Книга Тайна Найтингейла - Филлис Дороти Джеймс

— Значит, вы считаете, что Пирс — жертва убийства?

— Не обязательно. Но я не обвиняю Господа в том, что Он приложил руку к желудочному зонду.

— А у Фаллон есть родственники?

— Насколько мне известно — нет. При зачислении в училище ее спросили о ближайших родственниках, и она сказала, что она круглая сирота и никого из кровных родственников нет в живых. У нас не было оснований сомневаться в этом. Возможно, это правда. Однако известие о ее смерти появится в завтрашних газетах, и, если имеются какие-нибудь родственники или друзья, мы наверняка о них услышим. Полагаю, вы уже разговаривали с учащимися?

— У меня была с ними лишь общая предварительная беседа. В демонстрационной. Это помогло мне получить представление об обстановке, в которой все произошло. Они все согласились, чтобы у них сняли отпечатки пальцев, и сейчас это делается. Мне нужны будут отпечатки пальцев всех, кто находился в Доме Найтингейла вчера вечером и сегодня утром, хотя бы для того, чтобы исключить ненужные. И разумеется, надо будет побеседовать с каждым в отдельности. Но я рад возможности поговорить сначала с вами. Когда Фаллон умерла, вы были в Амстердаме, а это значит — для меня одним подозреваемым меньше.

Он с удивлением заметил, как побелели ее пальцы, сжимавшие ручку кофейника. Как вспыхнули щеки. Она закрыла глаза, и ему послышалось, что она вздохнула. Он смотрел на нее в некотором замешательстве. То, что он сказал, должно быть очевидно для такой умной женщины, как она. Он даже не понимал, почему сказал это. Если вторая девушка умерла от рук убийцы, то, значит, любой, у которого есть алиби на весь вчерашний вечер и ночь, вне подозрений. Как бы почувствовав его удивление, она сказала:

— Простите. Я, наверное, веду себя по-дурацки. Конечно, глупо испытывать такое облегчение оттого, что тебя не подозревают, хотя сам знаешь, что невиновен. Видимо, все дело в том, что никто из нас не может чувствовать себя по-настоящему невиновным. Психолог наверняка сумел бы объяснить это. Но следует ли вам быть настолько уверенным? Разве не мог попасть яд — если это был яд — в бутылку с виски в любое время после того, как Фаллон купила ее, или разве не могли подсунуть ей другую, отравленную бутылку вместо той, что она купила? Это могло быть сделано еще до того, как я уехала в Амстердам во вторник вечером.

— Боюсь, вам придется смириться с собственной невиновностью. Мисс Фаллон купила именно эту бутылку виски в винном магазине Сканторпа на Хай-стрит вчера после обеда и отпила из нее в первый и единственный раз именно в ту ночь, когда умерла. Бутылка почти полная, оставшееся в ней виски, насколько нам известно, вполне доброкачественное, а все имеющиеся на бутылке отпечатки пальцев оставлены самой мисс Фаллон.

— Вы работаете очень быстро. Значит, яд был подмешан или в стакан после того, как она налила свой горячий напиток, или в сахар?

— Если она была отравлена. Пока не получим результаты вскрытия, а вероятно, даже и после этого, мы не можем быть ни в чем уверены. Сахар сейчас проверяется, но это на самом деле только формальность. Большинство учениц брали сахар из той же сахарницы, когда готовили себе утром чай, и по крайней мере две из них успели отпить из своих чашек. Значит, на подозрении остается стакан с виски и горячий лимонный сок. Мисс Фаллон была легкой добычей для убийцы. По-видимому, все в Доме Найтингейла знали, что если она никуда не уходила вечером, то смотрела телевизор, пока не кончится программа. Она страдала бессонницей и никогда не ложилась спать рано. Когда телепередача кончалась, Фаллон обычно шла в свою комнату и раздевалась. Потом, в тапочках и халате, она шла в маленькую подсобку и готовила себе напиток на ночь. Она хранила виски у себя в комнате, но не могла там же и приготовить напиток — там нет воды и не на чем ее подогреть. И у нее была привычка брать с собой отдельный стакан с уже налитой порцией виски и добавлять в него горячий лимонный сок в подсобке. Там в шкафу всегда имеется запас лимонов, а также какао, кофе, шоколада и всего прочего, с чем девушки обычно делают себе напитки на ночь. Потом она относила стакан к себе в комнату и оставляла его на прикроватной тумбочке, а сама шла в ванную. Она всегда мылась быстро и любила забраться в постель сразу после ванны, пока еще не остыла. Думаю, именно поэтому она и готовила свой напиток перед тем, как идти в ванную. К тому времени, как она возвращалась в комнату и ложилась в постель, напиток как раз остывал до нужной температуры. Судя по всему, этот порядок никогда не менялся.

— Даже страшно, — сказала мисс Тейлор, — как много люди узнают о привычках друг друга, живя в таком маленьком замкнутом кругу. Но, конечно, иначе и быть не может. Здесь ведь нельзя полностью уединиться. Каким образом? Я, конечно, знала насчет виски, но не видела причин вмешиваться. Фаллон, безусловно, не была алкоголичкой и не раздавала виски молоденьким ученицам. В ее возрасте она имела право сама выбирать, что пить на ночь.

Далглиш спросил, каким образом мисс Тейлор узнала про виски.

— Мне сказала Пирс. Она попросила меня о встрече и сообщила мне об этом в том духе, что, мол, не хочет повторять сплетни, но считает, что мне следует знать. Для Пирс выпивка и сатана были одно и то же. Но, по-моему, Фаллон не делала секрета из того, что пьет виски. Да и как она могла скрыть? Как я уже сказала, мы знаем чуть ли не о всех привычках друг друга. Хотя, конечно, кое-чего и не знаем. Джозефин Фаллон была очень замкнутым человеком. Я не могу ничего сообщить вам о ее жизни за пределами больницы и сомневаюсь, чтобы кто-нибудь другой мог это сделать.

— С кем она здесь дружила? У нее ведь наверняка был кто-то, кому она доверяла? Ведь каждой женщине, живущей в таком замкнутом обществе, нужна подруга, не правда ли?

Мисс Тейлор как-то странно посмотрела на него.

— Да. Нам всем нужен кто-то. Но Фаллон нуждалась в подруге меньше остальных. Она была на редкость независима. И если доверяла кому-нибудь, то только Маделин Гудейл.

— Это такая некрасивая, с круглым лицом и в больших очках?

Далглиш вспомнил ее. Он бы не назвал ее совсем непривлекательной: общее впечатление скрашивала хорошая кожа и умный взгляд больших серых глаз за толстыми стеклами очков в роговой оправе. Тем не менее она всегда будет считаться лишь дурнушкой. Пожалуй, нетрудно представить себе ее будущее: терпеливый труд в годы учебы, успех на выпускных экзаменах, постепенно возрастающий груз обязанностей, пока наконец она сама не станет главной сестрой. И нет ничего необычного в том, что она дружила с более привлекательной внешне девушкой. Таким путем она могла хотя бы косвенно приобщиться к более романтичной жизни, в которой работа занимает не столь важное место. Словно читая его мысли, мисс Тейлор сказала:

— Гудейл у нас одна из наиболее грамотных молодых медсестер. Я надеялась, что после училища она останется работать в нашей больнице. Но вряд ли это получится. Она помолвлена с нашим приходским священником, на Пасху они хотят пожениться.

С некоторым злорадством она взглянула на Далглиша.

— Он здесь считается наиболее подходящим женихом. Вы, кажется, удивлены, инспектор?