Книга Механикум - Грэм Макнилл

— Как холодно! — воскликнула Далия. — Смотрите, поручни заиндевели.

— И правда холодно, — согласился Какстон, обнимая ее за плечи.

— Тебе это не кажется странным?

— Почему?

— Мы спускаемся в глубь планеты, во всяком случае ниже поверхности лавовой лагуны, и я думала, что будет только жарче.

Какстон ободряюще похлопал ее по плечу:

— Я полагаю, это очередные чудеса Механикум.

Далия смогла выдавить улыбку, но кабина продолжала головокружительный спуск, и девушка снова крепко зажмурилась.

Казалось, что они провели в подъемнике уже много часов, хотя Далия сознавала, что прошло не больше десяти минут. Кроме нескольких фраз, которыми она обменялась с Какстоном, никто больше не произнес ни слова, но у нее возникло отчетливое впечатление, что она слышит чей-то разговор.

Далия снова открыла глаза и окинула взглядом своих спутников. Все были поглощены путешествием: кто-то запрокидывал голову, отыскивая светлое пятно наверху, кто-то наклонялся над поручнями, надеясь рассмотреть, что же их ждет внизу.

Но никто не разговаривал.

Далия озадаченно прищурилась и посмотрела на адепта Зету и Ро-Мю 31. Над их головами было заметно легкое свечение, колыхавшееся, словно лоскут блестящей ткани. Время от времени между Зетой и протекторами проскакивали яркие искры, как будто они общались, но каким-то невербальным способом.

Возможно, она слышит эхо их разговора?

Адепт Зета, словно уловив ее мысль, пристально взглянула на нее, и Далия смущенно отвела взгляд в сторону, снова закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на звучавших в голове голосах. Кабина сильно шумела при спуске, но, кроме скрипа колес по полозьям, она каким-то образом улавливала другие звуки.

Что-то негромкое, словно далекий шепот… приглушенный многоголосый хор.

— Ты слышишь? — спросила она.

— Что? — не понял Какстон.

— Эти голоса.

— Голоса? Нет, я не слышу ничего, кроме скрипа кабины лифта, — ответил Какстон. — Интересно, когда здесь в последний раз проводили профилактическую проверку?

После такого замечания Далия готова была его ударить.

— Могу поклясться, что я слышу чей-то шепот. Неужели больше никто его не слышит?

— Я ничего не слышу, — сказал Зуше. — Кроме того что подшипники в этой кабине давно пора заменить.

— Спасибо, — буркнула Далия. — Северина, Меллицина, а вы?

Но обе женщины покачали головами, и Далия отважилась взглянуть вниз. Структура темноты внизу изменилась, и она поняла, что кабина лифта приближается ко дну шахты.

А потом она заметила взгляд, которым адепт Зета обменялась с Ро-Мю 31. Их лица были полностью закрыты масками, но по этому взгляду она поняла, что им известно, о чем она спрашивает.

— Вы ведь тоже их слышите, правда? — спросила Далия. — Ваши органы слуха аугметированы. Вы должны это слышать. Похоже на одновременный шепот тысяч людей, но они где-то далеко или отгорожены толстыми стенами.

Адепт Зета покачала головой:

— Нет, Далия. Я их не слышу, но знаю, что они есть. То, что ты их слышишь, — одна из причин, почему ты представляешь для меня такую ценность.

— Что вы имеете в виду?

— Значит, она права? — спросил Зуше. — Голоса действительно есть?

— В некотором роде, — кивнув, сказала Зета. — Но большинство людей не способны их услышать.

— Почему? — спросила Далия. Голоса усиливались, стали похожи на шорох набегавших волн, каким она себе его представляла, но разобрать хотя бы одно слово ей не удавалось. — Почему я слышу то, чего никто больше не слышит?

Кабина лифта замедлила ход, а вскоре и вовсе остановилась на дне цилиндра. Показался выложенный мрамором пол, по которому разбегались золотистые и серебристые прожилки, ярко блестевшие, словно по ним проходил ток.

В помещении имелось несколько стальных дверей, но взгляд Далии был прикован к постоянно пульсирующему свету, который выбивался из-под низкой арки в одной из серебристых стен. Она каким-то внутренним чутьем определила, что источник голосов находится там.

— Со временем тебе все станет понятно, — сказала адепт Зета, — но прибереги свои вопросы до тех пор, пока я не покажу вам чудеса, заключенные в моей кузнице.

Кельбор-Хал стоял у самого края обзорного купола, спиной к Кейну, удлиненную голову генерал-фабрикатора прикрывал капюшон. Над плечами поднимались гибкие механодендриты, и один из них тотчас вытянулся навстречу Кейну. Рядом с генерал-фабрикатором замер чернокожий автоматон Луки Хрома, и его гладкое, бесстрастное лицо тоже повернулось в сторону Кейна.

Локум-фабрикатор не одобрял автоматонов, как не одобрял любые попытки имитировать совершенство человеческого организма. В прошлом году Хром в знак уважения тоже подарил Кейну автоматона, но локум-фабрикатор так ни разу и не активировал его, и машина, лишенная питания, осталась где-то на складе Мондус Оккулум.

Нет, человеческое тело можно усиливать и аугметировать при помощи высоких технологий, но его невозможно скопировать или заменить.

Кейн позволил себе слегка улыбнуться. Такие явные противоречия в его мыслях доставили бы немало хлопот технотеологам из столовых гор Кидония. Вряд ли они оставили бы без внимания тот факт, что адепт, пользующийся всеми благами технологий, возражает против полного слияния человека и машины.

Он ощутил, как автоматон определяет его личность по органическим составляющим тела и резонансным флуктуациям электрического поля, которое в той же — если не в большей — степени являлось уникальным признаком, как и генетический код.

Генерал-фабрикатор представлял собой внушительное зрелище: механические элементы и аугметика, составлявшие восемьдесят семь процентов его тела, сделали фигуру более высокой и массивной. Механодендриты, снабженные лезвиями, пилами и тысячами других приспособлений, развевались за его спиной, а внутри едва слышно гудели бесчисленные инфодиски. Кейн невольно задумался над вопросом: какую же часть тела можно технологически усовершенствовать и при этом все еще оставаться человеком?

Из-под капюшона Кельбор-Хала исходил зеленоватый мерцающий свет, оживлявший механическое лицо, а внутренние схемы издавали непрерывное жужжание. Кейн предпочел не прерывать работу когитаторов своего повелителя, а потому устремил взгляд через толстое стекло на великолепную и священную поверхность Марса.

Перед ним расстилался весь восточный склон горы Олимп, на котором ярус за ярусом располагались машинные депо, кузницы, доки, плавильни и сборочные цеха, поднимавшиеся от подножия до самой вершины давно потухшего вулкана. Башни и дымящие трубы льнули к горе металлическими наростами, промышленные ульи работали день и ночь, чтобы обеспечить армии Императора всем необходимым.