Книга Мертвые возвращаются?.. - Тана Френч

— А на следующее утро, — Фрэнк размашистым движением сделал последний штрих на своей схеме, — оказывается, что ее убили.

Сэм вытащил из стопки какой-то лист, подошел к доске и прилепил его в верхнем углу: топографическая карта местности, на которой было указано буквально все, до последнего дома и живой изгороди. Кое-где на ней были нанесены цветные крестики, соединенные цветными извилистыми линиями.

— Итак, вот у нас Гленскехи. А вот дом, до него чуть меньше мили. А здесь, примерно на полпути между ними и чуть к востоку, заброшенная сторожка, где мы обнаружили тело. Я нанес на карту возможные маршруты передвижений жертвы. Сейчас оперативники производят их детальный осмотр. Хотя, насколько мне известно, пока ничего не найдено. Согласно заявлениям соседей по дому, во время прогулок она обычно пользовалась задней калиткой, бродила час-другой по сельским дорогам — а их здесь множество, — после чего возвращалась домой, иногда через парадную дверь, иногда через кухню. В зависимости от того, какой дорогой шла.

— Посреди ночи? — уточнил О'Келли. — У нее что, с головой было не в порядке?

— Она всегда брала с собой фонарик — кстати, мы нашли его у нее в комнате, — пояснил Сэм, — а в лунные ночи обходилась без него. Она обожала поздние прогулки, редко когда пропускала вечер-другой. Даже дождь ей был не помеха — просто одевалась потеплее, и все. Не думаю, что прогулки были нужны ей для того, чтобы размяться, — скорее ей просто хотелось побыть одной. Живя бок о бок с этой четверкой, она наверняка иногда уставала от их компании. Они не знают, посещала ли убитая когда-нибудь сторожку, однако все в один голос утверждают, что та ей нравилась.

Буквально на следующий день, как они переехали сюда, все пятеро отправились исследовать прилегающую местность. Они провели целый день, бродя по холмам вокруг Гленскехи. Когда набрели на сторожку, Лекси отказалась идти дальше, пока не заглянет в нее, хотя остальные пытались ее отговорить — мол, того и гляди нагрянет фермер с ружьем. Ей нравилось, что полуразрушенный домишко продолжал стоять, хотя в нем никто давно не жил. Как выразился Дэниел, хотя я его плохо понял, ей «нравилась безалаберность». Так что нельзя исключать вероятности того, что она регулярно наведывалась туда во время своих полуночных прогулок.

Нет, барышня явно не ирландских кровей или по крайней мере выросла где-то еще. Эти заброшенные хибарки, наследие картофельного голода девятнадцатого века, в Ирландии на каждом шагу, мы их давно уже перестали замечать. Лишь туристы — причем туристы из таких молодых стран, как Америка и Австралия, — обращают на них внимание.

Сэм достал еще один лист и прикрепил рядом с картой: внутренняя планировка домика, причем снизу аккуратным почерком указан масштаб.

— Тем не менее в конечном итоге она оказалась здесь, — произнес он, приклеивая к доске последний уголок листа. — Вот здесь она умерла, спиной к стене, — назовем это внешней комнатой. Вскоре после смерти и до того, как наступило окоченение, ее переместили во внутреннюю комнату. Здесь и обнаружили тело в четверг рано утром.

Он кивнул Куперу — мол, теперь слово вам.

Купер сидел, устремив взгляд в пространство, словно погруженный в транс. Он не торопился. Сначала прочистил горло, затем обвел нас всех взглядом, как будто хотел убедиться, что его внимательно слушают.

— Жертва, — начал наконец он, — здоровая белая женщина; рост — метр шестьдесят четыре, вес пятьдесят четыре килограмма. Никаких шрамов, никаких татуировок, никаких иных особых примет. Содержание алкоголя в крови — три промилле, что соответствует двум или трем бокалам вина, выпитым за несколько часов до смерти. Не считая этого, токсикологический анализ отрицательный — на момент смерти она не принимала никаких наркотиков, токсинов или лекарств. Внутренние органы в пределах нормы. Я не обнаружил каких-либо поражений или признаков болезни. Эпифизы длинных костей несут на себе первые признаки сращения, что дает основания определить возраст в пределах 27–29 лет. Судя по тазу, она никогда не рожала.

Купер потянулся к стакану с водой и сделал небольшой глоток. Я точно знала — он еще не закончил. Пауза была нужна ему ради пущего эффекта. Наверняка старый лис решил нас чем-то добить.

Купер аккуратно поставил стакан на край стола.

— Тем не менее, — произнес он, — она была на раннем сроке беременности.

Сказав это, он отвалился на спинку стула и стал ждать, как мы на это отреагируем.

— О Господи! — негромко воскликнул Сэм.

Фрэнк прислонился к доске и задумчиво присвистнул. О'Келли закатил глаза.

Этого нам только не хватало, подумала я и огляделась, куда бы присесть.

— Кто-нибудь из соседей упоминал об этом?

— Ни одна душа, — ответил Фрэнк, а Сэм покачал головой. — Наша героиня умела хранить свои секреты даже от самых близких друзей.

— А если она не догадывалась? — возразила я. — Вдруг у нее были нерегулярные месячные?

— Боже мой, Мэддокс, — ужаснулся О'Келли. — Прошу вас, оградите мои уши от таких подробностей. Просто сделайте пометку в отчете, если считаете нужным.

— А нельзя ли посредством ДНК-анализа установить личность отца? — спросил Сэм.

— Почему нельзя? Очень даже можно, — ответил Купер. — Но для этого требует образец биоматериала от такого предполагаемого отца. Эмбриону примерно четыре недели, он чуть меньше полусантиметра в длину и…

— Господи… — буркнул О'Келли. Купер ухмыльнулся. — Можете опустить эти детали. Скажите лучше, как она умерла.

Купер демонстративно выдержал паузу, давая понять, что не намерен безропотно подчиняться приказам О'Келли.

— В какой-то момент в среду вечером, — произнес он, решив, по всей видимости, что произвел необходимый эффект, — она получила удар ножом в правую часть грудной клетки. Скорее всего удар был нанесен спереди — точка удара и угол, под которым вошел нож, были бы невозможны, если бы его нанесли со стороны спины. Я обнаружил небольшие ссадины на обеих ладонях и одном колене, что дает основание предположить, что она один раз упала на твердую землю, однако никаких ран, какие можно было бы отнести на самооборону. Орудие ранения — лезвие длиной как минимум семь с половиной сантиметров, одностороннее, с заостренным концом, однако без каких-то специфических особенностей. В принципе это может быть любой нож — от крупного перочинного до остро заточенного кухонного. Лезвие вошло под ключицей на уровне восьмого ребра, снизу вверх, и задело легкое, что, в свою очередь, привело к пневмотораксу. Поясняю для неспециалистов. — Купер бросил многозначительный взгляд в сторону О'Келли. — Лезвие вырезало в легком что-то роде клапана, поэтому на вдохе воздух из легкого попадал в плевральное пространство, а на выдохе клапан закрывался и воздух оставался внутри плевры. Будь жертве оказана срочная медицинская помощь, ее можно было бы спасти. Но поскольку таковая оказана не была, воздух постепенно накапливался и начинал давить на органы грудной клетки. В конечном итоге приток крови к сердцу был перекрыт и она умерла.