Книга Ночной патруль - Евгений Сартинов

— Бл…, как после вытрезвителя, — пробормотал Куцый, натянув на голове тело мокрую рубаху, — пошли, длинный, хватит плескаться, — крикнул он Серому, все пытавшемуся холодной водой сбить расползающуюся опухоль с левого глаза.

Они вернулись в окончательно опустевший парк, и нашли Кулича и Женьку сидевшими на одной из опустевших скамеек.

— О, а вот наши добытчики вернулись, — весело заметил Кулич, увидев движущуюся к ним троицу. — Что-то долго они с ним возились.

Но когда все трое появились под светом фонаря, Кулич присвистнул, и даже снял руку с плеча Женьки.

— Ни хрена себе, кто это вас так отхерачил?

— А ты догадайся с трех раз, — прохрипел Куцый, усаживаясь на скамейку.

— Что, этот мужик?

— Ну да. К-каратист оказался, — подтвердил Серый, опускаясь по другую сторону парочки.

— Да, какой каратист! Там хрен поймешь, там и бокс и все остальное. Я ему только два раза по морде попал, верткий как вошь, — скривился Куцый, — а лупит как кувалдой. Башка гудит как колокол.

— Да, хреново. Значит, догнатся нам сегодня не удастся? — предположил Кулич.

— Ну, если ты бабок не отвалишь, то нет, — поддел его Куцый.

— Откуда у меня бобы? — Кулич развел руками, потом огляделся по сторонам. — Че делать то будем?

Надо чето искать.

— Айда на вокзал. Может Житик там работает, он мне сотню должен, — предложил Куцый.

— Пошли, — согласился Кулич, — не сидеть же здесь сухими.

Они поднялись, и побрели к вокзалу. Уже светало, темнота уползала, оставляя вместо себя серый мрак. Впереди шли Женька с Куличом, за ними все остальные. Чем ближе они подходили к месту драки, тем больше Толька чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что тот мужик до сих пор ждет их там, чтобы продолжить побоище. Но все оказалось совсем по-другому. Первым его заметил Кулич.

— Э-э, парни, это что такое? — спросил он, останавливаясь около все той же злополучной лужи. Они подошли ближе, и увидели странную картину. Тот самый парень, что так лихо их измордовал, боком лежал на самом краю лужи, так, что ноги были, в воде, а голова и плечи на суше. Из его груди вырывалось хриплое, булькающее дыхание, тело при этом дергалось, потом оно надолго замирало, и снова он с бульканьем и хрипом начинал всасывать воздух. Кулич первый присел, и внимательно всмотрелся в лицо мужчины.

— Бля, да он же кони двигает! — сказал он.

— Да ты чего гонишь? — удивился Куцый. — С чего это?

— Где гоню, сам глянь!

Куцый, Толька и даже Серый с его одним работающим глазом склонились над телом.

— Бля, а ведь в самом деле подыхает, — согласился Куцый.

— А говорил, два раза ударил! Чем ты так его ударил, что он подыхает? — поддел Кулич, нервно оглядываясь по сторонам.

— Да бля буду, рукой бил! Эти вообще до него дотронуться не могли! — он пренебрежительно ткнул рукой себе за плечо, в сторону Тольки и Серого.

— Я п-палкой его двинул два раза, — заметил Серый.

— Да толку то от того, что ты его этой палкой бил! Все локти ему отбил. Вон, только щепки валяются!

— Ладно, хватит вам базарить не по делу. Давайте его оттащим в сторону, а то, тут засекут нас с ним. Бери его за руки, — велел Куцему Кулич.

Они прихватили тело Сашки за руки, и поволокли его, матерясь от того, что теперь им приходится идти по грязи, в глубь переулка. Они прошли метров пять, потом где-то на стройке залаяла собака, тогда они бросили тело прямо в луже.

— Зажигалка у кого есть? — тяжело дыша, спросил Кулич.

— У меня, — Толька отдал свою зажигалку, и Кулич нагнулся над телом.

— Куцый, подсвети, — приказал он.

— Глянь, а все при нем! — с удивлением отметил Кулич. — И цепь, и печатка. Часы. О, и кошелек есть!

Он разогнулся.

— Все, больше у него ничего нет. Айда отсюда!

Матерясь, и стараясь ступать там, где было меньше грязи, они вернулись обратно на тротуар, и двинулись прежним курсом, на вокзал. Около первого же фонаря остановились, и начали рассматривать трофеи.

— Блин, тут одни доллары, да мелочь, — выругался, разобравшись с содержимым кошелька Куцый. — Карточки какие-то, документы, права.

— Это кредитные, нам они нахрен не нужны, — просветил Кулич. — А документы кинь вон через забор.

Серый тут же последовал его совету, и забросил права и кредитки за забор.

— Сколько долларов то? — поинтересовался Серый. — Дай посмотреть, я их еще ни разу не видел.

— Двадцать. На, зацени.

— Это сколько по-нашему то? — спросила Женька.

— Рублей семьсот, — сказал более просвещенный в таких делах Кулич. — Портмоне классное, натуральная кожа.

— Да забери его себе, — прохрипел Куцый.

— Возьму, нехрен делать, — оживился Кулич, засовывая добычу в карман. — А часы золотые, точно тебе говорю.

— С чего ты взял?

— Ну, будет тебе такой прикинутый парень таскать китайское дерьмо. Дай их мне.

— Хрен тебе! — окрысился Куцый. — Надо было с нами идти, да по морде получить столько, как я. На, длинный, считай, что это тебе подарок на день рождения.

Он отдал Серому часы, тот сразу надел их на руку.

— Печатку и цепь я себе возьму, — решил Куцый, — зря я, что ли, морду под его кулаки подставлял?

Никто возражать не стал, Куцый и в самом деле пострадал больше всех. Кроме синяков на его лице образовалось еще несколько рваных ран, очевидно, от печатки.

— А мобилу кому? — Кулич жадно схватился и за сотовый.

— Женьке отдай, пусть побалуется, — предложил Куцый.

— Нахрен он мне нужен, кому звонить то?

Ты лучше печатку мне дай.

— Да возьми, жалко, что ли!

— О, да он сдохнувший! — разочарованно сказал Кулич.

— Выкинь тогда.

— Еще чего, я его лучше цыганам отнесу, — сказал Кулич, засовывая мобильник себе в карман.

После дележки все двинулись дальше.

— А кто его все-таки, грохнул? — спросил Кулич. — Если не вы, то кто?

— Я сказал, что не мы. Да он ржал нам вслед, как лошадь на конюшне, поди, обоссался там от смеха? — Куцый даже скривился от подобных воспоминаний.

— Значит, его грохнули те, кто приехали на той машине? — подал голос молчавший до этого Толька.

— А что за машина была? — поинтересовался Кулич.

— Да хрен его знает, мы дожидаться ее не стали, слиняли.

— Она точно там, около него остановилась, — снова заметил Толька.