Книга Дворец для любимой - Владимир Корн

Преимущества нового корабля очевидны: стальные борта, дальнобойность и эффективность орудий. В конце концов, его неплохой ход. И даже то, что при работе с парусами приходилось загонять на реи не две сотни матросов, а лишь четверть от этого количества.

Но имелись и недостатки, и даже мне, проведшему на корабле чуть больше трех суток, они были видны. Например, парусник не слишком охотно слушался руля на острых углах к ветру. Во внутренних помещениях душновато, металл – не дерево, и нужно что-то делать с вентиляцией. И это совсем не мелочи, корабль для моряка – дом родной, зачастую бывает так, что на его палубе он проводит больше времени в году, чем на берегу.

Казалось бы, ничего серьезного, но множество мелких недостатков вполне могут перебить даже крупные достоинства. Да и не был еще новый корабль в сильных штормах, хотя его создатель, тоже находящийся за столом господин Михаэль Тируст, клятвенно уверял в том, что как раз с этим все будет в полном порядке.

Первым высказал мнение конечно же капитан. Фер Груенуа встал, выдержал томительную паузу и произнес:

– Это – корабль моей мечты. И я очень счастлив, что мечты все же иногда сбываются.

Затем он чуть склонил голову в едва заметном поклоне и уселся снова.

Потом говорили многие, и все их слова были лишь разными переложениями выступления Фреда. И я, все это время снаружи сама невозмутимость, наконец-то смог расслабиться.

Теперь слово только за Департаментом. Там тоже будет не все так просто, но половина дела сделана – корабль понравился всем. Если даже и были другие мнения у собравшихся за столом, то озвучивать они их не стали.

Несколько слов было произнесено и мной:

– Господа, я очень надеюсь, что вместе с этим парусником в судостроении наступает новая эра, эра стальных кораблей. И я рад, что начало этой эпохе положили кораблестроители Империи.

На мой взгляд, презентация нового корабля прошла достаточно успешно. Оставались только мелочи, и мне пришлось выступить снова, провозгласив, что новый флот, оставаясь верным славным морским традициям Империи, будет создавать и свои, не менее славные. И начнет он с нового обмундирования, которое получат все те, кто служит на предвестнике эпохи стальных кораблей. Посмотрев на матросов, демонстрировавших парадное обмундирование, Яна заявила:

– Какие славные парни! – при этом лукаво стрельнув глазами в мою сторону.

Я кивнул головой, как будто бы соглашаясь с ней, а сам подумал: «Ничего, милая, до моей маленькой мести осталось не так уж много времени».

Затем разговор пошел о некоторых нововведениях, мелких, но иногда таких важных, как, например, пробковые спасательные жилеты. И уже потом, когда, казалось бы, все основные моменты мы уже обсудили, я поднялся на ноги, привлекая внимание, и заявил:

– Господа, а сейчас ее императорское величество удостоит корабль особой чести, дав ему название.

Янианна посмотрела на меня растерянно, даже немного испуганно. Еще бы, чего-чего, а уж этого она от меня явно не ожидала. Затем ее величество справилась с собой и заявила:

– Я внимательно выслушала все мнения о корабле и думаю, что самое достойное имя для него… «Властелин морей»!

И взглянула на меня с торжеством: «Подумаешь, задача!»

Глава 9

Кусочек сахара

Ну что ж, «Властелин» так «Властелин». Вычурное, конечно, на мой взгляд, название, да и размерами броненосец на властелина явно не тянет. Но коль скоро оно нравится любимой да и остальным, судя по всему, тоже, пусть будет «Властелин морей».

Хотя больше бы подошло «Гневный», «Разящий», «Стремительный» или что-нибудь еще в том же духе. А что, рано или поздно корабль пойдет в серию, так что такие названия были бы как раз то, что нужно. Еще лучше было бы назвать их женскими именами, но любимая явно начнет, мягко выражаясь, возражать. Ее именем всех их не назовешь. «Яна-17» или «Янианна-48» не звучит, право слово. Ладно, пусть будет «Властелин».

На выходе нас настиг дождь, буквально в считаные секунды превратившийся в ливень.

«Долго он идти не будет, – думал я, глядя на образованные крупными каплями дождя пузыри на брусчатой мостовой, – примета верная».

Возвращаться, чтобы переждать его, не хотелось, и я, накинув на Янианну плащ, поднял ее на руки и понес к карете. Знаю, не по этикету, а вы добавьте в него новый пункт, и тогда вашей любимой не придется мочить ножки.

В полумраке кареты Яна выглядела совсем девчонкой. Даже не скажешь, что она – мать троих детей, и чуть ли не каждый день ей приходится принимать тяжелые, а порой даже судьбоносные решения.

Пару раз она искоса взглянула на меня, затем спросила:

– И куда ты на этот раз, Артуа?

Надо же, и как догадалась, я ведь даже не намекал. И я ответил:

– На север, солнышко, на север.

Разговор наш получил продолжение уже в столице, во дворце. Стояла глубокая ночь, мы находились в спальне, которую только что покинула служанка, помогавшая Яне приготовиться ко сну. Я сидел, просматривая успевшую накопиться почту, ту, что не передали мне по прибытии в Гроугент, потому что в ней не было ничего очень срочного или особенно важного. В Дрондер мы прибыли поздно и потому застали наших детей уже спящими.

– Скажи, Артуа, ты все еще не можешь успокоиться?

Вопрос Янианны прозвучал внезапно, я даже слегка вздрогнул, оторвавшись от чтения очередного письма. Вернее, даже не письма, отчета из химической лаборатории в Стенборо. Хотя я не успел дочитать его до конца, было понятно, что еще одна проблема решена, причем решена удачно.

Я перевел взгляд на Янианну, которая стояла в ночной сорочке перед огромным трельяжем, заставленным, как ему и положено, всякими баночками, флакончиками, футлярчиками и прочими предметами не всегда понятного мне предназначения. Яна смотрела на меня, и я никак не мог истолковать значение ее взгляда. В нем была то ли легкая грусть, то ли укоризна, то ли еще что.

Нет, любимая, дело не в том, о чем ты могла подумать. Однажды я совершил большую ошибку, вернее, несколько ошибок, и за каждую мне приходится платить отдельно. Помнишь тот мой разговор с послом короля Готома? Ты присутствовала при нем, как присутствовали и господа, возглавляющие военные ведомства. Тогда я думал, что поступаю правильно, но, как оказалось, это далеко не так.

Так вот, одной из моих ошибок был дормон вардов Тотонхорн. Вернее, не сам он, а моя угроза послу Готома попросить вардов вторгнуться на земли Трабона. Король Трабона, его величество Готом, человек невероятно амбициозный, но далеко не глупый, сделал все, чтобы подобного не произошло. Нет, он не уговорил меня, взяв затем слово так не поступать. Проблему он решил по-другому, с помощью соседних с вардами кочевых племен. Не знаю, сколько он потратил золота, этого даже Анри Коллайну не удалось выяснить, но своего Готом добился, и теперь Тотонхорну самому приходится нелегко. Так что никакой помощи Империи от него ждать не приходится, ему бы со своими проблемами разобраться. В этом виноват я, ведь именно после моих угроз Готом принял такое решение. И знаешь ли, Яна, я не хочу, чтобы за мои ошибки и просчеты платили другие.