Книга Дуэт влюбленных - Долли Нейл

— Ты говоришь, точно как герой из фильма. И розы, как в дешевом кино, — попыталась она пошутить.

— Если не нравится, попрошу принести другие. Какие ты любишь?

— Лучше закажи ужин, а я пока освежусь. В самолете было ужасно душно.

Маджи выскочила в ванную комнату, закрыла дверь на задвижку. Ее сердце бешено колотилось, во рту пересохло. В обычных обстоятельствах сегодняшняя ночь стала бы осуществлением мечты: она вышла замуж за человека, которого любит. Но себя не обманешь… между ними пропасть.

Да поможет мне бог! Маджи судорожно сглотнула. Какой кошмар! Прятаться в ванной комнате — значит лишь откладывать неизбежное. Она должна будет сказать ему правду и надеяться, что он поймет, если, конечно, сразу не убьет ее.

За ужином они не задержались. У Маджи начисто пропал аппетит, зато, нервничая, она усиленно налегала на шампанское. Девушка могла бы поклясться, что Никосу тоже немного не по себе. Они выпили за свой брак, потом Маджи придумала еще несколько тостов, явно затягивая время, и, как ни удивительно, он не возражал. Однако, в конце концов, Никос решительно встал.

— Думаю, мы обойдемся без кофе. А шампанское можно прихватить и с собой, если хочешь. — Взяв за руку, Никос провел жену в соседнюю комнату.

У Маджи глаза округлились при виде громадной кровати, занимавшей здесь центральное место. Скажи… скажи ему сейчас, пульсировало в голове, тогда как взгляд фиксировал выразительные детали: прозрачная ночная рубашка в кружевах — подарок Дороти, черная шелковая пижама, на полу в ногах — шитые бисером шлепанцы. Отступать некуда, она скажет правду и будь что будет.

— Никос, я совершила ошибку. — Маджи отважно повернулась к нему лицом. — Если можешь, прости. Мне не следовало выходить за тебя.

— Что? Что ты несешь?

— Я хочу вернуться в Англию. Мы можем аннулировать брак и забыть, как это вообще случилось. — От напряжения ее голос звенел, подбородок дрожал.

Никос ухватил жену за талию, прижал к себе.

— Ты нервничаешь, — неожиданно мягко проговорил он, касаясь губами завитков волос у шеи.

— Нет. — Маджи попыталась высвободиться, но Никос преградил ей путь к двери, подхватил на руки.

— Глупенькая девочка. У тебя нервы разыгрались. Ничего удивительного — я сам нервничаю!

— Я не нервничаю, черт побери! Отпусти меня! — судорожно забилась Маджи, когда он опустил ее на постель. — Иначе я не смогу сказать то, что должна.

— Боже! Истерикой ты только взвинчиваешь себя. Умоляю, успокойся. — Никос, как ребенка, гладил Маджи по голове. — Если хочешь, говори, никакие слова не имеют сейчас для меня значения, кроме признания в любви.

— А для меня имеют. Я не хочу тебя больше обманывать.

— Обманывать? — явно растерялся Никос.

Маджи собралась с духом.

— Ты напрасно надеешься услышать слова любви. Но это не моя, а твоя вина. Повторяю, мне не следовало выходить за тебя замуж. Нелепо связывать свою судьбу с человеком, который по уши в грязи. Мне лучше было бы бежать от тебя подальше, а не строить хитроумные планы мести за все несчастья, которые ты походя приносишь людям.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Никос.

— Я не хочу стать женой человека, занимающегося недостойными делами. Понимаешь, мне все известно о притоне, лицемерно называющемся «Клубом здоровья».

— Знаешь о клубе? — вскинул голову Никос и взглянул на нее прищуренными глазами.

По крайней мере, он не пытается отрицать этого, тупо подумала Маджи. Воспользовавшись моментом, она приподнялась на кровати и села, машинально пригладила дрожащими руками растрепавшиеся волосы и только потом взглянула на Никоса. Он стоял напротив совершенно неподвижно, словно изваяние, без каких-либо эмоций на жестком лице.

— Да, я знаю, ты владеешь этим омерзительным «массажным салоном».

Наконец она сказала все, что хотела и что думала, утаив только ту тоску, которую на самом деле испытывало ее сердце.

— Понятно! Ты там работала? — спросил он без всякого выражения.

— Ровно пятнадцать минут — столько времени мне понадобилось, чтобы понять, какое это заведение. К несчастью, моей лучшей подруге не повезло. Работа в так называемом высококлассном клубе довела Шейлу до могилы. Пока мужчины вроде тебя богатели и богатеют на мерзких услугах, она сама свела счеты с жизнью. — Ее зеленые глаза с болью всматривались в него. — Неужели, Никос, мораль и совесть для тебя всего лишь пустой звук? Школьная пропись в тетрадке, которую можно выбросить за ненадобностью?

Она встала и прошла бы мимо Никоса, но он жестко ухватил ее за плечо и развернул к себе. Выражение его лица испугало девушку.

— Следует ли тебя понять так, что ты решила выйти за меня замуж, чтобы отомстить за смерть подруги, а теперь идешь на попятную? Так какая же причина заставила тебя передумать, Маджи, дорогуша? — спросил он с холодным цинизмом. — Или сама мысль спать со мной в одной постели стала тебе невыносима?

Последние слова он буквально прорычал. Ярость охватила его. Безумие светилось в глазах, пальцы клещами сжали девичье горло, она задыхалась, не в силах произнести ни слова.

— Моя сладкая маленькая Маджи, олицетворение всей невинности и кротости, оказалась более греком, чем я, когда дело дошло до мести. — Никос неприятно хохотнул. — Скажи мне, сучка, когда ты приняла свой план — в первую минуту нашей встречи или обдумала все заранее, для чего и нанялась к Дороти?

— Нет… нет. Пусти, мне больно, — взмолилась Маджи.

Его руки чуть ослабли, но все равно сопротивляться ему было бесполезно. Слезы выступили у нее на глазах.

— Отвечай, — прохрипел он. — Слезами меня не разжалобишь.

— Я узнала тебя, только когда мы с Дороти улетали в Лондон. Твой деловой синий костюм и кейс… Ты был точно в таком же в своем проклятом заведении. Я поняла, кто ты, и… — Маджи чуть не сказала «возненавидела тебя», но вовремя остановилась.

Я, должно быть, спятила. Что за идиотская мысль, будто мужчина вроде Никоса позволит женщине, смертельно его оскорбившей, остаться безнаказанной.

— И ты возненавидела меня? — Он сам произнес то, о чем она промолчала. Секунду Никос пристально смотрел ей в глаза, потом с безжалостной холодностью вымолвил: — Тогда, мне кажется, я должен дать твоей впечатлительной натуре более реальный повод для ненависти.

Его намерение было очевидным. В тот же миг Маджи оказалась пригвожденной к постели. С нее слетели юбка, блузка: жемчужные бусинки ожерелья, рассыпавшись, защелкали по полу.

7

— Нет, Никос, не надо. Я же честно признала свою вину. Я не должна была выходить за тебя замуж. — Он заставил ее замолчать, раздавив рот безжалостным, до крови, поцелуем.

— Ах ты, сучка! Она, видите ли, раскаялась, собирается уехать в Лондон. — Он ядовито напомнил ей ее слова, интонации, звучавшие в его устах как пародия. — Не хотел бы тебя расстраивать, дорогая, но у тебя нет выбора, — прохрипел Никос саркастически, и бретельки ее лифчика лопнули, когда он сорвал его, обнажив ей грудь. — Ты дорого заплатишь мне за свои фокусы!