Книга Когда людоед очнется - Доминик Сильвен

— Оно и видно, — заметила она, подходя к разворошенной постели.

Схватив бутылку с шампанским за горлышко, она приложила ее к щеке.

— Еще прохладное, — сказала она.

— Не желаете?

— Спасибо, нет. Но, как я вижу, вы без труда забыли Лу.

— Я никогда и не был в нее влюблен. Она мне очень нравилась, я восхищался ее энтузиазмом, ее смерть меня потрясла, но жизнь продолжается. У меня есть моя работа. Я иду вперед и редко оглядываюсь назад.

Лола решила слегка переиначить реальность:

— Нора утверждает, что Лу пыталась убедить вас обыскать библиотеку сестры Маргариты.

— Лу была одержима сестрой Маргаритой.

Она почувствовала его смущение и поняла, что не подтолкни она его, он бы никогда не заговорил о поведении Лу.

— Одержима?

— В ней она видела олицетворение неудачи Центра Жармона. А сестра Маргарита всего лишь следовала приказам своего Ордена. Ни больше ни меньше.

Лола присела на честерфилдовский диван. Тоби снова принялся за работу. Из ящика вылуплялось ярко-красное блестящее яйцо не меньше метра в диаметре. Лола прочла название: «Эллиптическая кровь». Она ничего не смыслила в современном искусстве, но это произведение излучало силу. Жильбер Марке не брезговал никакими приемами. От грубых, вроде крыс, шприцев и громил, до изощренных, вроде устранения самых талантливых художников ЦИЖ.

— Прежде я работал с растительным материалом. Недавно перешел к бронзе и лаку. Но от пряностей полностью не отказался. Они мне по вкусу.

Лоле нравился его голос, простота и прямота, с которыми он говорил о своем творчестве. Она закурила, положила пачку с сигаретами и зажигалку рядом с собой и стала наблюдать за его работой. У Юпитера были точные, выверенные движения. В нем чувствовалась сила, но не насилие. По крайней мере, на первый взгляд.

Убрав ломик на стеллаж, он подошел к Лоле. Стянул у нее сигарету и устроился на другом конце дивана.

— Если хотите знать, я только что занимался любовью со своим спонсором.

— С Жильбером Марке.

— Издеваетесь? С Хатч.

— С Хатч?

— С его компаньонкой. Соблазнительной мадам Хатчинсон. Она просит называть ее Хатч, такая уж у нее причуда. По ее настоянию Марке сдал мне эту фабрику. Она хитрее его и считает, что не стоит тревожиться из-за мастерских.

— И не стоит подбрасывать крыс и подсылать громил?

— В частности.

Юпитер Тоби поставил диск с джаз-роком. Кажется, Майлз Дэвис, решила Лола.

— Я знаю, что у вас на уме, — сказал он.

— Что же?

— Что Марке склонен к насилию. Что он не остановился на крысах и громилах и зашел слишком далеко: нанял киллера, чтобы устранить Лу. Не думайте, что это не приходило мне в голову.

— Я ничего и не думаю. Просто слушаю вас.

Лоле показалось, что он искренен, но впервые решился с кем-то поделиться своими предположениями. Вероятно, это принесло ему облегчение. «Я иду вперед и редко оглядываюсь назад». Так ли это, Юпитер?

— Убийство Лу невыгодно Марке. Оно разозлило художников. Я с самого начала знал, что не задержусь там. А вот Нора, Кармен, Альберта и другие будут стоять насмерть. Поднимут шумиху в прессе, и это послужит плохой рекламой для «Батикапа». По вашему, Жерве Жармон и монахини одобрят подобное? Сильно сомневаюсь. Овчинка выделки не стоит.

— Убить девушку, чтобы не дать ей сорвать сделку, хотя всем известно, что она именно к этому и стремилась, — слишком грубый прием для торговца недвижимостью. Тут я с вами согласна.

— Немыслимо грубый.

— Если, по-вашему, убийца не Марке, то кто же?

Она ждала, что он назовет Брэда Арсено, но Юпитер только пожал плечами.

— Вы уверены, что не хотите выпить шампанского, Лола? Мне одному с этой бутылкой не справиться.

— Нет, спасибо. Мне достаточно второго дыхания.

— Уверены?

— Ну хорошо, капельку.

16

Ману чуть не выругался, спускаясь в погреб Зазы по шаткой лестнице. Он едва не навернулся, а сейчас не самое подходящее время, чтобы переломать себе кости. Внизу Брэд-Бернар грыз куриную ножку. В подвале горели свечи, и благодаря барахлу Зазы он напоминал дешевую пещеру Али-Бабы, в которой поселился упитанный джинн-неврастеник. Его взъерошенные волосы пылали огнем, но сам он размяк, как подтаявшая свечка. Он даже не притронулся к овощному салату, состряпанному хозяйкой, а ведь это был кулинарный шедевр. Заза носила цветастые фартуки и стоптанные тапки, но обладала сердцем и тактом настоящей герцогини: она бы никогда не подала соус-винегрет из супермаркета и использовала только качественные продукты.

— Как делишки, приятель? — бросил Ману самым развеселым тоном. — Да ты здесь как сыр в масле катаешься! Деревенская курочка, фирменный салат от Зазы. Надо все скушать, чтобы не терять форму.

— Мне кусок в горло не лезет.

Брэд-Бернар положил косточку, на которой было еще много мяса, на садовый стол, ржавый, но покрытый красивой клеенкой, и вытер рот рукавом рубашки. Одежда трещала на нем по швам. Заза подобрала ее из вещей своего покойного супруга, но хозяину бистро, хотя и весьма дородному, было далеко до американца.

— Пошли? — спросил Брэд-Бернар самым разнесчастным тоном.

— Ты уверен в себе?

— Уверен.

— Тогда напяль-ка эту шляпу и куртку. Легавые вовсе не такие простаки, какими кажутся.

Брэд-Бернар послушно натянул на себя рыболовный костюм почившего хозяина и своей тяжелой походкой поднялся по лестнице. Они прошли через пустое кафе. Ману приложил ухо к двери и прислушался к шуму, доносившемуся с улицы Потерн-де-Пеплие, прежде чем свистом предупредить, что путь свободен. Шли они быстрым шагом, притормозив только на бульваре Келлерман. В половине одиннадцатого вечера движение все еще было насыщенным. Никто не заметит, как они пробираются к парку Монсури.

Сегодня во второй половине дня Ману заметил легавого в юбке. Точнее, в старом бежевом пальто. Надо быть начеку. Лучше перелезать через решетку там, где заросли катальпы. Для Брэда-Бернара это проще простого. Ману видел его в деле. Даже удивительно, какой он гибкий. Они легко перебрались через решетку и углубились в сырой от росы парк.

* * *

Окна в кабинете были распахнуты, но Саша Дюген не разрешил Жильберу Марке закурить. К ночи уличный шум поутих. Без привычной дозы никотина подрядчик истекал потом. Под мышками его шикарной рубашки с элегантной монограммой ЖСМ расплывались пятна. Дюген гадал, что же скрывалось за центральным С? В деле Марке он не заметил второго имени. Наверняка подрядчик использовал эту деталь, чтобы подчеркнуть свое сходство с партнерами по ту сторону Атлантики. Жильбер С.Марке признавал, что добыл деньги на проект «Толбьяк-Престиж» у некой компании с американским капиталом, расположенной в Панаме. Он признавал, что утратил кредит у европейских банков. Но не признавал, что оказывал давление на художников, чтобы выжить их из мастерских Жармона.