Книга Все сюрпризы осени - Ксения Беленкова

– Нет.

– Спасибо! Но мы ведь останемся друзьями?

– Конечно.

Я положила трубку. И тут снова раздался звонок.

– Выгляни в окно, – сказал Тимур.

И я снова, как уже много раз за этот день, отодвинула занавески и посмотрела на улицу. Алька скакал по двору, а Тимур стоял, задрав голову, и прижимал к уху мобильный телефон. Только завидев меня в окне, он начал махать свободной рукой – мол, выходи…

– Выйдешь?

Я закивала. И, не ответив, отключила трубку. А потом начала метаться по квартире, влезая то в одни, то в другие джинсы, сменяя свитера и водолазки, поправляя прическу.

– Я гулять! – крикнула уже из-за двери родителям.

И понеслась вниз – он позвонил, он пришел! – отстукивали сапоги по ступенькам.

Тимур сидел на лавке около подъезда, Алька встречал меня радостным лаем. Сколько раз я уже точно так же выскакивала из дома, по пути засовывая руки в рукава выбранной в последний момент куртки. А Тимур и Алька послушно ждали возле дома, чтобы потом ходить со мной по темным дворам, где холодный ветер засыпал, сворачиваясь клубком в ветвистых кустах.

– А ждать становится зябко! – поежился Тимур, вставая с лавки.

Я виновато пожала плечами.

– Поздравляю с победой в соревнованиях! – торжественно сказал он, подходя ко мне. – Видел, как чемпионы раздавали призы направо и налево… только мне ничего не досталось…

Он скорчил скорбную гримасу, и мне на миг даже стало стыдно. Но я тут же поняла, что он просто-напросто шутит.

– А что бы ты хотел получить? – поддержала его шутку я и затаила дыхание.

– Ну, хотя бы ничтожный знак внимания, – Тимур состроил театрально-демоническую мину. – Пылкий взор… Воздушный поцелуй… или не воздушный…

– Шутишь? – осторожно спросила я.

И, кажется, впервые увидела, как Тимур краснеет. Он замешкался, полез в карман и заговорил сбивчиво, от напускной бравады не осталось и следа:

– Я понимаю, ты относишься ко мне лишь как к другу. И, наверное, считаешь меня жутким снобом. Пожалуй, ты права. Но я изменюсь, будь уверена, и заслужу твое уважение, а может, и нечто большее…

Тимур вынул руку из кармана и протянул ее мне, в темноте я не сразу разглядела зажатый в кулаке подарок.

– Это тебе, – собравшись с духом, выпалил Тимур. – С победой! И чтобы ты не опаздывала к нам с Алькой, а то зима на носу, холодно ждать у подъезда…

И он раскрыл ладонь, там были часы – с аккуратного маленького браслета свешивались две серебряные ракетки. Я разглядывала это чудо в тусклом свете фонарей, и мне казалось, что счастье так и висит в воздухе – вдыхай на здоровье!..

– Это на память о твоей победе… и наших с тобой играх в пинг-понг. – Тимур застегнул браслет у меня на руке, и я услышала тихое «тик-тик-тик». – Ты ведь будешь и дальше с нами гулять? Правда?..

Я смотрела на часы, а потом на Альку… и на Тимура. Мне хотелось говорить много раз «да!», но я лишь кивала и, кажется, смахивала со щек что-то мокрое.

– Алька, ты что, плачешь? – испугался Тимур.

А потом начал целовать меня и больше уже ни о чем не спрашивал, так как понял, что я не сопротивляюсь…

Вокруг скакал Алька, он стучал хвостом по нашим ногам и задорно тявкал. А вечер теплел, будто отдавая нам последнее дыхание золотой осени…

Потом я обещала Тимуру никогда не опаздывать, а он говорил, что готов ждать меня часами и превратиться одним зимним днем во влюбленный сугроб. Тогда мы смеялись. И снова целовались… пока ночь и первые заморозки не разогнали нас по домам…

Первую четверть я закончила на «четыре» и «пять». Для этого потребовалось как следует поднапрячься, но ни одна четверка, полученная раньше, не была мне так дорога. Теперь учителя и ребята признали во мне хорошую ученицу, спортсменку и активистку. Жизнь в новой школе потихоньку налаживалась. Да что там, стала лучше прежней!

В последний день перед каникулами Рита была вынуждена признаться при всем классе, что к воровству браслета я не имела ни малейшего отношения – можно сказать, чиста перед законом. Иначе Зябликовой грозило раскрытие ее злодейского плана с испорченной гвоздем ракеткой.

– Я случайно перепутала сумки и положила браслет к Алисе, – сквозь зубы докладывала у доски Рита. – У нас очень похожие сумки…

Тогда Марина Борисовна начала грустно качать головой и предложила Рите попросить у меня прощения. И Зябликовой пришлось извиняться передо мной на глазах всего класса.

Надо сказать, что Марина Борисовна в последние дни выглядела как-то бледно и вовсе не ходила в столовую. Зато Роман Эдуардович, наоборот, расцвел, как пион в конце июня. Он забегал к жене на каждой перемене, предлагая проветрить класс, принести воды или накинуть на плечи теплую кофту. А мы делали вид, что ничего не замечаем, но старались лишний раз не расстраивать классную – вели себя на ее уроках прилежно, тщательно выполняли домашние задания и рвались отвечать у доски, как дачники в последнюю электричку.

– У нее точно будет мальчик! – пихала меня в бок Жанна, когда Марина Борисовна воинственно упиралась указкой в доску.

– Нет, у нее будет девочка! – шептала Жанне я, когда учительница вдохновенно читала стихи.

– Это будет двойня! – хихикал Глеб.

– Мальчик и еще один мальчик! – добавлял Федя.

И мы с удвоенным старанием корпели над диктантами.

Между тем Филипп начал встречаться с Танькой, чему я была очень рада. Пара влюбленных из нас все равно никогда не получилась бы, зато другом Филипп оказался отменным. Кажется, теперь он занял в жизни Таньки место Зябликовой и ходил гордый как гусь. Танька же ловила каждое его слово и готова была поддерживать во всем. Только однажды я услышала, как она решила настоять на своем. Это было довольно забавно.

– Пожалуй, мне следует немного похудеть. – Филя тяжело вздыхал после очередного пирожка в столовой. – Правда, Тань?

– Нет. Я считаю, что ты в замечательной форме, – твердо ответила Таня. – Я очень жадная и не готова расстаться ни с одним твоим килограммом!..

Мы тогда долго смеялись и подначивали эту сладкую парочку, а Танька, кажется, вовсе не смутилась. Во всем, что касалось Филиппа, она теперь имела свое заслуженное мнение.

Денис же все свободное время проводил с Жанной. И каким-то образом умудрился растерять свои ораторские способности, часто смущался и отмалчивался. Зато Жанна стала выглядеть раскованнее и легче находила нужные слова. Хотя этой парочке, очевидно, было хорошо вдвоем и без слов. Они могли тихо сидеть и держаться за руки с таким видом, будто весь мир зажат между их ладонями. Тогда я даже дышать на них боялась…

Зато мы с Тимуром ругались часто и самозабвенно. В этом смысле он заменил мне притихшего Дениса. Во-первых, Тимуру пришлось долго доказывать мне, что я несравнимо лучше Зябликовой. И много раз пересказывать историю о том, каким образом он понял, что ему нравлюсь именно я. И как он боялся мне в этом признаться. Как мучился и переживал, узнав о Риткиных кознях. Как винил себя за беспочвенные подозрения и грубое поведение. А если слова Тимура казались мне не слишком проникновенными, я злилась и носилась за ним по улицам с угрозами покусать. А за мной бегал Алька, который никогда не кусался. И все мы были жутко рады этим лихим погоням. А маленькие часы с серебряными ракетками на браслете тихо отсчитывали секунды этой стремительной осени – «тик-тик-тик».