Книга Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство - Дэйв Пельцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, что никогда прежде в истории США семья не испытывала больший стресс. Экономические и социальные изменения лишают людей почвы под ногами, неуверенность рождает недовольство, которое ведет к жестокому обращению с близкими. И если общество действительно хочет решить эту проблему, то пришло время говорить о ней открыто. Только если мы перестанем замалчивать случаи жестокого обращения с детьми, люди смогут понять и оценить всю тяжесть проблемы. Детство должно быть беззаботным временем, полным смеха и игр на лужайке возле дома, а не кошмаром наяву, где главный монстр — самый близкий человек.
Учитель
Сентябрь 1992 начался как обычный первый месяц занятий. Для меня это был уже двадцать второй год преподавания, так что я спокойно воспринимал бесконечную суету и путаницу, царящую вокруг. Впереди меня ждало знакомство с двумястами учениками и новыми коллегами. Я должен был попрощаться с летними каникулами и поприветствовать возросшую ответственность и ежегодные попытки выбить дополнительное финансирование для школы. Вроде бы ничего не изменилось, но двадцать первого сентября в учительской зазвонил телефон, и мне сообщили, что «некий Дэвид Пельцер хочет поговорить с вами по поводу случая жестокого обращения с ребенком, который произошел двадцать лет назад». Довольно неожиданный и болезненный привет из прошлого.
Конечно, я хорошо помнил Дэвида Пельцера. В то время я только закончил колледж и приступил к работе в школе; оглядываясь назад, могу признаться, что в ту пору я слабо представлял себе, в чем именно состоит моя задача как учителя. И меньше всего я знал о жестоком обращении с детьми. В начале семидесятых я и представить себе не мог, что подобное существует. Об этом предпочитали умалчивать, как и о многих других общественных явлениях. С тех пор мы чему-то научились, но это не значит, что можно останавливаться на достигнутом.
Так вот, я ясно помню сентябрь 1972 года в школе имени Томаса Эдисона, Дэли-Сити, Калифорния. Открывается дверь, и заходит маленький Дэвид Пельцер, один из моих учеников-пятиклассников. Я тогда был наивным и неопытным, но интуицией меня природа не обделила: я сразу понял, что в жизни Дэвида происходит что-то ужасное. Этого худенького, печального мальчика обвиняли в краже еды у других учеников. На его руках я постоянно замечал непонятно откуда взявшиеся синяки. Все буквально кричало о том, что ребенка наказывают и бьют куда больше, чем допускают обычные воспитательные методы. И лишь несколько лет спустя я узнал, что оказался свидетелем третьего по тяжести случая жестокого обращения с ребенком во всем штате Калифорния.
Не думаю, что должен воскрешать жуткие детали того, о чем я и мои коллеги сообщили властям много лет назад. Пусть это останется привилегией (если так можно выразиться) самого Дэвида. Но хочу заметить, что эта книга дала ему прекрасную возможность рассказать свою историю и тем самым спасти от беды других детей. И я глубоко восхищаюсь Дэвидом за то, что он воспользовался этой возможностью.
Дэвид, я желаю тебе всего самого лучшего. Я ни капли не сомневаюсь, что на своем сложном пути ты пойдешь до конца.
Социальный работник
Мне, как сотруднику службы защиты детей в Калифорнии, прекрасно известно о частоте и тяжести преступлений, совершаемых против детей. Эта книга представляет собой рассказ о немыслимых издевательствах над ребенком. Глазами маленького мальчика мы смотрим на то, как он проходит путь от идеальной семьи до положения «военнопленного» в собственном доме. Этой историей поделился с читателями сам выживший, человек, обладающий невероятным мужеством и стойкостью.
К несчастью, широкая публика находится в неведении относительно истинных масштабов преступлений против детей. Те, кто в раннем возрасте становится жертвой чудовищной жестокости, часто просто не могут выступить против своих обидчиков или хотя бы рассказать о том, что с ними случилось. Их боль и гнев в итоге оборачиваются против них самих или против их близких, таким образом замыкая этот порочный круг.
Постепенно общественность все больше узнает о случаях жестокого обращения с детьми. На экранах стали появляться фильмы, посвященные этой теме, о подобных преступлениях можно прочитать в прессе. К сожалению, в погоне за сенсацией журналисты и режиссеры склонны искажать истинную картину, так что обычные зрители не могут полностью оценить боль маленьких жертв и осознать ее реальность. Эта книга одновременно проливает свет на издевательства над ребенком и учит нас. Вместе с Дэвидом мы движемся через страх, гнев и одиночество к надежде, и темный мир, узником которого стал несчастный мальчик, с болезненной ясностью раскрывается перед нами. Мы слышим плач этого ребенка и чувствуем его боль. А еще мы ощущаем, как бьется его сердце, превозмогшее невыносимые страдания и вырвавшееся на свободу.
Бывший исполнительный директор калифорнийского консорциума по предотвращению жестокого обращения с детьми
История Дэвида Пельцера должна подтолкнуть американцев к созданию страны, где детство перестанет быть синонимом страдания. Миллионы маленьких граждан США, наш самый драгоценный природный ресурс, являются жертвами ужасной эпидемии преступлений против детей. За последние десять лет на порядок увеличилась тяжесть и частота случаев жестокого обращения с ними. История Дэвида поможет людям понять, что за издевательствами над детьми скрывается не банальная порка. Каждый год сотни тысяч беззащитных детей становятся жертвами физических, моральных и сексуальных издевательств.
Жестокое обращение с ребенком неизменно отражается на его будущем; когда бьют маленького человека, от последствий страдаем мы все. Дэвид Пельцер вышел победителем из этой ужасной истории, так что она должна стать для всех нас источником вдохновения. И тем не менее мы не должны забывать, что десятки тысяч детей не вынесли подобных испытаний, а сотни страдают сейчас, когда вы читаете эти строки. Единственный способ искоренить жестокое обращение с детьми — предотвратить его; и я искренне надеюсь, что эта книга укрепит людей в стремлении бороться с любыми преступлениями против детей.
Я прежде не знала
Я прежде не знала, как страшно бывает,
И только слышала краем уха,
Что где-то кого-то детства лишают,
Но верить — не верила этим слухам.
Я прежде не знала, как может быть больно,
Что, скрыв от других синяки и шрамы,
Идешь по жизни и тихо, невольно,
Молишь о милости не Бога — маму.
Я прежде не видела, как ты теряешь
Последнюю каплю веры в людей,
Замкнувшись от мира, слезы скрываешь,
Зная, что будет только больней.
Я прежде не знала, что друг тебе нужен,
Который не будет молча смотреть,
Который будет с тобою рядом
И боль, и гнев поможет стерпеть.
