Книга Черное солнце - Ирина Арбенина

* * *

Дорога в Москву была такой же нудной, как и из нее. Слякоть, пробки…

Светлова снова думала о Петиных вайн-турах.

И о том, что девочка Настя, наверное, уже на пути в Шереметьево и славный уютный Милфилд, жизнь в котором, хоть ее и наряжают там насильно в белые колготки, она уже не променяет ни на какую другую.

Невольно напрашивался вопрос: а почему, собственно, она, Анна, должна колесить по этой непроглядной осенней хляби?

Полностью сосредоточиться на этих завистливых мыслях Светловой мешала какая-то вишневая «девятка», прилепившаяся сзади.

Ну, в общем, мало ли кругом таких «девяток»?!

Правда, эта была приметная: с тонированными стеклами. Такие любят представители криминалитета и власти.

В общем, «непрозрачная» часть общества.

Наверное, не случайно любят.

Недаром, например, по словам Петра, который знал об автомобилях все, выходило: «Ягуары», которые всегда были символом респектабельности, вообще категорически возбранялось выпускать с такими стеклами. Чтобы не портить имидж автомобиля. Состоятельному, респектабельному и честному — а это входит в понятие «респектабельность» — человеку нечего скрываться от окружающих.

Аня размышляла о «Ягуарах», а «девятка» между тем все не отставала.

И она вдруг поняла, что не отстает она уже довольно давно.

Теперь разрозненные кусочки мозаики соединялись в картинку. И Анна ясно припомнила: когда она ехала к Козловым, эта самая «девятка» с темными стеклами тоже ехала за ней, как приклеенная!

Сомнений не было: это слежка.

У пересечения с проспектом Мира всегда пробки, и Светлова намеренно поехала по Сущевскому Валу.

Когда машины плотно встали, Аня решительно вышла из машины и, подойдя к вишневой «девятке», резко открыла дверь.

То, что она увидела, менее всего было похоже на то, что она ожидала. А ожидала она чего угодно, но, как говорится, только не этого!

Из салона на нее с любопытством смотрели три чем-то родственно похожих друг на друга существа: женщина с рыжими растрепанными локонами, такой же рыжий ребенок и не менее рыжая собака.

— Вы что-то хотите от меня? — поборов изумление, поинтересовалась Светлова.

— Почему вы так решили?! — сделав фальшиво изумленное лицо, вопросом на вопрос ответила женщина в машине.

— Ну, вы просто уже минут сорок висите у меня на хвосте.

— Вы ошибаетесь.

— Хотим! — завопил ребенок. — Мы от вас хотим!

— И что же, интересно узнать?

— Хотим знать, где наш папа!

— Папа?! — Светлова опешила.

— Да, папа! — прогнусавил ребенок…

— А кто ваш папа?

— Наш папа Гоша!

Это был нокаут!

Кажется, вместо помощи Анна получила одни проблемы и изрядную головную боль. Мало того, что у ее сотрудника Ладушкина был ненормальный аппетит. И даже все их профессиональные попытки выстроить версии — это были вечная готовка и кормление.

Он еще вдобавок и чадолюбив?!

Вся эта рыжекудрая орава, кажется, с сегодняшнего дня Анин крест, который ей нести и нести.

— Понимаете, Гоша стал скрытен в последнее время! У него какая-то новая работа! Он вдруг уехал, не объяснив куда! Я поняла, что это как-то связано с вами!

— Следили за ним, что ли?

— Ну, немножко!

Аня хмыкнула — жена детектива агентства «Неверные супруги» явно осведомлена была о том, что следует делать, когда поведение мужа вызывает подозрение. Девиз бдительных жен: «Лучше переусердствовать, чем недоусердствовать».

— Ну и чего вы хотите от меня? — вздохнула Светлова.

— Хотим, чтобы вы нам все рассказали! Когда Гоша вернется? Чем занимается?..

— Попробую.

Светлова размышляла, как бы поэлегантнее увернуться от ответа на все эти вопросы Гошиного семейства…

Между тем ребенок Ладушкина захотел пить, собака Ладушкина захотела пи-пи, Генриетта, жена Ладушкина, вообще, кажется, находилась в состоянии постоянной активности. Она производила впечатление женщины, которая все время что-то хочет, а главное — желает быть в курсе всего, что происходит на свете. И все это одновременно… В конце каждой произнесенной фразы у этой женщины стоял восклицательный знак.

После пятнадцати минут общения с «рыжими»

Светлова уже чувствовала, что безмерно устала, — кстати, получалось, что в этом рыжем семействе Ладушкин был единственным брюнетом!

В общем, Аня, кажется, начала понимать, почему Ладушкин с такой охотой уезжал к Полоцухину на Север, в «нашу Лапландию»…

Не пора ли и ей вслед за секретным агентом?

Интересно, что «рыжие» подтвердили некоторые Анины жизненные наблюдения…

У каждого сверхкрутого молодца — можно и к гадалке не ходить! — на его жизненной орбите всегда найдется кто-то, кого он банально побаивается.

И этот «кто-то», разумеется, женщина.

Ладушкин исключением не оказался.

Так в Анину жизнь вошла Генриетта.

Супруга Гоши Ладушкина, мать его детей, хранительница его очага и собаки. Огонь и вихрь, и вообще, малость сумасшедшая женщина.

* * *

— Леонтий, Тегишев утверждает, что он понятия не имеет ни о какой Крам, а также ни о какой Крамаровой! Так что моя надежда на самый легкий вариант — что он нам объяснит, в чем тут дело, не оправдалась.

Прежде чем отбыть вслед за Ладушкиным в «нашу Лапландию», чтобы побеседовать с таинственной Кассандрой, Ане все-таки удалось повидаться с адвокатом Фонвизиным, который был «вечно занят» и «вечно в отъезде». Что показало и начало их разговора: Леонтию явно было недосуг вникать в Анины «проблемы».

— Мне жаль, — только и сказал адвокат.

— Скажите, а сама Крам как-то объясняет свое решение оставить завещание Тегишеву?

— Ну, как известно, Марион Крам уже объяснить никому ничего не может…

— Ну, я имею в виду: как-то косвенно…

— Вы имеете в виду, нет ли каких-то пояснений в завещании или других ее бумагах? Вроде «моему дорогому», «другу», «помощнику», «соратнику» или «спасителю?» Так вот.., ничего такого. Никаких указаний на Тегишева в ее жизни, никаких его признаков.

— Или хотя бы портрета Тегишева над ее диваном?

— Портрета над диваном? А как бы я узнал, что это Тегишев? Ведь я, кстати, никогда его и в глаза не видел и понятия не имею, как он выглядит! Какие-то портреты у Крам в доме, разумеется, были.