Книга Фракс и монахи-воины - Мартин Скотт

— Никогда ж не знаешь, когда тебе может потребоваться секира, — бубнила она. — Однажды, когда я была гладиатором и сражалась с четырьмя орками, один мой меч сломался сразу, а второй застрял между ребрами в грудной клетке противника. Двух оставшихся мне пришлось убивать ножами. И в тот момент, когда я приканчивала последнего, клинок сломался. Как по-твоему? Что это было? Простое невезение или как? Скорее всего это было колдовство. Поскольку к тому времени я уже была абсолютным чемпионом, некоторые вожди орков завидовали моему успеху и были страшно недовольны тем, что я убиваю их гладиаторов. Поэтому, в тот самый момент, когда я осталась без оружия, они выпустили против меня невероятной величины тролля, вооруженного девятифутовым копьем и дубиной размером в рост человека. Этот пример должен тебя убедить.

— Убедить в чем?

— В том, что никогда нельзя оставаться без боевой секиры.

— Остается надеяться лишь на то, что в конце улицы Совершенства нам не встретится гигантский тролль. Ну и что же случилось потом? Ты придушила тролля голыми руками?

— Нет. Тролли слишком сильные. Я задним сальто запрыгнула в ложу владыки орков. Главный телохранитель встал между мною и своим хозяином, я отняла у него меч, заколола его и спрыгнула вниз на арену. Увидев все это, тролль впал в замешательство, и мне удалось изрубить его на куски. Однако владыка орков сильно осерчал на меня за то, что я убила его главного телохранителя, и все его остальные телохранители — числом восемь — принялись прыгать вниз на арену. Обрати внимание, что телохранители носили кольчуги. Я была на краю гибели, оказавшись с одним мечом против восьми оркских воинов. Но после того, как я пару из них уложила, мне стало легче, так как я вооружилась вторым мечом. Двумя мечами я перебила их всех. Посмотрел бы ты в этот момент на зрителей! Они просто с ума посходили! Они приветствовали меня стоя. Таких оваций не слышал ни один гладиатор.

Я краем глаза покосился на Макри. Когда девица примерно год назад появилась в Турайе, она была просто не способна на ложь. Но за последний год она многому успела научиться, и, главным образом, — у меня.

— Неужели все то, что ты мне рассказала, — правда? Или ты практикуешься для семинара по риторике?

— Конечно, правда. Почему ты спрашиваешь? Неужели ты думаешь, что я не смогу победить тринадцать орков и одного тролля? Теперь, когда ты это сказал, думаю, что из рассказа действительно может получиться отличная речь на экзамене по риторике.

— На какую общую тему вам предложено выступать?

— «Как жить дружно в мире насилия».

— Желаю удачи.

— Удача мне просто необходима. На последнем экзамене по риторике я выглядела довольно скверно.

Мы сели в ландус и поехали через город. На улицах было жарко, как в оркской преисподней. Несмотря на приближение вечера, прохладнее не становилось. Вначале мы заглянули в маленькую ободранную комнатушку, где обитал Гросекс. У меня сложилось впечатление, что во всем доме о нем никто ничего толком не знает. Соседи встречали его очень редко и считали, что никаких родственников у парня в городе нет. Они также выразили надежду, что Гросекса повесят. Ведь, в конце концов, он убил нашего самого лучшего и самого знаменитого скульптора.

Проведенный мной в комнате обыск не дал никаких результатов. Ничего интересного. Всего лишь жалкая ободранная комната подмастерья, который не мог позволить себе ничего лучшего. Полы ничем не устланы, на стенах свечная копоть. Откуда-то сверху до меня доносились вопли разбушевавшегося ребенка и визг разъяренной мамаши. Такое жилище кого хочешь доведет до исступления.

— Пошли отсюда. Эта комната нагоняет на меня тоску, — сказал я.

Бедный Гросекс! Ни друзей, ни родственников. Одинокая жизнь в убогой комнатушке. И единственной его радостью в этом мире была супруга Дрантаакса.

Мы двинулись дальше на север на свидание с Лисутаридой Властительницей Небес. Лисутарида — очень могущественная волшебница и не связана ни с какими правительственными организациями. Она имеет огромные доходы от каких-то независимых источников, и у неё нет необходимости трудиться в Обители справедливости или во дворце. Точно так же, как и нет никакой нужды заниматься составлением гороскопов или изготовлением амулетов для граждан нашего города. К этому надо добавить, что Лисутарида постоянно курит фазис-сырец через кальян и, поэтому, целые дни пребывает под крутым кайфом.

Несколько месяцев назад я сумел ей помочь, и теперь, возможно, она согласится отплатить мне тем же. Хотя, по правде говоря, я не очень на это надеялся.

Макри была настроена более оптимистично. Она встречала Лисутариду на собраниях Ассоциации благородных дам, и та вела себя вполне по-дружески в отличие от многих других дам и девиц аристократического происхождения. Оказывается, даже феминистки из Ассоциации благородных дам не лишены предрассудков в отношении тех своих соратниц, в чьих жилах течет кровь орков.

Наш ландус остановился на узкой улочке — путь преградила здоровенная телега, груженная овощами. Кучер принялся выкрикивать обычные в таком случае оскорбления, но его усилия ни к чему не привели. Возница с телеги куда-то исчез, и груз овощей стоял на дороге неколебимо, как скала. Мы огляделись по сторонам, а кучер ландуса попытался произвести хитрый маневр. Развернуть запряженных в экипаж лошадей на узкой улице, как вы понимаете, довольно сложно. Посмотрев назад, мы увидели пятерых монахов в красных балахонах, которые вот таким простым маневром загнали нас в угол. Стоявший впереди похожий на мальчишку невысокий монашек дружески помахал нам рукой. Мы с Макри вылезли из ландуса и подошли к монахам.

— Чего вы хотите? — спросил я.

— Статую святого Кватиния, — спокойно заявил монашек. Я обратил внимание на то, что, несмотря на жару, он, в отличие от остальных граждан города, совершенно не потеет.

— Какое отношение статуя имеет ко мне?

— Нам известно, что она у вас.

Я начал закипать. Кто он такой, чтобы силой останавливать мой ландус? Да ещё в тот момент, когда я веду расследование! Одним словом, я послал его к дьяволу. Однако монашек моему совету не последовал. Вместо того, чтобы немедленно удалиться, он по-прежнему стоял передо мной. Его безмятежный вид окончательно вывел меня из терпения, и я попытался отодвинуть его в сторону, однако каким-то непостижимым образом ему удалось уклониться от моего толчка. Мне, как вы понимаете, ничего не оставалось, кроме как нанести сильнейший удар в эту возмутительно спокойную рожу.

Монашек от удара ушел и, в свою очередь, нанес удар, но не по мне, а по деревянной планке в задней части ландуса. К моему изумлению, толстая доска от его удара сломалась с такой силой, что во все стороны брызнули щепки.

— Где статуя? — спросил монашек.

Я попытался выхватить меч, но, прежде, чем клинок успел показаться из ножен, он нанес мне удар, и я полетел спиной на ландус. Второй удар пришелся под ребра, и я рухнул на землю, хватая широко открытым ртом воздух.