Книга Теория невероятности - Виктория Борисова

В первый момент ей казалось, что сердце выскочит из груди от радости. Наташа зажмурилась на мгновение, потом потрясла головой и снова открыла глаза. Она словно хотела убедиться, что все это не сон и собственная фамилия в числе избранных действительно красуется здесь!

И это действительно оказалось правдой. Насмотревшись, Наташа отошла в сторону, достала мобильник и дрожащими от волнения руками принялась набирать домашний номер.

— Алло! Бабуля, привет. Представляешь, я поступила!

— Правда? Вот и умница, слава богу.

Голос у бабушки звонкий, молодой. По телефону ее часто путают с Наташиной мамой. Хотя к внучкиным устремлениям она относилась без особого энтузиазма, повторяя «лишнее учение только во вред идет», но сейчас чувствуется, что она рада.

— Домой-то скоро придешь?

— Ну… не знаю даже.

Наташа замялась. Давным-давно они с Катей — ближайшей школьной подругой — договорились о том, что, если Наташа поступит в университет, это событие надо непременно отметить в кафе «Баллантайн». Катя почему-то просто обожала это заведение.

— Бабуль, ты извини, у меня тут еще дела… И с Катей надо повидаться, книжку ей отдать, ты же помнишь, я брала, когда к экзаменам готовилась…

Наташа немного стеснялась этой маленькой лжи, но что поделаешь, если уж обещала! И правду сказать неудобно…

К счастью, бабушка, кажется, вовсе не обиделась.

— Ну и хорошо! Значит, на рынок сходить успею, пирог испеку к вечеру… Ну и к Троице зайду, свечку за тебя поставлю.

С тех пор как неподалеку от дома построили небольшой храм (говорят, на пожертвования бывшего авторитетного бандита, который, чудом избежав смерти от пули конкурента по криминальному бизнесу, уверовал в Бога и часть доходов непременно отдает на добрые дела), бабушка ходит туда регулярно.

Подумав о бабушке, Наташа на мгновение замедлила шаг. Сейчас она, наверное, уже кладет поклоны перед иконами, молится, тихо шевеля сухими губами, а потом положит записочку «за здравие рабы Божьей Натальи» и пойдет на рынок, тяжело ступая и опираясь на палочку…

Наташа немного волновалась за нее — все-таки в такую жару выходить из дому старому человеку опасно, может давление подскочить или с сердцем стать плохо, но разве бабулю остановишь! Она всю жизнь верующая, даже в тюрьме из-за этого сидела когда-то. Рассказывать об этом Полина Алексеевна не любила, и, когда Наташа случайно нашла в альбоме с фотографиями пожелтевшую, истертую на сгибах бумажку с почти нечитаемым машинописным текстом, она не поверила своим глазам. Вверху страницы было написано «Справка об освобождении»…

Невозможно было даже представить, что бабушка, такая добрая и справедливая, могла совершить преступление! Но когда та зашла в комнату и застала ее с этим листком в руках, лицо у нее сразу изменилось, стало какое-то жесткое и суровое. Наташа почувствовала себя неловко, словно ее застукали на месте преступления, но все же осмелилась спросить:

— Бабуля, ты что, правда…

Она не решилась выговорить «сидела в тюрьме», но бабушка спокойно ответила:

— Да, было такое.

— За что?

— За веру, девочка, за веру. Положи, где взяла, и не трогай больше.

Наташа послушно сложила вчетверо ветхий листок и совсем тихо спросила:

— Неужели за это судили?

— Тогда за все судили, — сухо ответила бабушка, и Наташа поняла, что лучше к этой теме не возвращаться.

Вот и кафе. Наташа толкнула тяжелую дверь с вычурной бронзовой ручкой под старину и вошла внутрь. Здесь работал кондиционер, и после раскаленного пыльного воздуха повеяло живительной прохладой. Хоть отдышаться можно!

Катя опаздывала. Наташа уселась за столик возле входа, чтобы не пропустить подругу, заказала себе колу (пить хотелось просто ужасно!) и стала ждать.

Посетителей почти не было. Только в дальнем углу ворковала какая-то парочка, да у окна сидел высокий темноволосый парень, несмотря на жару, одетый во все черное. Наташа невольно залюбовалась им. Хорош… Действительно хорош! Гордая посадка головы, широкие плечи, темно-каштановые чуть взлохмаченные волосы и — голубые глаза. Кожа тронута золотистым загаром — наверное, успел отдохнуть где-нибудь на море. На вид лет двадцать пять, может, двадцать восемь, фигура стройная, спортивная, но главное — в каждом движении, в повороте головы чувствовались спокойная сила и уверенность в себе.

Наташа поглядывала на него искоса, потом, как бы случайно, встретилась с ним глазами — и аж мурашки по спине побежали. Взгляд был такой ласковый, обволакивающий — и в то же время было в нем что-то тревожащее, властное, почти гипнотическое. Наташа чувствовала его на себе почти физически, словно прикосновение горячих рук.

«Кажется, я ему нравлюсь! — подумала она. — Наверное, сейчас подойдет, захочет познакомиться…».

Наташа от души пожалела, что не успела утром накраситься как следует. Она поправила волосы, чуть одернула юбку, сняла неизвестно откуда взявшуюся пушинку, приставшую к футболке…

«А может, это моя судьба? — мелькнула в голове непрошеная мысль. — Если беда не приходит одна, то и счастье, наверное, тоже… Было бы просто здорово в один день и в университет поступить, и познакомиться с таким парнем!»

Наташа мечтательно улыбнулась — и принц за соседним столиком улыбнулся ей в ответ. Он поднял свой стакан с соком, как будто чокаясь с ней, выпил до дна, поставил стакан на стол… Вот сейчас, кажется, уже решился подойти познакомиться! Наташа замерла в ожидании. Он уже встал и сделал шаг по направлению к ней…

И тут все надежды рассыпались в прах.

В кафе вошла новая посетительница — высокая загорелая крашеная блондинка «модельных» параметров. Наташе всегда казалось, что такие девушки встречаются только на обложках глянцевых журналов, а вот поди ж ты, по улицам ходят… Странно даже. Талия девушки была такой тонкой, что ее, казалось, можно было охватить пальцами, узкие джинсы, низко сидящие на бедрах, открывали на всеобщее обозрение безупречно плоский живот с пирсингом в пупке, а в вырезе трикотажной кофточки с модным принтом от Пуччи виднелась такая грудь… Даже завидно стало.

Увидев ее, парень замер на месте на секунду, словно споткнувшись о невидимую преграду, и больше не смотрел на Наташу, словно она перестала для него существовать, превратилась в пустое место. Теперь все его внимание было занято незнакомкой.

Она тоже почувствовала на себе его взгляд — тряхнула длинными волосами и остановилась у барной стойки как будто в нерешительности. Молодой человек подошел к ней, обаятельно улыбнулся, потом перемолвился несколькими словами и подозвал бармена. Тот кивнул, достал бутылку мартини, налил в маленький стаканчик, булькнул туда кубик льда и протянул очаровательной посетительнице. Пока она пила, парень наблюдал за ней с улыбкой и что-то рассказывал, а девушка слушала его вполне благосклонно и только изредка отрывалась от своего стакана, чтобы поддержать беседу. Наташа не слышала, о чем они говорили, но по лицу этой красотки было вполне понятно, что она не прочь продолжить знакомство. Когда на дне остался только чуть подтаявший кубик льда, он наклонился к ней, что-то шепнул на ухо. Девушка улыбнулась, кивнула, и они вместе вышли на улицу.