Книга По рукоять в опасности - Дик Фрэнсис

— Где он сейчас?

— Вам лучше не знать этого, чтобы ненароком не проговориться.

— А кто знает о его местонахождении, кроме тебя?

— В настоящее время только Эмили. Если я переведу его в другое место, это будет для нее прикрытием. — Я выдержал небольшую паузу. — Есть ли у вас какое-нибудь доказательство, что Гольден-Мальт — ваша личная собственность? Документ о продаже?

— Нет. Я купил его за наличные, когда он был еще жеребенком. Надо было выручить друга, которому понадобились деньги. Он избежал уплаты подоходного налога. — Ах ты, какая досада!

— Кто знал, что ждет коня впереди, на пути длиною в шесть лет.

У самого локтя Айвэна зажужжал телефон. Айвэн жестом показал мне, чтобы я ответил вместо него.

— Алло! — сказал я и услышал в ответ голос Тобиаса Толлрайта!

— Это ты, Ал? — спросил Тобиас. — Это Тоб. Он был чем-то встревожен.

— Что случилось, Тоб?

— Мне позвонил один человек и сказал, что сэр Айвэн отменил твои полномочия доверенного лица.

— Что за человек?

— Некий Оливер Грантчестер. Адвокат. Он говорит, что ведет дела сэра Айвэна.

— Да, он и заверил все копии документа о моих полномочиях, — сказал я. — С ними что-то не в порядке?

— Он говорит, что они выданы тебе по недоразумению. По-видимому, Пэтси Бенчмарк убедила сэра Айвэна сказать так.

— Обожди, пока я поговорю с моим отчимом, — сказал я.

Положив телефонную трубку на стол, я объяснил Айвэну возникшую ситуацию. Он поднял трубку и сказал:

— Мистер Толлрайт, каково ваше мнение о деловых качествах моего пасынка?

Он улыбнулся, слушая, что отвечает ему Тобиас, а потом заявил:

— Я не отказываюсь ни от одного слова, под которым стоит моя подпись. — Выслушав Тобиаса, Айвэн продолжил. — Моя дочь дезинформировала мистера Грантчестера. Александр действует от моего имени по всем вопросам, и больше никому я таких прав не передавал. Ясно? — Он передал мне трубку, и я сказал Тобиасу:

— О'кей?

— Ну и ну! — ответил Тобиас. — Эта женщина опасна, Ал.

— М-м-м... Послушай, Тоб, ты знаешь каких-нибудь хороших, честных и умеющих хранить тайну сыщиков?

Он усмехнулся:

— Хороших, честных и умеющих хранить тайну? Постой... — Я услышал, как что-то зашелестело в трубке — наверное, листочки его записной книжки. — У тебя есть чем записать?

На столе лежал карандаш, но записной книжки у меня под рукой не оказалось. Я перевернул коробку с салфетками Айвэна и на ее дне записал имя и номер телефона фирмы в Рединге.

— Спасибо, Тоб.

— В любое время к твоим услугам, Ал. Положив трубку, я сказал Айвэну:

— Пэтси также распространяет слухи, что я украл кубок короля Альфреда.

— Но ты ведь сделал это, разве нет? — невозмутимо спросил меня Айвэн.

ГЛАВА 5

Я ощутил внутренний холодок и не без вкрадчивости в голосе спросил:

— Почему вы думаете, что кубок у меня? Айвэн взглянул на меня удивленно, но пока еще спокойно:

— Потому что я послал его тебе, вот почему. Ты умеешь надежно прятать вещи, так сказал мне Роберт. Вот я и послал тебе кубок, чтобы ты как следует спрятал его. Что за чертовщина, подумал я. О Боже. Нет, нельзя поминать всуе Господа!

— Как? — спросил я. — Разве вы послали его мне?

Только сейчас, кажется, Айвэн понял, что как ни хорош был его план, что-то в нем дало сбой. Он нахмурился, но все еще не проявлял особого беспокойства.

— Я дал кубок Роберту, чтобы он отдал его тебе. Вернее, я сказал ему, где найти его. Ты слушаешь меня? Не смотри на меня такими глазами. Я просил твоего дядю Роберта забрать этот злополучный кубок в Шотландию, чтобы ты мог надежно укрыть его. И не говори мне, что у тебя его нет.

— Хм, — сказал я и откашлялся. — Когда вы отправили кубок в Шотландию?

— Не помню. — Айвэн небрежно махнул рукой, так, словно эта деталь не имела для него никакого значения. — Спроси у Роберта. Если ты не получил кубка, значит, он у него.

Сдерживая дыхание, чтобы не выдать своего волнения, я сказал:

— Кто еще знает, что вы отправили кубок ко мне?

— Никто. В чем дело? Роберт отдаст кубок тебе, когда ты приедешь в Шотландию. А когда дела завода будут улажены, ты вернешь его мне, потому что кубок, как Гольден-Мальт, принадлежат мне, и я не хочу, чтобы его сочли принадлежащим заводу и продали за бесценок как имущество несостоятельного должника.

— А документ о приобретении у вас есть? — спросил я без всякой надежды на положительный ответ.

— Не будь смешон.

— Ладно, не буду. Значит, нет. Делая вид, что меня не так уж и беспокоит, что ответит Айвэн, я спросил его:

— А когда все это произошло? Когда вы просили дядю Роберта забрать кубок в Шотландию?

— Когда? Да, кажется, на прошлой неделе.

— На прошлой неделе... Значит, пока вы были еще в клинике?

— Разумеется, пока был в клинике. Подумай хорошенько, Александр, когда же еще? Я чувствовал себя скверно, наглотался всяких лекарств, и еще эти инъекции... Небо казалось мне с овчинку, как говорится. И тут Роберт пришел навестить меня, и вовремя, а то Тобиас Толлрайт уже до смерти надоел мне. И он, Роберт, разумеется, а не Толлрайт, сказал, что на следующий день уезжает в Шотландию на ежегодную охоту и рыбную ловлю, а также на игры, а я подумал, не спросить ли его насчет кубка, и спросил. Он согласился выполнить мою просьбу, но сказал, что ты лучше справишься с этим делом. Я только спросил его, вполне ли можно доверять тебе, а он ответил, что доверил бы тебе свою жизнь.

«Ух ты!» — подумал я. И сказал:

— Какой день был тогда, не помните?

— Точно не помню. Почему ты придаешь этому такое значение?

Болезнь причинила Айвэну немало боли и страдания — все так. Однако не его молотили по ребрам тяжелые кулачищи, не его боднули в лицо головой, и не он в полубеспамятстве летел вниз с горы, ударяясь о камни. Не у него потом трое суток ныло все тело, покрытое ссадинами и синяками, так что приходилось глотать таблетки доктора Роббистона, чтобы жизнь казалась сносной.

В ту пятницу утром я был уже почти в норме. Лишь прикасаться к некоторым местам не стоило, чтобы не причинять себе лишнюю боль."В следующий раз ты у нас завизжишь..." Устроившись поудобней на стуле, я продолжил разговор:

— Вы сказали Пэтси, что я присмотрю за кубком и позабочусь о его сохранности?

— Я хочу, чтобы вы с Пэтси лучше относились друг к другу, — сказал Айвэн, — но нашей семье не везет с детьми. У вас у обоих — и у тебя, и у Пэтси — упрямые характеры. Такой позор, что вы не можете стать друзьями.