Книга Кот, который разговаривал с привидениями - Лилиан Джексон Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Через которую стену? – спросил Квиллер. Ему вспомнилась Айрис Кобб и толкушка для пюре. – Вы знаете, какая стена?
– Мне он этого не сказал.
– Кому-нибудь из членов семьи случалось видеть, что Эфраим заглядывает по ночам в окно?
– Об этом никто никогда не говорил, но Гудвинтеры вообще предпочитали помалкивать об этом деле. И удивился, когда Старший мне это рассказал. Я был его учителем в начальных классах, может быть, поэтому он мне доверял.
– У меня складывается впечатление, что здесь у вас крепко верят в духов.
– О да, ещё бы! В этих землях просто раздолье для привидений – прямо как в Шотландии. У нас тут много шотландцев. Да ведь и вы шотландец. Вы мне говорили.
– Фамилия моей матери была Макинтош, – с гордостью сообщил Квиллер, – и она, насколько я знаю, никогда не видела привидений. При мне она, во всяком случае, о привидениях ни разу не говорила.
– Ну, тут, безусловно, требуется острота восприятия и непредубежденный взгляд. Скептики и не подозревают, чего они лишаются.
– А сами вы когда-нибудь видели призраков?
– Ещё бы! Целых тридцать два! Вы слышали о взрыве на шахте Гудвинтера в тысяча девятьсот четвёртом году? Тридцать два шахтера разорвало на кусочки! Ну, и… двадцать лет спустя после катастрофы со мной приключилась прелюбопытная история – через двадцать лет, день в день, тринадцатого мая. Я был в гостях у одной молодой леди, которая жила за городом. Тогда я жил в Пикаксе, в шести милях от неё, и возвращался домой пешком. В те времена мало у кого в Мускаунти водились автомобили, а у меня-то даже и велосипеда не было. Так что я возвращался пешком по Северной Пикакской дороге. Её тогда ещё не заасфальтировали. Время приближалось к полуночи. Вы знаете этот холм, как раз к северу от шахты? Так вот, тогда это был только небольшой террикон, и только я поравнялся с ним, как заметил: по верху движутся какие-то тени. Я замер, вгляделся в темноту – это были люди с кирками и корзинками для завтрака. Они прошли медленно и беззвучно и исчезли за холмом. Тридцать два, я сосчитал, и у каждого на голове фонарик. Я до сих пор словно вижу качающиеся огоньки проходящей мимо вереницы. Ночь стояла безветренная, но, после того как они прошли, листья на деревьях зашуршали, и по спине у меня пробежал холодок.
Квиллер из уважения помолчал несколько секунд, а потом спросил:
– Вы сказали, это было в тысяча девятьсот двадцать четвертом году? Действовал сухой закон. Вы уверены, что не прикладывались к запретному зелью из вашей серебряной фляжки?
– Но не один же я их видел, – запротестовал Гомер. – И каждый раз это случалось в годовщину взрыва – тринадцатого мая.
– Их до сих пор видят?
– Сомневаюсь. Сейчас, когда шоссе заасфальтировано и автомобили проносятся мимо со скоростью семьдесят миль в час, кто может углядеть нечто столь неуловимое, как привидение? Но я вам вот что скажу! На будущий год, в ночь на тринадцатое мая, мы с вами поедем на то место, где была шахта Гудвинтера, остановим машину и будем ждать, что произойдёт.
– Я запишу себе в ежедневник, – сказал Квиллер. – Не забудьте только взять с собой вашу фляжку.
В этот момент в кабинет вошла Рода Финни со своей метелкой. Увидев кофейные чашки, она воскликнула:
– Ах вы гадкие! Не сказали мне, что пьёте кофе!
Гомер посмотрел на Квиллера и безнадежно пожал плечами. С трудом вынув себя из кресла, он подошёл к шеренге банок с растворимым кофе и прокричал:
– Который тебе?
Рода Финни посмотрела на часы:
– Семнадцать минут третьего, дорогой. – Она обмахнула пыль ещё с нескольких безделушек и только потом села.
– По всему видно, работа в музее поставлена хорошо, – сказал Квиллер.
– Что правда, то правда, – кивнул Гомер. – Ларри строго за всем следит. У нас двенадцать действующих комитетов и семьдесят пять волонтеров. Я заправляю хозяйственными вопросами. Старшие школьники работают во дворе, зарабатывают баллы за общественно полезную работу. Уборкой в доме занимаются двадцать молодых волонтеров – если считать Роду с этой её проклятой метелкой. Для ремонта мы нанимаем профессионалов – из аварийной службы Пикакса. Для мытья окон округ направляет к нам заключенных.
– А находили когда-нибудь оторванный ставень, который стучит на ветру? Или плохо прибитую доску?
– Ни о чём таком не сообщали, а так мы ничего не трогаем, если не сломалось.
– Вы знали, что в подвале под западным крылом треснула штукатурка?
Гомер неуклюже отмахнулся:
– Вы про это сорочье гнездо? Это свалка всякого хлама, который преподносят в дар музею: сломанная мебель, ржавые инструменты, заплесневелые книги, битая посуда, грязные помойные ведра и ночные горшки.
– Душистый горошек в этом году вырос замечательный, – вставила Рода. – Жаль только, что он цветёт так недолго.
– Я сказал «горшки», а не «горошки»! – прокричал Гомер своим пронзительным тенорком. – Горшки – ночные вазы! То, что ставят под кровать!
Рода повернулась к Квиллеру и любезно пояснила:
– Клуб садоводов следит за нашими клумбами. Правда, золотые хризантемы чудесны? Морозы ещё не ударили.
– Я сдаюсь! – воскликнул Гомер, всплеснув костлявыми руками. – Она славная женщина, но она меня в могилу сведёт! – И заковылял прочь из комнаты, неестественно двигая руками и ногами.
– Он опять читал вам лекцию о старых амбарах? – спросила с лучезарной улыбкой Рода.
– Нет, он читал лекцию о привидениях ! – громко ответил Квиллер.
– А-а… да, – сказала она, вешая метелку на крючок за дверью. – Вы знаете, на ферме Фагтри их много.
Квиллер прокричал, что в западном крыле звонит телефон, и быстро откланялся.
Звонил Роджер Мак-Гилливрей, репортер из «Всякой всячины».
– Квилл, я получил информацию о завещании Айрис Кобб, – сказал он, – но мне непонятна одна деталь. Что это за кулинарная книга, которую она тебе оставила?
Квиллер, поднаторевший в искусстве уклоняться от прямого ответа, сказал:
– Это её собственный сборник рецептов, который она желала опубликовать после своей смерти – Он говорил уверенно, как человек, уполномоченный сделать заявление для прессы. – Фонд Клингеншоенов возьмёт на себя типографские расходы, а прибыль пойдёт на мемориальную стипендию Айрис Кобб. За работы по домоводству, – подумав, добавил он.
– Класс! – воскликнул Роджер. – Готовая концовка. Большое спасибо.
Квиллер набросал свою колонку для пятничного номера и надиктовал её по телефону в редакцию. То есть, когда он начал подумывать об ужине, было уже довольно поздно, но в холодильнике он обнаружил одно из самых своих любимых блюд – баранью ногу с чечевицей – и разогрел себе добрую порцию в микроволновой печке. Кусок был большой, и, прежде чем приняться за него самому, он выделил щедрую долю котам, нарезал кусочками и поставил им тарелку под телефонный столик. Юм-Юм с воодушевлением набросилась на мясо, но Коко словно прилип к подоконнику и не отрывал глаз от темноты за окном.