Книга Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Несколько секунд Криста Мэтлофф молча на все это глядела.

— А в других типах клеток?

— Ничего не нашел.

— Вы проводили проверку на РНК и ДНК?

— Разумеется. Никаких признаков ни той, ни другой. Еще один повод считать эти узелки неживыми. Мы не имеем дело с чем-то бактериальным или вирусным. Нет также никаких признаков их взаимодействия с остальной частью клетки. Они просто там находятся — и все.

— А что дал химический анализ?

— Опять-таки еще одну причину считать их неживыми. Конечные результаты показали присутствие восьми элементов: водорода, азота, кислорода, магния, кремния, калия, марганца и цинка. Но ни малейшего следа сами знаете, чего.

— Углерода?

— Совершенно верно. Эти узелки неорганические.

— Тогда что же они такое? — Криста Мэтлофф адресовала свой вопрос всем, но было очевидно, что ответа она не ждет.

— Без понятия. — Мужчина в синей форме пожал плечами. — Но мы взяли массу проб и будем продолжать их изучать. Могу сказать одно: ничто из того, что я увидел, нельзя классифицировать как переносчика болезни. Мой долг — убедиться в том, что мы не посылаем опасного патогена во Внешнюю систему. И, соответственно, мы должны подтвердить, что мистер Берч находится в добром здравии. Это действительно так. Учитывая его возраст в тридцать пять лет, здоровье у него просто замечательное. И при этом он говорит, что никогда не занимается физическими упражнениями. Насколько я понимаю, доктор Мэтлофф, он может быть допущен к полету.

— Рада об этом слышать. Вальния Блум никогда бы мне не простила, если бы я запретила ему лететь. Ей не терпится его заполучить. Но я терпеть не могу оставлять висящие в воздухе вопросы. — Она повернулась к Себастьяну. — Мистер Берч, есть что-то предельно странное внутри ваших лейкоцитов, и сканирование также очень необычно… кстати говоря, вы знали, что у вас возможна переменная скорость перемещения медиатора?

— Понятия не имел. А что это такое? Это хорошо или плохо?

— Не хорошо и не плохо. Вы когда-нибудь испытывали необъяснимые приступы резкой усталости или безумной злобы?

Яна рассмеялась.

— Себастьян никогда ни на что не злится. Вообще никогда.

— Тогда я не стала бы тревожиться насчет переменных медиаторных скоростей, раз они не причиняют никакого вреда. Разумеется, мы включим все это в официальный отчет. Тем временем, ничто не мешает вам отсюда отбыть.

— Из лаборатории?

— Из системы Земля-Луна. — Криста Мэтлофф развернулась, чтобы включить в разговор и Яну, и Себастьяна. — Мои поздравления вам обоим. Очень скоро вы уже будете на пути к Ганимеду. А затем вы, как я понимаю, к Сатурну направитесь.

8.

Еще пять минут, и Алекс должен будет уехать. Ему приходилось отправляться в дорогу — однако волнение заставляло его сомневаться, сможет ли он все это выдержать. Ноги, обутые в неудобные парадные ботинки, словно бы вросли в пол. Полностью одетый, Алекс уже больше двух часов здесь простоял.

Но наконец-то! Наконец-то его программы стали способны задействовать всю мощь Невода, и разница между этим прогоном и предыдущими показалась Алексу колоссальной. Если бы он только мог остаться до завершения первого прогона…

Стремительно бегущие часы показывали 2136 год — через три десятилетия после той точки, в которой все предыдущие усилия дегенерировали до бессмысленной перегрузки и слишком больших экспонент. Теперь же Алекс наблюдал на дисплеях идущую наружу волну, пока человечество все быстрей и быстрей распространялось по Солнечной системе. Общая численность населения уже достигла десяти миллиардов. Движение «Наружу» вовсю занималось главными спутниками Урана и твердой ногой встало на Тритоне, гигантском спутнике Нептуна. Пилотируемая экспедиция была на пути к внутреннему краю облака Оорта. В пути находился уже седьмой беспилотный межзвездный корабль. А пилотируемый межзвездный корабль лежал на чертежных досках.

Алекс также мог «распахнуть» модель, чтобы в больших подробностях изучить предсказание для любой выбранной точки; в таких подробностях, чтобы исследовать действия каждого отдельного элемента программы. А элемент этот являлся персоной или, по крайней мере, Факсом персоны. И Факс можно было выбирать какой угодно — от грубого первого уровня до пятого, самого сложного.

Последние цифры менялись слишком быстро, чтобы предстать чем-то помимо смутного пятна. Предсказание уже продвинулось до 2140 года. Все параметры показывали только упорядоченную перемену, без всяких резких скачков или бесконтрольного роста. Алекс установил прогон на целое столетие вперед. Еще час — или даже еще полчаса…

Тут он вдруг понял, что у него под боком стоит Кейт. Тридцать секунд назад ее определенно там не было. Алексу захотелось повернуться и крепко ее обнять. Именно Кейт всю дорогу спорила и доказывала, уламывала и улещала, пока полный ресурс Невода не стал доступен для компьютерных моделей Алекса. Сейчас был в равной же мере и ее момент торжества. Они должны были разделить этот восторг.

Однако Алексу хватило ума не тронуть Кейт даже мизинцем. Она бы скорее всего этот мизинец откусила. Кейт была его начальницей, а потому у них не оставалось иного выбора, кроме как работать вместе — даже после того, как Алекс сообщил ей о своем согласии встретиться с Люси-Марией Мобилиус. Это было совершенно необходимо, указал он, из-за «нажима семьи». Кейт тогда лишь кивнула, но с тех пор все их отношения строились на холодной и сугубо профессиональной основе. Алекс даже не мог вспомнить, чтобы они хоть раз друг до друга дотронулись. Что же до того, чтобы вместе спать…

Краем глаза он видел, что Кейт неодобрительно оглядывает его с ног до головы. Алекс полностью с ней соглашался. Против своей воли он носил одежду столь неудобную и немодную.

Но Проспер и Каролюс Лигоны четко изложили правила.

— На сей счет, Алекс, нет никаких письменных предписаний. Но именно этого от тебя будут ожидать. Мы понимаем, что на данный момент нет никакого соглашения ни с нашей стороны, ни со стороны Мобилиуса. Однако твоя встреча с его дочерью Люси-Марией является первым свиданием потенциальных наследников двух богатейших семей Солнечной системы. Стало быть, тебе следует одеться в полном соответствии с традицией. Мы, разумеется, имеем в виду традицию Лигонов.

Традиция Лигонов тянулась в прошлое на два с лишним столетия. Вот почему Алекс, который обычно работал в обвисшем свитере и куда чаще, чем в какой-либо обуви, ходил на босу ногу, теперь стоял облаченным в крахмальный снежно-белый костюм, канареечно-желтую рубашку, украшенную драгоценными рубиновыми пуговицами, а также обутым в древние ботинки бело-желтых тонов. Ботинки были на размер меньше и мяли ему пальцы. В муках натягивая эти штуковины себе на ноги, Алекс размышлял о традиции Мобилиуса. И если по стандартам Лигонов Мобилиус считался «выскочкой» и «шарлатаном», то существовало ли вообще что-то подобное? Какое платье будет на Люси-Марии?