Книга Пташка Мэй среди звезд - Джоди Линн Андерсон

За окном шел снег. С неслышным шелестом он ложился на траву. Снежинка за снежинкой.

Глава шестнадцатая Дама в листве

Мэй ступила на сумрачную, заснеженную тропинку, и старичок закрыл дверь. Стук эхом скользнул над лугом. Усик полетел вперед. Они свернули налево, обогнули дом и вошли в лес.

Тысячи светлячков высыпали из своих норок, заполняя просветы между листьями. Мэй вдыхала запахи леса. Воздух скользил между ее пальцами, совсем как дома, когда она играла в чаще.

Они зашли в глушь, туда, где росли самые большие и толстые деревья. Их кору покрывали такие широкие трещины, что Мэй легко могла бы просунуть в них палец.

Наконец впереди засиял темно-зеленый свет, и через несколько минут они вышли на поляну. Землю покрывали огромные корни гигантской магнолии, по сравнению с которой остальные деревья казались просто карликами. Наверняка ее-то они и видели, когда ехали в санях. Мэй с восхищением оглядела ствол: кору усеивали зеленые светлячки. Затаив дыхание, девочка посмотрела вверх — не сидит ли там Хозяйка? — но крону дерева скрывали тени.

С земли не было видно цветов, только на нижних ветках виднелось несколько большущих шишек, покрытых ярко-красными семенами и нитями вязкого, липкого сока.

Мэй обернулась к Усику. Похоже, зрелище совсем его не тронуло. Антенки призрака бодро вибрировали.

— Ззззз… ззздесь я тебя оставлю, девочка. Удачи!

— Постойте!

Но Усик, жужжа, полетел по тропинке обратно, к дому. Мэй провожала его глазами, пока он не скрылся за поворотом, потом снова задрала голову и посмотрела на дерево. Девочка поправила под саваном лямочки купальника, пригладила волосы и шагнула к стволу. Она обошла его кругом раз, потом другой. Посмотрела вверх и по сторонам, не зная, что делать.

— Ау! — позвала она.

Листья зашелестели, захлопали друг о друга, но никто так и не появился. Девочка подождала несколько минут. Если Хозяйка ждала на вершине, то способов забраться туда Мэй пока не обнаружила.

Она постояла поддеревом, нервно сплетая пальцы и поглядывая на крону. Холодало. Мэй зябко потерла плечи. В лесу становилось все темнее. Тени сгущались.

Деревья на краю лужайки любопытно клонились вперед, шурша и перешептываясь.

Мэй была слишком занята, раздумывая, что делать, и не заметила, как из-за магнолии выплыло странное туманное облако.

— Пташшшка Мээээй, — прошептало оно.

Мэй испуганно подскочила и огляделась. Дерево окутал туман, тонкий, как струйка дыма. Он обвился вокруг ствола один раз, потом другой, точно длинная волнистая лента.

— Пташшка Мээээй.

Мэй попятилась.

В тумане она разглядела две щелочки — глаза, потом рот, а дымчатая полоса все тянулась, обвивая магнолию.

— Кт-то ты? — спросила Мэй.

За спиной деревья зашелестели, будто хихикали.

Туман шумно вздохнул. Его дыхание пролетело над поляной, как ветер, поднимая в воздух сухие листья. Мэй посмотрела под ноги: палые листья сложились в неровные буквы.

«Дух», — написали они.

Мэй сглотнула.

Ветер подул еще, и листья снова зашуршали. Они опять сложились в строчку, такую незаметную, что, если бы Мэй не приглядывалась, никогда бы ее не заметила.

«X. Кари Тредгуд к твоим услугам».

Мэй не знала, ахнуть или рассмеяться. Она совсем не ожидала, что дух будет ей писать, а то, что его звали X. Кари Тредгуд, казалось еще невероятнее.

Листья сложили новую строчку: «Хозяйка ждет».

Туман заскользил вверх, будто звал девочку за собой.

Мэй посмотрела на сияющую кору, покрытую миллионами жучков, и покачала головой:

— Мне не залезть.

Но туман все тянулся и тянулся вверх, пока не исчез.

— Подождите! — крикнула девочка.

Ее крик вспугнул тысячи светляков, сидевших на огромной магнолии. Они вспорхнули и окружили Мэй сияющим облаком. Она вдруг поняла, что сделала большую ошибку. Жучки начали садиться на нее, закрывая каждую частичку ее рук, ног, лица. Их крылышки неистово трепетали. Мэй вздрогнула и набрала в грудь воздуха.

Она почувствовала, как ноги оторвались от земли.

* * *

Мэй зажмурилась. Ее поднимали все выше, выше, выше и выше. Наконец девочку опустили на что-то твердое. Руки и ноги Мэй зачесались от щекотки. Светлячки вспорхнули и ярким, танцующим облаком полетели вниз, занять свои места на коре.

Мэй окружало переплетение узловатых ветвей. Девочка ухватилась за лист, чтобы не потерять равновесие, и посмотрела вниз. Колени у нее подогнулись. Земля была такой крошечной, такой далекой.

Впереди послышался шорох. Мэй вздрогнула и сильнее вцепилась в лист. Она прищурилась, пытаясь разглядеть, что это шуршит.

— Кто там? — Девочка неуверенно шагнула дальше по ветке, изо всех сил держась за листья. — Это вы?

Слева белел огромный цветок. Медленно продвигаясь мимо него, девочка заглянула в чашу восковых лепестков.

Ветка постепенно сужалась. Вскоре на ней осталось место только для двух башмачков. Слева и справа лежала пустота. Впереди снова послышался шорох, и тут, шагах в десяти от Мэй, в просвете между листьями, показались глаза.

Девочка сразу их узнала.

Глаза моргнули. В листве кто-то хихикнул, и они исчезли.

Внезапно сук, на котором стояла Мэй, затрясся. Одна маленькая шишечка вдруг выпустила большие зеленые листья, открыв овальный бутон. Мэй в изумлении смотрела, как он распускается, превращаясь не в цветок, а в белую, как воск, фигуру, которая благоухала, словно мамины духи.

Старая, морщинистая рука медленно отвела в сторону белые лепестки. В цветке стояла невысокая, одного роста с Мэй, женщина. Ее лицо изрезали глубокие морщины. В волосах запутались мох и сухие листья. Платьем ей служила сеть из побегов, стеблей, листочков, усеянных пятнышками засохшей земли. Женщина медленно поднесла руки к лицу, словно боялась, что вот-вот рассыплется. Вдруг она присела и пропала.

— Сюда!

Мэй обернулась, и ветка под ее ногами задрожала, теперь женщина сидела на троне из роз, который стоял между двумя огромными листьями. Лицо у нее было белое, волосы ниспадали на плечи волнами мха. Она больше не выглядела дряхлой старухой, а стала прекрасной, доброй. Ее голубые глаза блеснули. Женщина протянула руку и помогла Мэй удержать равновесие.

— Я изменилась? Или ты просто смотришь по-другому?

Мэй шмыгнула носом. Дыхание женщины пахло старым-престарым яблоком, которое сгнило, превратилось в землю, а потом — в корни, выросло деревом, которое сгнило и снова рассыпалось в прах. Запах был не противный, но сильный, густой, тяжелый.