Книга Легион выродков - Максим Волосатый

И тут на меня легкость накатила необычайная. Наплевав на шатающееся после беспамятства тело, я колобком выкатился из кресла. Скафандр сейчас мне не мешал ничуть. У меня было дело.

Из угла каюты мне весело подмигивал огоньками медблок. Все правильно. Вокруг может сверхновая взрываться, а медблок в автономном режиме будет сохранять содержимое четыре месяца. Столько, насколько хватит батарей.

Ну, мне четыре месяца не надо. Мне, собственно, уже пришло время прощаться. Так, где тут главное меню? Непослушные пальцы, путаясь и ошибаясь (да уж, непросто на скорость отрабатывать после того, как тебя на пару часов вырубили вместе с кораблем), набрали наконец нужную команду.

На дисплее зажглась надпись. «Активация биологического объекта». Медблок, похоже, сам не верил в то, что я собираюсь делать. Правильно, родной, я и сам не очень в это верю. Просто времени у меня нет придумывать что-то более умное. Забортный скрежет перешел в надсадный вой. Судя по всему, вскрывают входной люк.

Мои губы против воли искривились в усмешке. Зря это они. Видать, неопытные. Нечасто захватывали людей вообще и дэ-ка в частности. Там, в переходном тамбуре, как раз для таких самоуверенных пара подарков заготовлена. В данной ситуации спасти они меня не спасут, но душу мою страдающую потешат. Хоть что-то приятное…

Не дожидаясь, пока непрошеные гости познакомятся с предусмотрительностью земных конструкторов-оружейников, я успокоил автоматику медблока, ткнув пальцем в клавишу подтверждения. Да, поверь, уважаемая, я на самом деле хочу разморозить это тело внутри, как бы странно ни выглядело это мое желание. Приходится.

Автоматика, сделав миллисекундную паузу и как будто пожав плечами в недоумении, приняла приказ. И тут же криокамера осветилась изнутри мягким желтым светом, на мгновение напомнившим мне свет земного солнца. Свет, который я уже вряд ли когда-нибудь увижу.

У меня затряслись руки.

Тьфу, тьфу! Пинками выгнав из головы отчаяние, оно мне сейчас ну ничем помочь не может (хотя когда оно может помочь?), я развернулся и поковылял обратно к своему креслу. Разморозка займет около минуты: я не стал миндальничать и запустил максимально жесткий и быстрый вариант – не хватало еще заботиться о всякой нечисти. Вон за стенкой клипера твои братья, пусть они и беспокоятся, а у меня другие задачи.

Если разобраться, то я сейчас несу чушь. Потому что именно этот сият – наш союзник, и те, кто пытается пробиться через внешнюю обшивку клипера, его, скорее всего, приравняют ко мне. Но что мне оставалось? Один против толпы абордажников конвергеновского линкора я не смогу сделать ничего. Ничегошеньки. А с этим кадром у меня был хоть и призрачный, но шанс. Правда, не очень понятно, – шанс на что? Да ни на что. Просто шанс. Все-таки не стоять с пустыми руками и не ждать, пока тебя спеленают, как… как не знаю, что. Кто их знает, конвергенов, как пеленают они своих пленников?

Но, кстати, что касается «пустых рук», тут я слукавил. Руки у меня не пустые.

Я не зря ковылял к панели управления. Космический бой космическим боем, но любой экипаж любого корабля Земли неизменно имеет и стрелковое вооружение. Как раз для таких случаев, когда тебя берут на абордаж. Из моей так и не пришедшей в норму груди против воли вырвался вздох: начальство, видимо, позаботилось, чтобы было из чего застрелиться.

Вот и панель. Внизу, на уровне колен, располагался лючок, окантованный темно-синей полосой. Давным-давно не открывавшаяся крышка клацнула, и в мои подрагивающие руки (не подумайте плохого, просто мне до сих пор нехорошо, так сильно меня приложили) лег «последний шанс» космолета. МКББ «Шторм». Многоцелевой комплекс ближнего боя. Сорокасантиметровый рукав, густо усаженный по периметру разными стрелятельными приспособлениями.

Серьезная на самом деле штука. Обойма обычных пороховых патронов, две мини-ракеты, пневматическая кассета с иглами, миниатюрные свето-шумовые гранаты, ручной лазер с батареей на три полноценных, прожигающих бронескафандр выстрела (при том, что после этих выстрелов творится с твоей рукой – помолчим). Есть еще пара «приятных» сюрпризов, но это уже мелочи. Ну, и в качестве десерта – «последнее прости»: это когда боеприпасы кончились, а деваться все так же некуда. Заряд взрывчатки, гарантированно отправляющий по звездной дороге в мир иной как самого космолета, так и всю генетически мутировавшую живность вокруг него в радиусе трех метров. Короче, сказка. Для взрослых. С не очень хорошим концом.

Рука привычно скользнула внутрь «Шторма» (сколько нас дрючили, обучая с ним обращаться), тройка килограммов готовой к бою материи оттянула плечо, и мне даже как-то полегчало. Нет, я все прекрасно понимаю: и шансов у меня нет, и численное превосходство на стороне противника. И даже если я каким-то чудом вырвусь из этого ангара, меня никуда не отпустят: ну куда мое корытце денется от линкора и его группы сопровождения? А все равно… Вот потеплело на душе, и все тут. Это, наверное, у любого мужика так. Оружие в руки дай – и сразу плечи расправляются. А то уж больно неприятно – голым помирать.

Сзади раздался предупреждающий писк, и сразу за ним – густое шипение стравливаемого воздуха. Разогрелся мой «подарочек». Я бодро вертанулся на месте (еще бы – я ведь теперь вооружен и крут) и тут же чуть не полетел носом вперед. Дух был бодр и весел (ну… почти), а вот разболтанным мышцам об этом сообщить забыли. Надо будет учесть на будущее.

С легким шипением открылась крышка криокамеры, и звук, который раздался вслед за этим, запросто мог похоронить все мои мысли насчет того, что этого Дивана можно использовать в качестве заложника или на самый край – живого щита.

Сият кашлял. В смысле – КАШЛЯЛ. Я такого, если честно, никогда не слышал. Конвергена трясло, как неуправляемую капсулу при падении в атмосферу. Кашель, казалось, рвется из каждой поры его тела. Он сипел и подсвистывал, стонал и хрипел, задыхался и почти кричал на выдохе. Жуткое зрелище, особенно если прибавить сюда струйки темной крови, побежавшие из ноздрей и ушей. Да уж, нечего сказать, хорош заложничек. Хотя, может, и, наоборот, прокатит: любой увидевший его поймет, что сията надо спасать, и немедленно. Иначе через пару минут спасать будет просто некого.

Но как-то странно все это. Ничего подобного после заморозки быть не должно. Или у него индивидуальная реакция на препараты? Тогда почему в сопроводительных документах об этом ни слова? И центр молчал об этом, когда я доклад отправлял. А впрочем, какая сейчас разница? Помрет – и ладно. Все одно я на тот свет за ним в паре шагов пойду. Ну, и заодно не дам противнику завладеть секретным грузом. Ха-ха-ха.

Смех вышел невеселым. В переходном тамбуре все сильнее слышалась возня космических взломщиков, а у меня подгибаются ноги, трясутся руки, и в капсуле заходится инфернальным кашлем свежеразмороженный конверген. Диспозиция хоть куда.

– Пошли, красавец, – абсолютно невежливым рывком я выдернул Дивана из медицинского ложа и толкнул вперед. Он не сказал ни слова и даже кашлять как-то стал поменьше, но почему-то от взгляда в его сутулую спину мне стало не по себе. Нехорошо стало, муторно. Ведь хоть он нелюдь, а все-таки живая душа. Не по-людски так-то поступаю…