Книга Царьград. Битва за империю - Андрей Посняков

Усмехнувшись, молодой человек резко поднялся на ноги. К его удивлению, это удалось без всяких затруднений – ноги не подкосились, не потемнело в глазах, и даже меж лопатками вроде бы вообще перестало болеть. Хм… А хотя… Что там говорила бабка Гаргантида? Нежить – вот что. Значит, нечему и болеть. Что ж, в некоторых случаях, это, наверное, и неплохо. Вот как сейчас. Так… Пойти на гать, через болотину, посмотреть, что там? Может, помощь нужна «болотной армии фельдмаршала Епифана»?

Потянувшись, Алексей направился было к болотине, но вдруг остановился, внезапно услышав донесшуюся откуда-то из лесу музыку. Да-да, именно музыку! И еще какую!

Жанна из тех королев,

Что любят роскошь и ночь!

«Ария»! Старая песня «Арии»!

Так, значит… Так вот оно… Так вот оно, наконец!

А может, показалось?

Еле сдерживая радость, молодой человек зашагал на звуки музыки и вскоре обнаружил ее источник – небольшой магнитофончик «Филипс», стоявший на поляне, на старом пне. Рядом, на поваленном ветром сосновом стволе, примостилась компания – человек пять подростков, средь которых притаившийся за елками протокуратор узнал и знакомых, которых, правда, по именам уже не помнил, кроме одного – светленького темноглазого Вовки.

Компашка, судя по всему, расположилась в столь относительно отдаленном от ближайшего населенного пункта месте с важной целью – по кругу ходил захватанный стакан, то и дело наполнявшийся из большой белой канистры пахучей светло-желтой жидкостью. Пиво!

– Говорил, надо было у бабки Федотихи спирту взять, – допив, лениво протянул один из пацанов, постарше других, в клетчатой, завязанной на животе узлом, рубахе. – Да выключите вы это дерьмо! Что, другого ничего нету, что ли?

– Вовка, есть? – один из пацанов вопросительно повернул голову.

Вовка усмехнулся и вытащил из кармана дешевой джинсовки кассету:

– Хотите, Димму поставлю? Только вот будете ли слушать?

– Какого Диму? Билана?

– Борджир! Хотите?

Не дожидаясь ответа, старый Алексеев знакомец ткнул в магнитофон новую кассету и нажал на клавишу. Из динамиков раздался глухой рев.

Хоронившийся в ельнике протокуратор чуть не расхохотался во все горло – ай да Вовка, уел всех, уел!

– Да выключи его вообще! – разозлился тот, что в клетчатой рубахе. Звали его, кажется, Яшка. Или это была кличка от фамилии – Яковлев? Скорее всего.

– Ну разливайте, – по-хозяйски распорядился Яшка. – Допьем уж. Ну! – Он поднял вверх наполненный пивом стакан и, явно пародируя кого-то, добавил: – За успешное окончание учебного года!

– Чтоб ему провалиться! – захохотал кто-то.

– Вам-то хорошо ржать, – бросив в траву стакан, Яшка огрызнулся. – А мне в путягу поступать.

– Поступишь. Все поступают.

Дальше пошла какая-то пустая болтовня про вчерашние танцы, девчонок и про то, кто где сколько и чего выпил. Естественно, солировал самый старший и конечно же безбожно хвастливо врал – если б он и в самом деле пил столько, сколько рассказывал, то давно бы уже оказался без печени.

Потянуло дымком – компания закурила.

Алексей осторожненько подался назад – не очень-то хотелось, чтобы сейчас его кто-то здесь видел, тем более – в таком виде.

Окончание учебного года… Однако!

Молодой человек внимательно посмотрел по сторонам, примечая то, на что почему-то не обратил внимания сразу: свежую молодую травку с белевшими кое-где подснежниками, не по-осеннему зеленую листву на березах, запах цветущей липы. Весна! Или самое начало лета!

Ну дела… а была-то осень. Да, сентябрь.

Ну и черт с ним, в принципе-то, какая ему разница, весна сейчас или осень? Главное, с бабкой Федотихой ничего не случилось, на месте бабка, судя по только что подслушанной беседе.

Славно, славно!

Позади него, в ельнике, вдруг послышались чьи-то приглушенные голоса, и Алексей, осторожненько подался в сторону, затаился, пропуская мимо четверых крепеньких парней лет шестнадцати-восемнадцати. Парни оказались знакомыми, но не очень, не из Касимовки точно, из какой-то соседней деревни – Лешка их как-то пару раз видел в клубе на танцах, еще в той, прошлой жизни.

Ребятки шагали целеустремленно, словно бы точно знали – куда. На руки их были намотаны велосипедные цепи. Однако! Нехорошие предчувствия закрались в душу Алексея. Все ж таки касимовские ребята были свои – жаль, если их отлупят. Неравные какие-то намечались разборки – а они, похоже что, намечались – несправедливые – те дохляки, что пили сейчас пиво, и в подметки не годились вот этим мускулистым, уверенным в себе мальчикам. Ну разве что старший, Яшка, еще б мог с ними потягаться – наглости б, вероятно, хватило. Ну да, ну да…

– А я ей говорю – пошли давай… – донесся перемежающийся матерками Яшкин голос. – А она мне… А я… А потом тот кент подвалил, а я ему – отвали, говорю… И ка-ак поддых! А тут другой – я и его отоварил, посадил на задницу с одного удара, он и сидит такой, жалом водит…

– Это кого ты там с одного удара посадил?!

Ага! Началось…

– Да вы че? Да вы че, ребята? – до этого момента наглый и самоуверенный Яшка при виде вынырнувших из-за деревьев парней заметно скис и даже, можно сказать, приуныл. – Я ведь так, просто…

– Вы зачем в ту субботу с нашими девчонками танцевали?

– Мы?!

Безошибочно почувствовав старшего, парни – точнее, один, коренастый, стриженый, в зеленой майке, с нехорошей такой ухмылочкой и синей татуировкой на правом предплечье – рисунок Алексей не смог разглядеть – ткнул пальцем в Яшкину грудь:

– Вы, вы! Че, схлопотать захотели? Дак счас!

– Да я ж не приглашал… не я… Чест-слово!

– А кто тогда?

– Ну я не помню…

– А ты вспомни! – помахивая цепью, ласково предложил коренастый.

– Ну-у… – потерявший все свое нахальство Яшка беспомощно посмотрел на своих. – Кажись, Вован кого-то приглашал.

– И не я, а – меня, – Вовка дернулся и вздохнул. – Ну было. Я-то чем виноват?

– Сейчас узнаешь! – коренастый ударил его ладонью по щеке, коротко и хлестко.

Вовкина нестриженая голова коротко дернулась… а кулак, словно бы сам собою, ударился в скулу обидчика!

Тот аж ахнул от такой наглости, а Алексей в ельнике про себя засмеялся – ай, молодец, парень!

– Ну, – потерев скулу, коренастый злобно ощерился и коротко бросил своим: – Бей их, ребята!

Ага, бей… Любители пива, не будь дураки, тут же ударились в бегство. Первым, перепрыгивая через бурелом, мчался самый выпендрежистый – Яшка.

– Лови! Лови их, гадов! Уйдут!

– Да никуда они не денутся, Димон. Там трясина!