Книга Дело лис-оборотней - Игорь Алимов

Словцо из прежней жизни добрый пастырь, сам того, верно, не заметив, произнес с явным удовольствием. Вкусно ему было сие словцо.

Богдан отрицательно покачал головой.

— Не хочу внимание привлекать. Я брожу и брожу, все уж привыкли… А вот если несколько человек со мной бродить примутся…

— Да, — согласился Киприан, — да. Хорошо, не встреваю боле, ты тут по сравнению со мной – патриарх византийский… Только уж ты сразу мне сообщай, ежели что. Как на исповеди, — улыбнулся настоятель.

— Всенепременно, отче. — И Богдан несколько раз кивнул.

Киприан вновь внимательно посмотрел на него.

— А лекарям покажись все же. Как будешь на Заяцком – так и покажись, они там ныне мирских пользуют. Коли не помогут, я тебе советую в Кемь съездить. Худо выглядишь ты, чадо, а там лекарь Михаиле Большков, в Кеми-то. Смотровая у него у него неподалеку от конторы Виссарионовой артели…

— Большков человек не без странностей, — продолжал тем временем отец Киприан, — но лекарь отменный. С мелкими, будничными хворями и наши лекаря справляются, а Большков все больше сложные случаи пользует. Как-никак, а сюцай он по лекарским наукам. Так что ежели наши не справятся, так ты к нему. Он тебя и осмотрит, пульсы пощупает… Непременно определить должно, отчего у тебя такой упадок сил жизненных случился. От естественных ли причин – пост слишком усердный, перетрудился после кабинетных своих дел… так ведь тоже может быть. Или… — Архимандрит запнулся и, не желая лишний раз призывать нечистого, уклончиво закончил: – Или от иных причин.

— Повинуюсь, отче, — сказал Богдан и замолчал в ожидании знака удалиться. Но Киприан еще несколько мгновений смотрел на него исподлобья, а потом всплеснул руками и громко сказал в сердцах:

— Ну что ты будешь делать! Как человек хороший да талантливый – вечно у него такие нестроения, что голова кругом идет!

«А ведь я еще не сказал ему, что вдруг лис полюбил», — сообразил Богдан.

И о том, что тангуты присматриваются к нему как-то на диво странно и неприязненно, не помянул тоже.

Но возобновлять уже подошедший к исходу разговор было никак не сообразно.

Александрия Невская,

кабинет шилана Алимагомедова,
12-й день девятого месяца, вторница,
конец дня

— Знаю, знаю, — шилан Палаты наказаний Редедя Пересветович Алимагомедов пребывал в приподнятом настроении, — все уже знаю и поздравляю, еч, с прекрасным завершением операции в Разудалом Поселке, — Алимагомедов улыбался. Видеть его улыбку подчиненным выпадало редко; Баг и сам, быть может, всего с десяток раз удостоился лицезреть ее на лице вечно хмурого, невыспавшегося, отягощенного делами шилана.

— Да ты садись, садись! — Алимагомедов сделал широкий жест рукой, и Баг шагнул к одному из старинных резных стульев, выстроившихся по обе стороны необъятного стола начальника.

Стулья были не очень удобные, с прямой высокой спинкой, но Баг предпочитал их мягким креслам, также стоявшим в кабинете, — стулья не позволяли расслабиться и отвлечься от мыслей о главном, стулья своими резными завитушками, впивающимися кое-где в спину, напрочь отгоняли сон, ежели Баг оказывался у шилана в ночное время; а такое случалось частенько. Баг даже недавно завел пару похожих стульев у себя в кабинете. Не в точности таких, конечно, но – похожих.

— Ну что же… — Алимагомедов нажал кнопку управления громкой связью и распорядился принести из буфета чаю. — Я готов удовлетворить твою челобитную о предоставлении отпуска, Баг, но только начиная со следующей первицы… — Видя, что ланчжун собирается что-то сказать, быстро добавил: – Да, да, я все понимаю, сам бы давно должен был прутняками гнать тебя в отпуск, но только что от шаншу[41]пришло предписание мне завтра утром быть в Ханбалыке. Через час я вылетаю. В четверицу, на крайний случай – в пятницу я буду обратно и ты – свободен.

Баг кивнул головой. Он вовсе не собирался жаловаться на вновь откладываемый – пусть и на семь дён – отпуск; как раз наоборот, Баг хотел сказать, что теперь, после некоторых событий, произошедших буквально вчера, отпуск может подождать, в отпуске сейчас нет необходимости, даже, пожалуй, отпуск теперь вовсе и не нужен: подавая челобитную, он имел в виду отправиться куда-нибудь за пределы Александрии со Стасей вдвоем; теперь же между ними встал траур, и отпуск, столь желанный еще позавчера, ныне потерял всякий смысл.

Баг промолчал.

Внесли чай.

Опять чай… В животе у Бага и так уж плескался без малого чайник.

— Шаншу Фань Вэнь-гун собирает шиланов всех улусов, — доверительно поведал Алимагомедов, наливая ароматный дымящийся напиток Багу; «Золотой пуэр» – мгновенно определил честный человекоохранитель, — по случаю вступления в должность Чжу Цинь-гуя, императорского племянника… Ну ты помнишь, Баг, эту историю…

Баг помнил: некоторое время назад последовал милостивый указ учредить в Палате наказаний, коей было подведомственно Управление внешней охраны, должность юаньвайлана[42]. Сначала это известие вызвало у служилого люда недоумение: к чему такое в ведомстве деятельном? Издавна должность юаньвайлана существовала в качестве скрытой формы почетного поощрения сановников, отличившихся на службе двору и покрывших себя на данном поприще почетом и славой; будучи по рангу и жалованью приравнен к соответствующим должностям, юаньвайлан не обладал никакой реальной властью, а весь штат его подчиненных обычно состоял из двух секретарей.

История знала примеры, когда юаньвайланами становились личные друзья высокопоставленных чиновников, а то и фавориты самого государя. Не желая давать в руки малоспособному, но высокородному юнцу или, к примеру, заслуженному, но престарелому сановнику рычаги реальной власти, но в то же время желая дать оному, скажем, юнцу присмотреться к тому, как осуществляют правильное управление умудренные опытом коллеги, или же отметить заслуги убеленного сединами, императорский двор еще во времена блистательного правления династии Тан стал включать в служебную табель различных ведомств места юаньвайланов; с тех пор так и повелось.

Но теперь, когда двор повелел создать в Палате наказаний штатную единицу юаньвайлана, это вызвало пересуды как в Ханбалыке, так и в улусах. Были даже такие, кто открыто выражал свое недоумение; основная же масса служилого люда мало-помалу пришла к выводу, что владыка таким образом готовит смену нынешнему шаншу, находящемуся уже в преклонных годах, и дает племяннику время приглядеться к работе огромного ведомства, разобраться изнутри, какие шестеренки за какие цепляются в этом отлаженно действующем механизме.

Баг, однако же, никогда не доверял слухам и старался держаться от них подальше; подковерные игры тех, кого Баг презрительно называл кабинетными черепахами, привлекали его гораздо меньше, нежели деятельно-розыскные мероприятия; служебный рост Багатура Лобо не интересовал.