Книга Зимний убийца - Джон Сэндфорд

— Скорее всего, нет. Его сильно потрясло все, что случилось. Ты же видел его сегодня утром.

— Да. — Лукас скрестил руки на груди, наблюдая за Карром. — Младший Мюллер сказал, что мужчина на фотографии был крупным. Вероятно, он блондин или у него светлые волосы. Паренек не помнит, чтобы у него были волосы на теле, а это означает, что у него их мало.

— Как у отца Фила, — вспыхнув, сказал шериф. — Слушай, это не он. В нашем округе тысяча крупных светловолосых мужчин. Например, я.

— Я разговаривал с пожарными. Вестром считает, что убийства совершил Берген. И не скрывает этого. А он из тех, кто готов поделиться своими мыслями со всем миром.

— Дик у нас в городе главный сплетник, — сказал Карр и почти шепотом добавил: — Будь он проклят.

— Ты что-нибудь слышал про сексуальные эскапады Бергена?

Шериф сделал шаг назад.

— Нет. Никогда. А что?

— Скорее всего, ничего. Ходят слухи, что он вступает в половые контакты как с женщинами, так и с мужчинами.

— Гомосексуалист? — Карр был потрясен. — Это же смешно. Кто, черт подери, сказал такую чушь?

— Я тут поспрашивал кое-кого. В любом случае нам придется пообщаться с ним еще раз, — сказал Лукас. — После службы подойдет? А потом поедем к Харперу.

На лице Карра появилось озабоченное выражение.

— Хорошо. Увидимся около церкви в девять. Мы встречаемся с остальными ребятами в пять?

— Да. Но не думаю, что им удалось что-нибудь найти. Если не считать Расти и Дасти, которые узнали про фотографию.

— Ты же не собираешься разорвать Фила на части? — спросил Карр.

— Тут что-то не складывается, — сказал Лукас, не ответив прямо на его вопрос. — Возможно, он что-то скрывает. Мне нужно подумать.

Глава 06

Девочка с золотыми волосами сидела на диване со сломанными ножками, курила «Кэмел» без фильтра и решала задачи по математике. Старый Шулер спустит с нее шкуру, если она не сделает все десять. Она ненавидела Шулера. Он обладал способностью выводить ее из себя.

Подушки дивана были в пятнах от кока-колы и пролитого кофе. Они потеряли форму из-за того, что села обивка. Брат девочки увидел этот диван как-то поздним дождливым вечером на свалке, где тот дожидался, когда его заберет грузовик, каждую весну увозящий мусор с улиц. Парень в одиночку притащил его домой. Если не считать подушек, диван был не хуже нового.

Она выдохнула, балуясь с дымом, выпуская его то через рот, то через нос. Попыталась сосредоточиться. В другом конце комнаты на экране телевизора помощница ведущего, блондинка, — как же ее зовут? — открывала буквы в «Колесе фортуны». Появилось две «т», и аудитория разразилась аплодисментами.

«Поезд едет на запад со скоростью двадцать пять миль в час. Другой — на восток со скоростью сорок пять…»

Чушь.

Девочка с золотыми волосами снова посмотрела на телевизор. Ведущая была в шелковом белом платье с глубоким вырезом, с небольшим напуском и плечиками. Платье ей шло — у нее был подходящий цвет лица и фигура.

Девочка с золотыми волосами каждое утро смотрелась в зеркало на своей двери, поднимала маленькие груди руками, сжимала их, чтобы между ними образовалась ложбинка, изучала себя спереди, в профиль и со спины, заглядывая через плечо. Она примерила всю одежду Рози и даже кое-что из того, что носил Марк. Лучше всего ей подходили его футболки. Следующим летом она будет надевать их без лифчика, когда отправится в «Джукс», в центр города. Если слегка потереть соски, они становятся твердыми и проступают сквозь материал футболки, только нужно слегка выгнуть спину. Очень сексуально.

«Если поезда стартуют на расстоянии двухсот миль друг от друга, сколько времени…»

На полу у ее ног валялась куча пакетов от «Доритос». Круглый картонный поднос со следами шоколадной глазури стоял на колченогом раскладном столике. Алюминиевая пепельница была полна, и девочка бросила горящий окурок в почти пустую банку из-под кока-колы. Он зашипел на дне, и воздух наполнился вонью мокрого табака, соединившейся с запахом старой кофейной гущи, гнилых бананов и испорченного гамбургера.

В «Колесе фортуны» участники открыли буквы: «--н-тн- -т-н-т-». Девочка смотрела на них и шевелила губами. «Танец? Нет, не получается. Ты так подумала просто потому, что там есть „т“ и „н“. Хм, может быть, это…»

На подъездную дорожку въехал джип, и сердце у нее замерло. Девочка вскочила на ноги, выглянула в окно, увидела, как он выходит из машины, и почувствовала, что ей стало трудно дышать. Фары оставались включенными. Он подошел к автомобилю спереди и стал рассматривать покрышку. Иногда в ее детски-взрослом восприятии он казался ей придурком. Он весил слишком много и всегда смотрел как-то странно, словно не имел отношения к нормальному миру. У него случались вспышки ярости, и тогда он делал вещи, о которых потом жалел. Бил ее. И Марка. Но всегда извинялся…

В другие дни, когда он был с ней или с Марком, Рози или остальными, когда они занимались сексом, он становился другим. Девочка с золотыми волосами однажды видела пойманного волка. Он сидел за сетчатой оградой и смотрел на нее своими желтыми глазами, как будто говорил: «Мне бы только вырваться отсюда».

Иногда у него тоже были такие глаза. Ее передернуло: в эти моменты он совсем не напоминал придурка. Он становился кем-то другим.

Он хорошо обращался с ней. Приносил подарки. До него никто никогда не дарил ей подарков — по крайней мере, нормальных. Мама покупала платья в магазине подержанной одежды или джинсы в «Кей-марте». А он купил ей плеер и кучу кассет. Их уже, наверное, набралось штук двадцать. И джинсы фирмы «Шик», и бюстье, и дважды пришел с цветами — с гвоздиками.

Он водил ее обедать. Сначала он взял в библиотеке книгу, в которой рассказывалось про столовые приборы — узкие вилки для мяса, широкие для салата, маленькие ножички для масла. После того как она все выучила, они поговорили о разных закусках, основных блюдах, супах и десертах. Набирать суп ложкой нужно от себя, а не на себя; левая рука должна лежать на коленях.

Когда она была готова, они отправились в ресторан по-настоящему; она взяла у Рози платье с открытыми плечами и черные туфли без каблуков. Он отвез ее в Дулут в «Холлидей-инн». Ресторанный зал, из которого открывался вид на озеро Верхнее, вызвал у нее благоговейный восторг. Два вида вина, белое и красное. Она запомнит это на всю жизнь.

Она любила его.

Ее папаша уехал два года назад — сестра и мама выгнали его за шесть месяцев до того, как маму прикончил рак. От отца она видела только побои да синяки. Однажды он ударил ее в бок чуть ниже подмышки так сильно, что она целый месяц не могла дышать и думала, что умрет.

С Рози папаша обращался еще хуже: он пытался переспать с ней, и все знали, что это неправильно. Сестра отказалась иметь с ним дело, и он отдал ее Рассу Харперу за несколько шин.