

– Эм, – прошептал Пайерс и присел на край кровати. – Ты уже спишь?

Ответа не последовало.

– Тебе принести что-нибудь? – Он подождал несколько секунд, вздохнув, выключил свет и на цыпочках вышел из комнаты.