Книга Мемнох-дьявол - Энн Райс

– Да уж. Ты был рядом и со своей женой – Терри.

Упомянуть об этом было жестоко с моей стороны, но сценаубийства так ясно предстала вдруг перед гла–зами, что слова вырвались как-тосами собой, я даже не успел подумать.

– Ладно, забудем об этом, – сказал я. – Извини. Иобъясни, Бога ради, кто такой Винкен де Вайльд. – На душе у меня былоскверно. – Бог мой! Ты явился в облике призрака и теперь преследуешь меня.А я трус! Трус! И почему ты упомянул это странное имя? Нет, не хочу знать. Нерассказывай мне больше ничего. С меня достаточно. Я ухожу. А ты, если угодно,мо–жешь торчать в этом баре хоть до Судного дня. Найди себе нового собеседника– какого-нибудь доброде–тельного смертного…

– Послушай, – прервал он мои стенания. – Ты любишьменя. Ты выбрал меня. И все, чего хочу теперь я, это посвятить тебя в некоторыеподробности.

– Я позабочусь о Доре. Так или иначе, но позабочусь. Яподумаю, как ей лучше помочь. Я сделаю что-нибудь. И я позабочусь о твоихсокровищах – вывезу их из квартиры в безопасное место и сохраню их для Доры, дотого момента, когда она почувствует, что может их принять.

– Прекрасно!

– Договорились! А теперь отпусти меня.

– А я тебя и не держу, – ответил он.

О да, я любил его! Мне нравилось на него смотреть. И яхотел, чтобы он поведал мне все, до последней де–тали. Я коснулся его руки. Вней не было жизни. Это была уже не человеческая плоть. Однако какая-то энергияв ней все же присутствовала – нечто обжи–гающее и возбуждающее.

Он лишь улыбнулся.

Потом протянул руку, обхватил пальцами мое за–пястье ипридвинулся ближе. Я почувствовал, как прядь его волос скользнула по моему лбу,слегка по–щекотав кожу. Огромные черные глаза смотрели мне прямо в лицо.

– Выслушай меня, – в который уже раз повторил он, обдавменя лишенным запаха дыханием.

– Хорошо…

И тогда он заговорил – негромко и торопливо на–чалрассказывать мне свою историю.

Глава 4

– Дело в том, что Старый Капитан был контрабандистом и коллекционером.Я провел рядом с ним много лет. Мать отправила меня в Андовер, однако вскорепривезла обратно домой – она не могла жить без меня. Я учился у иезуитов. Уменя практически не было друзей, я почти никуда не ходил, и потому, наверное,общество Старого Капитана было для меня наилучшей компанией. Что же касаетсяВинкена де Вайльда, то все началось тоже со Старого Капитана и его торговлиантиквариатом, в основном мелкими вещами.

Но я хочу сказать тебе сразу, что Винкен де Вайльд не имеетникакого значения, он связан лишь с одним моим сном, хотя и очень порочным,извращенным. То есть я хочу сказать, что Винкен де Вайльд был страст–нойлюбовью всей моей жизни – за исключением Доры, разумеется, – но если посленашего разговора тебе он будет неинтересен, то, значит, и никому боль–ше. Доре,во всяком случае, нет до него дела.

– И все же кто он такой, этот Винкен де Вайльд? И что с нимсвязано?

– Искусство, конечно. Красота. Лет в семнадцать у меня вголове была полная каша. Я вдруг решил, что должен основать новую религию,своего рода культ, – знаешь, свободная любовь, помощь бедным, протестпротив любого насилия, ну и все такое, – нечто вроде прелюбодействующихаманитов. Шел 1964 год… Это была эпоха «детей цветов», марихуаны, Боб Дилан безконца пел о морали, нравственности и милосердии. И мне захотелось воссоздатьБратство общей жизни, но только в духе современных сексуальных представ–лений.Ты знаешь, что это было за Братство.

– Да, они проповедовали очень популярную в средние векамистическую идею о том, что каждый может познать Бога.

– Именно. Надо же, ты и об этом знаешь!

– И что для этого не обязательно быть монахом илисвященником.

– Все правильно. Монахи чересчур нетерпимы и завистливы, амои юношеские мечты вдохновлял Винкен. Я знал, что он последователь немецкогомистицизма, Мейстера Экхарта и его единомышленников, хотя и работал вмонастырской мастерской, где переписывал от руки на пергаменте старинныемолитвенники и другие священные книги. Однако книги Винкена резко отличались отвсех других. И мне казалось, что если я соберу их все, то непременно добьюсьуспеха.

– Но почему именно Винкен? Чем он отличался от остальных?

– Попробую объяснить. Видишь ли, наш пансион представлялсобой смесь нищеты и элегантности. Моя мать, что называется, не опускалась догрязной работы – для этого существовали три служанки и старик-негр – мастер навсе руки. Что касается жильцов, все они были людьми состоятельными, сприличными доходами и собственными лимузинами, стоявшими в гаражах по всемуСадовому кварталу, а потому могли себе позволить и трехразовое питание, икрасные ковровые дорожки, и все остальное. Дом этот, я уве–рен, тебе известен –он был построен по проекту Генри Хауарда в поздневикторианском стиле. Матьунаследовала его от своей матери.

– Да, я знаю его. Видел, как ты останавливался перед этимдомом. А кто владеет им сейчас?

– Понятия не имею. Я потерял его. Я вообще многое потерял.Но речь не об этом. Так вот, представь себе: дремотный полдень; мне всегопятнадцать, и я чувствую себя ужасно одиноким; Старый Капитан приглашает меня ксебе, и в дальней комнате – а он занимал две гостиные в передней части дома ижил в особом, волшебном мире удивительных и редких вещей – я вижу на столе…

– Могу себе представить…

– ..Я вижу на столе эти книги! Маленькие средневековыемолитвенники! Конечно, мне и раньше приходилось видеть молитвословы, я хорошознал, как они выглядят. Но только не средневековые рукописи… В детстве яприслуживал при алтаре в церкви, ежедневно вместе с матерью ходил к мессе, умелчитать церковную латынь – в той мере, в какой это было необходимо. Инымисловами, я, конечно, понял, что книги эти религиозные, что они очень редкие,ценные и что Старый Капитан, несомненно, собирается их продать.

«Ты можешь посмотреть их, Роджер, – сказал онмне, – и даже взять в руки, но только если будешь обращаться с нимибережно и аккуратно». До этого уже в течение двух лет он приглашал меня к себе,мы вместе слушали пластинки с записями классической музыки, часто он брал меняс собой на прогулки. Но как раз в тот период, о котором я сейчас рассказываю,он начал проявлять ко мне сексуальный интерес, хотя я об этом даже неподозревал и пока он к делу не от–носится.

Когда я вошел, он разговаривал с кем-то по теле–фону. Речьшла о судне, стоявшем в порту.