Книга Роман с огнем - Мира Лин Келли

Почти все утро они проработали сидя друг напротив друга за рабочим столом. Время от времени Клэр вставала из-за стола, а потом возвращалась вновь, чтобы новыми глазами посмотреть на работу художника или ответить на телефонный звонок клиента.

Райан не привык делить свой кабинет с кем-либо, но сейчас ему ничего не мешало, и уже после полудня он был готов сделать перерыв.

Клэр заканчивала разговаривать по телефону, когда Райан обошел ее сбоку и, чудесным образом найдя клочок свободного пространства на столе, присел на него. Это не было провокацией или нахальством, но Клэр откатилась на своем кресле подальше и покосилась на открытую дверь.

Но Райан весь день вел себя хорошо и сейчас был не готов отпустить Клэр вот так легко! Он наклонился и притянул ее кресло обратно:

— Полагаю, ты хорошенько поработала, чтобы сделать небольшой перерывчик на обед.

— Что-нибудь на скорую руку? — предположила Клэр.

— Никаких вагончиков с закусками, если ты имеешь в виду это. — Райан ценил ее жизнь слишком высоко, чтобы травить дешевой едой из фургончика. Она все еще мешкала, а он продолжал уговаривать: — Даже если нас кто-нибудь увидит в ресторане. Ну и что? Может, я клиент?

Она откинулась на спинку кресла:

— А может, решат: ты мой муж? Если бы у меня была другая фамилия, это еще куда ни шло. А вдруг кто-нибудь любопытный сложит Брейди и Брейди вместе и… Честно говоря, я и сама не знаю, как воспринимать происходящее. И тем более я не готова отвечать на посторонние вопросы.

— Клэр! — Из коридора раздался восторженный детский возглас, а вслед за ним в офис вбежал мальчик. — Говорил же тебе, она будет здесь!

— Корбин, надо стучаться… Прости, Клэр, — стала извиняться женщина, стоявшая чуть позади.

Райан отошел подальше от стола, а Корбин в это время плюхнулся в его кресло.

— Добрый день, Джейн. Как дела, парнишка? — улыбнулась она.

— Хорошо. — Мальчик схватил ремень и подтянул джинсы чуть ли не до груди. — Этим утром мы смотрели «Войны клонов», потом я пошел на плавание. А ты говорила, моя картина будет готова в субботу, ну, я и сказал маме — надо зайти узнать.

Райан наблюдал за Клэр: при каждом слове мальчонки она поднимала брови, давая тому понять, что внимательно его слушает. Но больше всего Райана поразило другое — в присутствии этой маленькой семьи Клэр сразу расслабилась. Кто они такие? И что Клэр будет делать дальше? Притворяться, что Райана тут нет, или все-таки представит его своим друзьям?

Очевидно, притворяться.

Она встала с кресла и стала подгонять парочку к двери:

— А не зайти ли нам в студию и посмотреть?

В студию? Уж не вундеркинд ли этот малец? В нем не было ни бледности, ни худощавости, ни мрачности — всего того, что, как всегда казалось Райану, должно было свидетельствовать о творческом гении. Может, он просто насмотрелся телепередач? Может быть, и счастливые дети с хорошим аппетитом могут талантливо писать картины?

Джейн бросила на Райана нервный взгляд и покачала головой:

— Не хочу прерывать вашу встречу…

Клэр, очевидно, поняла — ей никуда не деться.

Сделав над собой усилие, она покосилась на Райана и произнесла с натянутой улыбкой, обращаясь к Джейн:

— Нет-нет, это пустяк. Ты ничего не прерываешь. Совершенно ничего.

Ему захотелось рассмеяться: «Как убедительно, Клэр».

Она никогда не умела врать.

— Меня зовут Райан, — представился он, протягивая руку для пожатия. Не в силах устоять, он решил подтрунить над Клэр и добавил: — Райан Пустяк.

Джейн захихикала, а Корбин скривил страдальческую рожицу:

— Да ладно!

Клэр повела гостей по коридору в комнату, которую скрыли от глаз Райана во время обзорного тура. Залитая светом студия была забита невысокими, специально для детей, мольбертами, на веревке поперек комнаты висели картины, а на полу у стен стояли ведерки с кисточками и красками.

Корбин проскользил по гладкому полу до сооружения, где сушились картины, вытащил свой недавно написанный шедевр и продемонстрировал его окружающим.

Склонившись над картиной, Клэр стала тихо хвалить его выбор цвета. Парнишке не было и семи, а он знающе кивал по поводу всего, что говорила Клэр, и поглядывал на маму. А потом, заметя, как один из зрителей теряет интерес, подтянул джинсы и деловым шагом направился к Райану, держа перед собой свое произведение:

— Это голубой парк за моим домом.

— Мне нравится, — пришлось выдавить из себя Райану.

Сложно было понять — действительно ли это парк? Да, вряд ли работу этого мальца будут выставлять в Вест-Холл-галерее…

— Видите песочницу?

При беглом осмотре произведения искусства песочницы Райан и не заметил. Но малыш так гордился своей работой! В самом деле, если он похвалит паренька, разве от него убудет?

Склонившись над картиной точно так же, как это делала Клэр, Райан стал всматриваться в нее внимательнее. Задавал вопросы, обменивался мнениями, выделял все мало-мальски различимые детали.

А потом они вместе с малышом стали хохотать. Его каракули были своеобразны, но очаровательны. Но больше всего Райан был обрадован ликованием и задором Корбина.

Было забавно. Райан всегда любил детей и думал, что у него самого будет куча малышей. Но все сложилось по-другому, а после ухода Клэр он и вовсе решил: лучше держаться подальше от семейной жизни с кучей детей. Выполнить это оказалось совсем несложно. Он просто усердно работал. Много. И люди, с которыми он общался, тоже много работали. Работа была их общим интересом, так сказать. А поскольку Райан был единственным ребенком, рядом не было ни племянников, ни племянниц. Так что он весьма эффективно оградил себя от таких моментов, как сейчас.

А вот Клэр, несмотря на опустошенность и горе, перенесенные из-за потери ребенка, придерживалась иного мнения. Он был счастлив узнать — в той жизни, которую она себе построила, нашлось место и для детей, пусть и неродных.

Он тяжело сглотнул, посмотрел на малыша, который крутился рядом. На копну темных волос, ясные голубые глаза, кожу с оливковым оттенком. И подумал, каким бы вырос Эндрю… Был бы он таким же юлой, который все время топал ножками, несмотря на все старания стоять смирно? Рисовал бы картины для мамули, для которой он был таким желанным ребенком? Рассказывал бы папе о поездке на школьном автобусе и мухе, залетевшей в библиотеку?

Вдруг на Райана нахлынула горечь.

Маленькое тельце в его руках, крах всего, что он любил, всего, о чем мечтал… Его малыш, такой крохотный… Господи, у него не было даже самого маленького шанса!..

Чувство потери стало на мгновение таким свежим, острым, словно ножом прошлись по горлу. Вот почему он работал так много — чтобы не вспоминать о прошлом.