Книга Лабиринт Осириса - Пол Сассман

Больше всего пострадал участок города шириной в сотню метров от Карнака на севере до Луксорского храма на юге: снесли все на протяжении трех километров, чтобы представить на всеобщее обозрение церемониальную Аллею сфинксов, в древности связывавшую между собой храмы. Среди многочисленных зданий, которыми пожертвовали во время расчистки, снос двух особенно отозвался в душе у Халифы – старого помещения полицейского участка у Луксорского храма и невзрачного бетонного многоквартирного дома, где он раньше жил с семьей.

Расставание с участком он не воспринял как трагедию – не такой уж приятный там был коллектив. Но потеря дома, в дополнение ко всем прочим горестям, вызывала в душе глубокую печаль. Вспоминались шестнадцать лет жизни: смех и слезы, радости и неприятности. И все это уничтожено сокрушительными ударами ломающего дом ядра только для того, чтобы стаду разжиревших европейцев было удобнее делать красивенькие снимки. Халифа любил историко-культурное наследие своей страны. Если бы не нужда в деньгах, толкнувшая его в полицию, он бы наверняка пошел работать в Высший совет по древностям. И вот теперь он негодовал на это наследие. Тысячи людей лишились корней, перевернуты тысячи судеб, и ради чего? Ради шеренги сфинксов, которых даже не сумели как следует отрыть и половину заменили на цементные копии. Безумие! Безумие власти. И как всегда в Египте – как всегда повсюду – расплачивались за это безумие те, кто властью не обладал.

Халифа свернул на шарья Тутанхамон, узкую улочку, на которой находилась коптская церковь Святой Марии. Через сотню метров улица возле церкви внезапно обрывалась и упиралась в обширный, заваленный всевозможным хламом пустырь. Направо и налево уходила Аллея сфинксов – шестиметровая рана, прорезавшая сердце города, словно борозда от огромного упавшего самолета. Здесь, как и в других местах вдоль аллеи, еще предстояло закончить раскопки, и через траншею был переброшен мостик. Оказавшись на шарья Ахмес, Халифа направился к ветхому зданию с облупившейся краской, сломанными ставнями и коптским крестом над входом. Вывеска на доме гласила: «Общество доброго самаритянина в пользу детей-калек». Халифа поднялся по ступеням и вошел внутрь.

В прихожей его встретил сидевший на игрушечном мотоцикле горбатый мальчик. Он раскачивался взад и вперед, болтал тонкими кривыми ногами и бурчал, изображая гудение мотора. Халифа достал из бумажного пакета шоколадку и подал ему.

– Мне нужна Демиана, – сказал он. – Демиана Баракат.

Мальчик посмотрел на шоколадку, затем, не говоря ни слова, соскользнул с мотоцикла и, взяв детектива за руку, повел в большую гостиную. Там были еще дети: одни сидели в инвалидных креслах, другие играли на полу или неподвижно лежали на диване и смотрели мультфильмы по допотопному черно-белому телевизору. За столом сидел молодой человек и с ложечки кормил безрукого ребенка.

– Чем могу служить?

– Я ищу Демиану.

– Туда. – Молодой человек кивнул в сторону двери в дальнем конце комнаты.

Халифа протянул ему пакет, знаком давая понять, что его содержимое надо раздать детям, и направился к двери. Горбун по-прежнему держал его за руку. Постучав в неплотно закрытую дверь, детектив толчком отворил створку. За столом сидела худая седеющая женщина с золотым крестиком на шее. Подперев голову руками и опираясь локтями о стол, она разбирала бумаги. Когда Халифа вошел, женщина подняла на него красные за стеклами очков в золоченой оправе глаза.

– Юсуф. – Она невесело улыбнулась. – Какой приятный сюрприз!

– Я в неподходящий момент?

– Сейчас всегда неподходящий момент. Входите, входите.

Она сняла очки, вытерла слезящиеся глаза и рукой пригласила детектива. Мальчик так и остался с ним рядом.

– Хелми, шел бы ты, поиграл с мотоциклом.

Мальчик не двинулся, и женщина, обойдя стол, мягко взяла его за руку.

– Иди, мой хороший, покатайся. – Она поцеловала его в лоб, вывела в гостиную и закрыла дверь. – Что вы ему дали? – спросила она, возвращаясь к столу.

– Шоколадку.

Женщина улыбнулась:

– Ему нравятся люди, которые ему что-то дают. Он к ним привязывается. Пожалуйста, садитесь. Хотите чаю или кофе?

– Шукран, ничего не надо. Извините за вторжение.

– Ну что за глупости. Рада вас видеть. Всегда вам рада. Уж сколько лет.

Халифе и Демиане Баракат было что вспомнить. Одно из первых дел детектива после того, как его направили из родной Гизы в Луксор, было связано с коптской общиной, а Демиана осуществляла контакт с полицией. Она управляла не только «Добрым самаритянином» – кроме него, еще полудюжиной благотворительных организаций, входила в муниципальный совет и редактировала небольшую общинную газету. Если кто-нибудь и обладал более глубокими знаниями коптского мира, то Халифа такого человека не знал.

– Как поживает Зенаб? – спросила Демиана.

– Нормально, – ответил детектив. – Намного лучше. Она… – Он колебался, не зная, что добавить. И, ничего не придумав, бессмысленно кивнул и перевел разговор на другое: – Как обстоят дела с церковью?

– Все еще боремся, хотя результат предрешен. Вопрос не в том, да или нет. Вопрос в том – когда.

Как старый дом Халифы, как полицейский участок и многие другие здания, церковь Святой Марии планировалась к сносу, чтобы расчистить пространство для Аллеи сфинксов.

– По крайней мере хоть это место сбережете, – проговорил полицейский.

– Ненадолго. – Демиана показала лист бумаги. – Письмо из секретариата губернатора. Нам наполовину урезают финансирование. Равносильно тому, как если бы прямо заявили, что закрывают. Находят деньги, чтобы вырыть трехкилометровую яму, а для беспомощных детей…

Она сняла очки и снова вытерла глаза.

– Этот мальчик, Хелми, который вас привел. Он прожил здесь всю жизнь. Волонтеры нашли его младенцем. Можете представить, родители выкинули его на свалку. Что ему делать? Куда деваться? – Голос Демианы дрогнул. – Какой жестокий мир, – пробормотала она. – Проклятый, жестокий мир. Но вам-то, Юсуф, это хорошо известно.

– Да, – кивнул Халифа. – Известно.

На мгновение их глаза встретились. Демиана тяжело вздохнула, отложила письмо, опустила ладони на стол и вдруг приняла деловой вид.

– Во всяком случае, вы явились сюда не для того, чтобы выслушивать мои стоны. Чем могу помочь?

Халифа смущенно поерзал. После того, что рассказала эта женщина, неудобно было просить ее о помощи – у нее и без того было достаточно проблем. Демиана прочитала его мысли и улыбнулась:

– Смелее, Юсуф. Мы давно друг друга знаем. Выкладывайте.

– Это не настолько важно, – пробормотал он. – Я и сам…

– Юсуф!

– Хорошо, хорошо. Я хотел выудить из вас кое-какую информацию о коптской общине.

Демиана хлопнула по крышке стола.

– Смелее.