Книга Дочь адмирала - Луиза Аллен

– О, не прикидывайтесь таким щепетильным, милорд! Вы хотите сказать, что от него забеременела девушка?

– Хорошо, пусть будет так. Он совратил дочь почтенного торговца, а потом, узнав, что она ждет ребенка, бросил ее. Я случайно узнал, что отец выгнал ее из дома и она живет в крайней нищете. Тогда я нашел ей работу на молочной ферме у одного из арендаторов моего отца, и теперь она стала фермершей, растит здорового сынишку, который думает, что его отец был убит в сражении.

– А Брукс знает о том, что вы сделали для девушки?

– Да, я ему об этом сказал, так как хотел дать ему возможность исправить то зло, что он причинил, и позаботиться о ней и о малыше. Но он решил, что я сделал это лишь потому, что собирался шантажировать его.

– Это ужасно, но, к сожалению, подобные случаи не редкость. Странно, что он до сих пор является вашим непримиримым врагом.

– Дело не только в этом. Как я уже говорил, Брукс крайне честолюбив. В прошлом мой отец, граф Шеффорд, имел связи в Адмиралтействе, и Брукс вообразил, что он воспрепятствовал его повышению в должности. Сейчас Брукс направлен служить в акцизное управление, и это лишь усугубило его злобу. Он спит и видит поймать меня с контрабандой.

Хелена в страхе схватила Адама за руку.

– Вы будете осторожны? Вы ведь занимаетесь контрабандой?

Он улыбнулся.

– Вам это известно. Риск способствует остроте ощущений во время плаванья. А каким образом, скажите на милость, дамы приобретают шелка и кружева, пока мы воюем с Францией?

Хелена вспомнила об одежде из шелка и кружев и покраснела.

– И это все, чем вы занимаетесь? – спросила она, но Адам не заметил ее смущения и не услышал вопроса – он увидел альбом, упавший на пол. Нагнувшись, он поднял его и стал медленно перелистывать.

Хелена попыталась отнять у него альбом.

– Милорд, пожалуйста… это всего лишь неумелая мазня.

– Вы называли меня Адамом, когда мы бывали одни, – рассеянно произнес он. – А вот этот рисунок очень хорош. – Он указал на портрет Джона, спящего на диване с игрушечным корабликом, зажатым в грязном кулачке.

– Адам… отдайте мне альбом.

Теперь он рассматривал незаконченный рисунок папоротника.

– Минутку… Не скромничайте, Хелена. Рисунки действительно замечательные. Вы и красками пишете?

– Да! Позвольте мне показать вам мои акварели… а это всего лишь наброски.

Но было поздно – он перевернул лист и увидел… голые ноги. Наступило долгое молчание, затем голубые глаза Адама устремились на покрасневшую Хелену.

– Хорошо, – медленно произнес он, – очень хорошо. У вас замечательная зрительная память, но лучше не показывать этого леди Уайтт.

– О чем вы? – Хелена сделала удивленное лицо. – Это я срисовала со статуи в Британском музее и собиралась закончить пастель для мамы.

– Классическая статуя на палубе? Весьма необычно. Законопаченные доски вам особенно удались. – Глаза Адама смеялись. – Хелена, не надо краснеть. Я польщен тем, что вы так отчетливо меня воспроизвели. Я могу взять этот рисунок?

Хелена растерялась и выпалила:

– Милорд, вы меня удивляете. Неужели вам хочется иметь что-нибудь напоминающее о моем пребывании на корабле? – Она с трудом проглотила слюну. – Я понимаю, прошлым вечером вам пришлось соблюдать приличия, но после того, что мы наговорили друг другу тогда на берегу… Вчера вы упомянули о будущем…

Выражение его лица сделалось таким нежным, что у нее перехватило дыхание.

– Я хотел сказать, что поскольку нам придется общаться в Лондоне, то лучше, если эти встречи будут выглядеть как встречи обычных знакомых. Признаюсь, моя гордость была задета, когда вы отказались выйти за меня замуж, но теперь я вижу, что это к лучшему, – он встал и, не выпуская из рук альбома, собрался уйти. – По-моему, удачный брак должен основываться на взаимной привязанности, а не только на сословном равенстве и степени богатства.

У Хелены онемели губы. Ей казалось, что ее голос звучит откуда-то издали.

– Я рада, что вы пришли к этому выводу и тем самым избавили нас обоих от несчастного брака, – она забрала у него альбом, вырвала лист и отдала ему со словами: – Можете, если хотите, взять этот рисунок, милорд. Для меня он ничего не значит.

Адам аккуратно свернул его и засунул под сюртук.

– Спасибо. Вам это безразлично, а для меня – память об… удивительном плаванье. Всего хорошего, Хелена. Не надо меня провожать – я уйду так же, как пришел.

Глава восьмая

Порция поддела ложкой мороженое и с озорной улыбкой взглянула на тележку с пирожными.

– Разве это не райская жизнь, Хелена, милочка? Все утро мы ходили по магазинам, а теперь наслаждаемся сладостями у знаменитого Гантера!

– Не знаю… – с сомнением в голосе ответила Хелена, посыпая вафельными крошками ванильное мороженое. – Видишь ли, я, кажется, истратила все свое месячное содержание, а мы в Лондоне всего неделю.

– О, не беспокойся! – беззаботно ответила Порция, которую обожающий муж не ограничивал в деньгах “на булавки”. – К тому времени, как придет счет от мадам Хей за шляпы, ты получишь новое содержание.

– Если бы только шляпы… Но я заплатила наличными за перчатки, купленные в магазине “Пантеон”… и за шелковые чулки, и за сумочку. А покупки в Берлингтонском пассаже…

– Но не купить тот шарф с блестками просто преступление…

– Или ту муфту… Я согласна с тобой, но боюсь, мама будет недовольна.

– Леди Уайтт не будет недовольна, когда увидит, как прелестно ты выглядишь. И, в конце концов, разве ты приехала в Лондон не для того, чтобы выглядеть наилучшим образом и найти себе мужа? Пусть лорд Дарвелл увидит тебя в атласной шляпке! – Порция замолчала и, высунув от нетерпения кончик языка, принялась разглядывать выставленные на тележке лакомства. – Как ты думаешь, это не будет обжорством, если я съем одно пирожное с кремом?

– Это, конечно, не обжорство, но подумай о своей талии и новом платье, которое ты только что заказала у мисс Мартин!

Порция надула губки, но пирожное не взяла.

– Ты права. Могу только пожелать тебе такого же упорства в завоевании расположения лорда Дарвелла, какое ты проявляешь, придираясь ко мне.

– Пожалуйста, не надо говорить о привязанности, якобы существующей между мной и лордом Дарвеллом. Мы оба пришли к мнению, что не подходим друг другу.

– Я это уже слышала, но то было раньше. А в Олмаке он пригласил на танец именно тебя! Знаю, что ты не признаешься в своих чувствах, но я не слепая! Когда ты с ним танцевала, то не мне одной стало ясно, какие у вас отношения.

– Вот ужас! – воскликнула Хелена. – Неужели обо мне такое говорят! Но… о браке между нами не может быть и речи. Мы пришли к такому выводу всего три дня назад.