Книга Во имя справедливости - Джон Катценбах

«Христос давно оставил ваши места, — подумал Кауэрт. — Здесь властвует Сатана».

— Значит, местные жители в сто раз усложнили вам работу? — спросил он Уилкокса.

— Именно так. Но вы все-таки не пишите в газете о том, что я жаловался вам на местных жителей. Я ведь и сам один из них. Просто напишите, что все улики на месте преступления были уничтожены…

Пока Уилкокс натягивал резиновый комбинезон, Кауэрт вспоминал, как Хокинс говорил ему о том, что место преступления может рассказать об убийце почти все. Однако у Брауна с Уилкоксом практически не было места преступления как такового. Они могли видеть лишь то, что от него осталось, после того как по нему прошлась толпа людей, — ни о каких уликах не могло идти и речи. Поэтому им оставалось только добиваться признания от злодея.

Подтянув лямки комбинезона, Уилкокс повернулся к Кауэрту:

— Идите за мной. Я покажу вам место, где легко и просто убить человека.

С этими словами полицейский раздвинул руками кусты и шагнул с дороги в лес.

Джоанну Шрайвер убили в темном уголке леса, заросшем лианами и травой, под сенью ветвей, плотно переплетенных наподобие свода пещеры. Убийство было совершено посреди прогалины на холмике, едва приподнимавшемся над черной водой и грязью начинавшегося тут же болота. Пробираясь сюда сквозь кусты, Кауэрт расцарапал себе лицо и руки. От машины до прогалины было не более пятидесяти метров, но преодолеть их оказалось нелегко: журналист взмок, глаза ему заливал пот. Холмик Кауэрту сразу не понравился. На мгновение он представил себе здесь тело своей дочери, и у него затряслись колени. Стараясь избавиться от этого кошмарного видения, журналист начал лихорадочно придумывать какой-нибудь каверзный вопрос для полицейского.

— Как же Фергюсону удалось притащить сюда орущую и отбивающуюся девочку? — проговорил наконец он.

— Наверное, она была без сознания.

— Почему?

— У нее на руках не было ссадин, которые она заработала бы, сопротивляясь, — пояснил Уилкокс и для наглядности заслонил себе лицо скрещенными руками. — Отбивайся она от ножа, убийца изрезал бы ей все руки. Кажется, она вообще не сопротивлялась — у нее под ногтями не нашли кожи убийцы. Зато на голове у Джоанны был здоровенный синяк. Патологоанатом считает, что ее почти сразу оглушили. Наверное, это было только к лучшему: по крайней мере, она вряд ли хорошо понимала, что с ней происходит… А вот здесь, — продолжал детектив, ткнув пальцем под дерево, — нашли ее одежду. Удивительно, но она была сложена очень аккуратно.

Вернувшись на верхушку холмика, Уилкокс покачал головой и с грустью взглянул вверх, словно стараясь сквозь склонившиеся над ним ветви деревьев разглядеть Господа Бога.

— Здесь Фергюсон ее зарезал, — пояснил он. — Тут было больше всего крови.

— А где же нож?

— Мы все здесь обшарили с металлоискателем, — пожал плечами Уилкокс, — но ничего не нашли. Или убийца выкинул его в другом месте, или просто утопил в болоте… Едва заметный кровавый след вел вот сюда, — продолжал детектив, пройдя дальше по прогалине. — Вскрытие показало, что он сначала изнасиловал ее, а потом убил. Впрочем, он резал ее ножом и после того, как она умерла. Наверное, у него поехала крыша, и он продолжал кромсать тело девочки и после того, как ее убил. Когда убийца наконец успокоился, он подтащил тело к болоту, сбросил в воду, затолкал под корни деревьев, а сверху накидал веток. Заметить труп можно было, только случайно на него наткнувшись. Его наверняка так и не нашли бы, если бы у одного из спасателей не сбило веткой с головы шапку. Он наклонился за шапкой и в этот момент заметил что-то необычное под корнями… Я считаю это невероятным везением.

— А как насчет одежды Фергюсона? Неужели на ней ничего не было? Ну, крови там или волоса какого-нибудь?

— Когда он во всем признался, мы перевернули его дом вверх дном, но так ничего и не нашли.

— А в машине? Неужели и в машине ничего не оказалось?

— Когда мы взяли Фергюсона, он как раз закончил мыть свою машину. Он выскоблил ее до блеска внутри и снаружи. От коврового покрытия салона под передним пассажирским сиденьем был отрезан кусок, но, кажется, его отрезали уже давно. А он надраил машину так, что она сверкала, словно только что из магазина. Мы ничего не нашли. И вообще, — пояснил Уилкокс, вытирая ладонью вспотевший лоб, — у нас не такие возможности, как у вас в больших городах. Конечно, и мы кое на что способны, но наша криминалистическая лаборатория работает медленно, и на результаты ее работы не всегда можно положиться. Может, эксперты из ФБР с их спектрографами что-нибудь и нашли бы, а мы ничего не обнаружили, как ни старались… Впрочем, кое-что мы все-таки нашли, — помолчав, добавил детектив, — но большого проку от этого не было.

— Что именно?

— Один лобковый волос. Не этой девочки, но и не Фергюсона!

Кауэрт покачал головой. Было так душно, что дышать удавалось с трудом.

— Но если Фергюсон во всем сам признался, почему он не сказал вам, куда положил одежду? Куда девал нож? Что же это за признание без таких существенных деталей?!

Лицо Уилкокса налилось кровью, он открыл было рот, но так ничего и не сказал. Вопрос Кауэрта повис без ответа в раскаленном воздухе над прогалиной у болота.

— Пошли! — буркнул наконец полицейский, повернулся и стал, не оглядываясь, выбираться на дорогу. — Нам нужно еще в одно место.

Кауэрт взглянул на место преступления — ему хотелось навсегда запечатлеть его в памяти. Потом со смешанным чувством отвращения и возбуждения он пошел за Уилкоксом.

Детектив остановил свою машину без опознавательных знаков перед маленьким домом, почти ничем не отличавшимся от остальных. Это был одноэтажный белый домик из шлакобетонных блоков, с аккуратно подстриженной лужайкой и пристроенным гаражом. К тротуару вела вымощенная красным кирпичом дорожка. Кауэрт заметил позади дома террасу с черным круглым грилем. Половину дома защищала от дневного зноя старая раскидистая сосна. Не понимая, куда и зачем его привезли, журналист повернулся к полицейскому.

— Здесь вы возьмете следующее интервью, — проговорил с довольно мрачным видом молчавший всю дорогу Уилкокс. — Если у вас, конечно, пороху хватит…

— Кто здесь живет? — с опаской спросил репортер.

— Здесь жила Джоанна Шрайвер.

Кауэрт поперхнулся.

— Да, она шла именно сюда, — продолжал детектив, — но не дошла… Тэнни предупредил, что мы приедем в одиннадцать, — взглянув на часы, добавил он. — Мы уже опоздали. Пошли! Или?..

— Или что?

— Или вы не хотите туда идти?

Кауэрт покосился на Уилкокса, потом обернулся в сторону дома и снова повернулся к полицейскому:

— Ясно, вы уже поняли, что я сочувствую Фергюсону, и теперь желаете видеть, как я взгляну в глаза родителям девочки, которую он якобы убил. Это что, проверка?