Книга Приз для принцев - Рекс Стаут

Мадемуазель Солини не сказала Виви самого важного: Алина не только видела принца, но и принц видел ее, сидящую рядом с Жюлем Шаво в своем открытом экипаже, блестящую, улыбающуюся.

Принца сопровождал генерал Нирзанн, и, когда два экипажа, разъезжаясь, поравнялись, Алина увидела, как великий человек вдруг о чем-то спросил у генерала. Она не сомневалась, что вопрос был о том, кто та золотоволосая дама рядом с месье Шаво, - принц заметил ее.

Интересно, что ответил генерал?

Ответ на свой вопрос она получила на следующее Утро, когда генерал Нирзанн явился в дом номер 341.

Его едва ли не первыми после приветствий словами были:

- Мадемуазель, вы неотразимы. На вас обратил внимание принц Маризи.

Алина бросила на него быстрый изучающий взгляд, но тон ее был спокоен до безразличия, когда она произнесла:

- В самом деле?

- Да, уверяю вас. Он настоятельно желал знать, кто вы такая.

- И вы сказали ему...

Маленький генерал вздернул подрисованные брови, показывая, что вопрос обсуждению не подлежит:

- То же, что сказал бы любому другому, конечно.

Алина, хоть и не была удовлетворена его ответом, сразу сменила тему: генералом Нирзанном следовало управлять со всей осторожностью.

Но каждый вечер в течение недели ее экипаж встречался с экипажем принца на прогулке, и день ото дня она отмечала все возрастающий интерес в его взгляде.

Потом был чай у графа и графини Потаччи, на котором присутствовал принц. Поскольку, едва войдя, он сразу попал в плотное окружение, у него не было особой возможности побеседовать с мадемуазель Солини, но Алина наметанным глазом прочла желание на его лице.

На следующий вечер в опере принц нанес визит в ложу мадам Шеб, в которой в качестве гостьи находилась и Алина. Сопровождавший его генерал своими изречениями опять довел всех до белого каления, но принц нашел удобный случай, чтобы вполголоса сказать Алине:

- Я так понял, мадемуазель, что вы сняли дом в Маризи на сезон?

Алина ответила:

- Да, дом месье Дюро, номер 341.

- Это, без сомнения, должно быть прекрасное место, раз его занимает столь очаровательная особа.

- Благодарю за любезность, ваше высочество.

- Это не любезность, я говорю совершенно искренне.

- В таком случае я счастлива.

В этот интересный момент их прервала американка мисс Форд, которую Алина с той минуты возненавидела.

Однако результатом их краткой встречи было то, что через два дня генерал Нирзанн сообщил Алине: приглашение от мадемуазель Солини было благожелательно рассмотрено во дворце принца Маризи. Довольно забавно, что миссия посланца генералу была приятна.

Алина этого не понимала. Она еще не уяснила себе, что генерал Нирзанн - воплощение неподдельной преданности.

- Теперь, когда я донес до вас, мадемуазель, официальное сообщение, мы можем обсудить все подробнее.

- Так принято? - спросила Алина, успешно скрывая, как торжествующе забурлила кровь в ее жилах.

- Моя дорогая Алина, это не только принято, это необходимо. Никому не позволено присылать приглашение принцу Маризи без уверенности в том, что оно будет принято благожелательно.

- В самом деле? Я, знаете ли, потому спросила, Пол, что не разбираюсь в таких вещах; один неверный шаг может все испортить.

- Доверьтесь мне.

- А разве я не доверяю?

- Ну... да. Я теперь вдвойне рад, что в состоянии помочь вам. С тех пор как пять лет назад умерла принцесса, принц заинтересовался только одной женщиной, и то этому дьяволенку, которого нашел де Майд, просто дико повезло. Но она недолго продержалась, тогда как вы... Ну, мы им покажем!

Алине не слишком понравилась речь генерала, она лелеяла совсем иные замыслы. Если генерал Нирзанн действительно сведет ее с принцем, она обретет больше свободы для продвижения собственных планов. При этом она ненавидела малютку воина за постоянные намеки на их отношения. Впрочем, это до поры до времени можно игнорировать.

Зная о том, что до отправки "желанного" приглашения должно пройти не менее недели, Алина выжидала указанный срок с плохо скрываемым нетерпением. Когда наконец он истек, она устроила званый обед, пригласив лишь тех, в чьем дружелюбии не сомневалась и кто был бы угоден высокому гостю.

Представьте себе удивление горожан Маризи, когда они обнаружили, что мадемуазель Солини уже проникла в круг тех избранных, чьи дома принц время от времени считал возможным почтить своим присутствием! И такое удалось женщине, о которой еще два месяца назад никто не слышал! Когда эхо этих пересудов не без помощи ее лучшего друга графини Потаччи достигло ушей Алины, единственной реакцией россиянки была презрительная улыбка.

Наступил день званого обеда. Алина провела его внешне спокойно, но на самом деле в нетерпеливом ожидании и лихорадочном волнении. Она лично вникала в каждую деталь обеда; истратила часть из сотни тысяч франков Стеттона на украшения и сувениры.

Предвидя такой разворот событий, Алина за две недели до званого обеда специально заказала платье в Париже, и выбор ее свидетельствовал, сколь она проницательна. Интуиция подсказала ей, что великого человека не поразить легкомысленным или дерзким фасоном; тут требуются простота, благородство, истинная элегантность. И она этого достигла.

Когда Алина вошла в гостиную, там уже находились Жюль Шаво, Ричард Стеттон, миссис и мисс Форд, и она с большим удовольствием отметила, какое впечатление произвел ее наряд на всех, кроме, пожалуй, Жюля Шаво, который сам одевался с большим вкусом. (Что касается Фордов, то последний заем Маризи обсуждался с главой банка Форда в Нью-Йорке.) Немного погодя прибыли запыхавшиеся граф и графиня Потаччи.

- Мы так боялись опоздать, - сказала графиня, - ведь это заставило бы его нахмуриться. Слава богу, он еще не прибыл!

Прошло еще десять минут, а высокий гость все не появлялся. Алина начала слегка нервничать, однако виду не подавала: она весело болтала с Виви и миссис Форд.

Вдруг до ее ушей дошли слова графини, разговаривавшей со Стеттоном и Жюлем Шаво:

- Это неудивительно, знаете ли... он последние несколько месяцев был нездоров.

Алина старательно улыбалась, подавляя желание, как нетерпеливая школьница, броситься к окну. Прошло уже двадцать минут с начала обеда - ее переполняло отчаяние.

Но вот прозвенел звонок, входная дверь открылась и закрылась, голос Чена торжественно возвестил:

- Принц Маризи и генерал Нирзанн.

Через мгновение они возникли на пороге - принц чуть впереди.

Это был представительный, высокий мужчина, лет около пятидесяти, немного сутулый. Его каштановые волосы уже седели на макушке, на обычно бледном лице привлекали внимание проницательные, горящие глаза; у него был острый орлиный нос и твердый, хотя и чувственный рот. Выглядел принц почти аскетически.