Книга Орден костяного человечка - Андрей Буровский

— Для палаток еще прохладно?

— И прохладно, и вообще — зачем эта романтика, если можно поселиться, жить в домах? На Салбыке все равно придется делать палаточный лагерь, но это ведь уже в июне…

Володя согласно кивнул.

— Часть отряда — ваши кадры, Виталий Ильич?

Епифанов закивал:

— И на Фыркале они были, и на Малой Сые, дипломы будут через год писать; люди проверенные. Других рекомендовал Михалыч, говорил, они у него были. Это старшеклассники. Их сегодня привезли в Абакан, прямо из деревни Малая Речка… Это здесь, неподалеку, в горах.

— А что люди такие разные, раньше вместе не работали — вас не смущает?

— Немного… Но если народ хороший — сработаются. И у меня к вам просьба… Возьмитесь за организационную работу, ладно?

— Гм… В смысле быть плохим мужиком, который всех гоняет?

— В смысле быть моим помощником по организации и по наведению порядка. Что-то вроде коменданта лагеря…

— Ладно… Отряд-то небольшой. Но чур — и к вашим людям будут те же самые требования!

— Естественно… И знаете что? Всех не моих возьмите к себе в отряд — мы же все равно будем работать двумя отрядами.

Володя молча кивнул — рот был занят бутербродом.

А за окном машины уже мелькали сельские ландшафты. Это из Москвы, даже из Красноярска машина от железнодорожного вокзала выбиралась бы не меньше часа, а Абакан — небольшой городок, в нем живет не больше 150 тысяч человек.

И здесь, на юге Хакасии, в месте формирования всего хакасского народа, сопки с севера покрыты лесом, а по их южным склонам степь взбирается до самой вершины. Так же, как и в хорошо знакомой Володе Северной Хакасии, цепи гор проходят на разном расстоянии, отдавая оттенками синего, сиреневого и лилового. Так же точно плывут над сопками пухлые белые облака в яркой синеве, так же парят коршуны между облаками и сопками.

А вот сама степь тут суше, тверже, и как-то не видит Володя здесь ни заболоченных мест, ни высокого кустарника, ни трав по грудь человеку. Впрочем, и не время еще для трав.

Володя думал, что машина проезжает через участки заиндевевшей земли, но ему объяснили — ничего подобного, это соль! Соленое озеро разлилось, его воды покрыли тонким слоем поверхность земли, постепенно испарялись, и на земле осталась соль.

Мелькали деревушки из 10–15 дворов, особенно убогие из-за полного отсутствия деревьев. Проносились озера; по их виду трудно было сказать, пресные они или соленые.

Через три часа бешеной езды открылось озеро Плуг-Холь — огромное, гораздо больше всех прежних. В ясном, прозрачном воздухе (если верить карте, то за восемь километров!) Володя разглядел не только линию воды, но и как уходит вдаль, повышается краем исполинской чаши противоположный берег. Вот такое озеро из берегов так просто не выйдет! Тут берег крепкий, и вода стоит не вровень с берегами.

Большую часть озера еще покрывал сизый ноздреватый лед; вдоль берега шла полоса чистой воды метров в сто, и в пронзительно синей воде плавали огромные ярко-белые птицы.

— Лебеди?!

— Представьте себе! — Епифанов усмехнулся, довольный произведенным впечатлением. — Тут их множество, ведь идет перелет…

Тут только Володя понял, почему столько птичьих караванов тянулось по синему небу: шел перелет, на север летели утки, гуси, журавли, кулики, лебеди, гагары. А на этих озерах они отдыхали, перед тем как отправиться дальше.

— На том берегу… Тоже соль?

— Нет, это гуси. Кажется, гуменники, но лучше посмотрите сами.

Володя кивнул, припал к окулярам бинокля. Впрочем, какого вида гуси, он все равно не разобрал. Видел, что белые.

Промчались мимо аккуратного хуторка: два новых домика под крашеными железными крышами, несколько кошар, основательно огороженный жердями огород с черной унавоженной землей. Дорога вела между этим хутором и озером, а потом вроде поворачивала к хутору.

— Здесь и будем делать лагерь?

— Нет, это хутор Камышовый, а нам на хутор номер семь.

— У него и названия нет?!

— А зачем ему название? Это просто такой пункт… в общем, место, где живут пастухи и где есть кошары для овец. Пригоняют туда скот, живут какое-то время, потом отгоняют скот в другое место.

— Современный вид кочевничества…

— Примерно.

Машина стала подниматься, уходить от озера вдоль русла крохотного ручейка. В степи, впрочем, и этот ручеек был важен; километрах в трех от озера открылся и хутор номер семь, оплот кочевников XX столетия.

Два бревенчатых дома на высоких бетонных фундаментах, но крыши шиферные и зияют огромными дырами. Вроде бы стоят довольно новые дома, а подойти поближе — разбиты окна, двери вырваны из петель, еле висят на каких-то матерчатых лоскутках. В самих домах уже не один месяц сваливали мусор, а одну комнату определенно использовали под туалет.

Между домами — какой-то сарай, а в стороне — две длинные кошары.

Что это?! Под забором, метрах в двух от дома, валялась мертвая овца: мученически перекошенные челюсти, вставшая дыбом шерсть, сведенные судорогой ноги… Судя по виду, животное умерло недавно, может быть, когда они выехали из Абакана.

Со смехом, с взаимными подначками выскакивала молодежь из-под брезента ГАЗ-66. Володю невольно кольнуло: вот совсем недавно и он так же выскакивал из экспедиционной машины: здоровье, энергия, готовность выполнять распоряжения… и полная безответственность. Ведь о том, где будем спать, что и когда есть, чем заниматься, — обо всем этом думает начальство. А когда который год сам начальство, что поделать, приходится думать о том, о чем не думает рядовой состав (то есть абсолютно обо всем).

— Здесь мы и будем жить?!

— Ой… бедная, что с нею?.. — это девочки заметили овцу.

— Куда тащить вещи? — это два парня покрепче.

— А вы сперва загляните внутрь, понюхайте…

Стоят, смотрят с недоумением.

— Да я серьезно! Заходите, ребятки, не стесняйтесь. Другого ничего не найдем, здесь и будем жить, а дерьмо вычистим.

М-да, ну и место! Днище неглубокой долины, наклоненной в сторону озера. У западного края долины бьют ключи, давая начало ручью. Тут все еще покрыто льдом, и стоило выключить мотор, как сразу же стали слышны два звука: тихое бульканье воды, текущей меж ледяных бережков, и курлыканье сверху: перекликаются журавли, летящие классическим своим клином. А в стороне еще какие-то стаи…

— Ну что вы стоите! Володя, давайте тут осмотрим…

Епифанов уже стоит возле одной из кошар, машет рукой. Он прав, Володе место там.

— Ребята, кто дежурный сегодня?

Недоуменное молчание.

— Тогда так…

Володя постарался сразу выделить тех, кто будет безотказно делать все, что надо. Вот те самые парни, что спрыгнули с машины первыми; кажется, они из Малой Речки.