Книга Далекий Сайкат - Михаил Ахманов

Первые беседы с ним шокировали Ивара. Используя весь арсенал угрожающих звуков и жестов, он изобразил опасность, нависшую над терре, конкретно над этим семейством из шестидесяти с лишним особей; он рычал и ревел, подпрыгивал, замахиваясь воображаемым копьем, показывал, как топор и дубина дробят кости, как выпускает кишки нож, как терре, самки, самцы и детеныши, падают на землю, корчатся в муках и умирают. Пока он вел эту сольную партию, Иутин, игравший вторую скрипку, объяснял, что угроза идет с восхода, что источник ее – злые и многочисленные дикари, что победить их нельзя и лучше убраться с их дороги, прихватив с собой терре из соседних пещер. Уйти в джунгли или в горы, на побережье или просто за солнцем на закат, уйти куда угодно, только подальше от тазинто, страшных безжалостных убийц.

Старец отказался. Сначала Тревельян подумал, что он не сознает опасности, но это было не так. Старый терре понял даже больше, чем они сказали – он решил, что пришельцы явились с предупреждением, и выразил множеством знаков свою благодарность. О племени Сломанного Меча и вообще о тазинто он был осведомлен не хуже Тревельяна, как и о том, что все существа его расы на востоке континента уничтожены. Уничтожение длилось слишком долго, не первый век и даже не первое тысячелетие, и кто их убивает, терре знали. Не понимали другого – зачем. Мир казался таким просторным…

Но в этом огромном мире у них имелось свое место, территория, где обитали предки и будут жить потомки, древний дом каждой семьи, который они не желали покинуть. Привязанность к своей пещере, к текущему рядом ручью или реке, к знакомым деревьям, холмам, полянам и долинам была такой же сильной и неистребимой, как вера тазинто в то, что Раздающий Дары спутал их, настоящих людей, с земляными червями. Идея побега, ухода навсегда не воспринималась терре, хотя мысль о странствиях не была им чуждой: молодые самцы и самки уходили к соседям и жили подолгу у них, чтобы обменяться семенем и кровью. Жили, но непременно возвращались, влекомые тем же чувством, что заставляет перелетных птиц вернуться в родные леса и луга. То был инстинкт, и Тревельян, знавший тайную мощь подсознательного, особенно у тех, чей разум на заре времен дик и темен, не надеялся его переломить.

«Мы остаемся здесь, мы никуда не уйдем, – сказал и показал знаками Старец. – Мы будем защищаться», – добавил он, бросив взгляд на дротики с каменными жалами и согнув правую руку. «Вы наверняка погибнете, умрете», – пытался объяснить ему Тревельян, но это, кажется, не пугало ни старого терре, ни его молодых соплеменников. Мысль, выраженная им в отрывистых возгласах и телодвижениях, напоминавших танец, была удивительно сложной для примитивного народа: те, что жили здесь до нас, тоже умерли, и мы, погибнув, соединимся с ними.

После нескольких таких бесед Ивар понял, что идея переселения терре на другой материк попахивает химерой. Командор, его Советник, придерживался того же мнения.

…Итак, Старец подошел к ним, когда солнечный диск наполовину скрылся за лесом и в небе призрачной тенью проступила туманность Слоновый Бивень. В каждой руке он держал по дротику. Их лезвия, выточенные из обсидиана, угрожающе поблескивали.

Старейшина скрестил древки, бросил взгляд на солнце и, буркнув «ахрр», протянул оружие гостям. Губы его зашевелились, издавая чмокающий звук; он провел ладонью от горла к животу, похлопал по нему, потом напряг мышцы и, наконец, оглядев Ивара и Иутина, махнул в сторону лесной чащи на другом берегу реки.

– Прогоняет нас? – спросил третий генетик, не до конца понявший смысл этой пантомимы.

– Нет. Будет битва. – Тревельян в свой черед поглядел на закатное светило. – «Ахрр» означает «мрак, темнота». Вероятно, сборщики орехов наткнулись на тазинто и решили, что этой ночью не избежать нападения. Старец предлагает поесть, чтобы быть сильным и сражаться. Но если мы пожелаем, то можем уйти.

– Достойный Джеб Ро велел записать схватку во всех подробностях, – произнес Иутин, взвешивая дротик в ладони. – Мы не уйдем, но бросаться этими штуками нам необязательно. Как ты считаешь?

– Мы способны на гораздо большее, чем думаем, – ответил Тревельян изречением из Книги Начала и Конца. Потом повернулся к Старцу, ткнул дротиком воображаемого врага и произнес: – Хо!

Вслед за старейшиной они направились к пещере. Это убежище было не какой-то темной и сырой дырой, а просторным гротом, открытым воздуху и утреннему солнцу. Вход – длинная, в сотню шагов щель под нависающим утесом, прикрытая кое-где лианами; пол – песчаный, выложенный в дальнем углу плоскими камнями (там зарывали умерших); в стенах – естественные ниши, заставленные корзинами с орехами, плодами и запасами поделочного камня, связками дротиков, копалками на длинных ручках и другим нехитрым скарбом. В песке отрыты ямки, заполненные высушенной травой – места, где так удобно спать, расчесывать друг другу шерсть и заниматься любовью. Часть пола покрыта грубыми циновками, сплетенными из той же травы – там находятся жернова и стоит посуда, половинки больших орехов. В общем, по меркам каменного века – уютное жилье! Рядом с рекой и лесом, полным всяческой еды. Вот только…

«Жидковата фортеция для обороны», – заметил командор, откликнувшись на мысли Тревельяна.

«Жидковата, – согласился тот. – Ни брустверов перед входом, ни рва и вала, не говоря уж о высоких стенах и прочных воротах. Ну и дьявол с ними! Для нас главное не победа, главное – участие».

«Все же собрался поучаствовать? Или нет?»

«Как получится, дед», – заметил Ивар и, войдя в пещеру, подсел к циновке со скорлупками. На ужин сегодня была дробленая ореховая масса, смешанная с ягодами и сладкими стеблями, пища сытная и витаминная. Он ел, сидя рядом с молчаливым Иутином, и камера в наголовном обруче фиксировала изображения и звуки, все происходящее под каменными сводами, и тающий вечерний свет не был ей помехой. Запись трапезы терре перед схваткой с тазинто… последней трапезы, ибо охотники Сломанного Меча вырежут эту семью… Однако ни уныния, ни ужаса не наблюдается. Даже гнева! Свистят и щебечут, как всегда, разглаживают шерстку, кормят малышей, гримасничают, изображают что-то похожее на улыбку… Но дротики у всех, включая женщин и подростков.

Тревельяну вспомнилась коллекция в жилище третьего генетика – ее, вероятно, пополняли киберы, обследуя разоренные стойбища. Иутин тогда сказал, что троглодиты ловко мечут копья, на сто шагов, и значит, их враги несут потери. Насколько значительные? Сегодня он это увидит…

– Ммо, – произнес Ивар и погладил ладонью живот. Это было благодарностью за еду и одновременно знаком, что он сыт. Терре залопотали, делая дружелюбные знаки, и только Старец молчал и глядел на него с немым вопросом. Поднявшись, Тревельян выбрал себе четыре дротика и привычным усилием воли активировал кожу. Не лишняя предосторожность перед атакой тазинто… Оглядевшись, он направился в дальний конец пещеры, к могильным камням, покрывавшим песок, и сел у входа. Поляна, деревья, река и мостик над ней уже тонули в сумерках, но он обладал хорошим ночным зрением. Над кронами фроллов кружили мелкие птахи, летали спокойно, без суеты, а выше, чуть пошевеливая крыльями, парила большая птица, похожая на чайку. Кибер-наблюдатель, решил Ивар.