Книга Любовницы - Эльфрида Елинек

Бригитта считает, что ее трогательные заботы отвлекут Хайнца от чужеродных мыслей, которые она в нем замечает. Она ошибается. Мысли эти — не чужеродны, они — плоть от плоти Хайнцевой семьи.

Сузи берет в руки чашку так, словно она — жестяная и ее собственная. «Мы ведь не в тюремной столовой, где жестяная посуда, мы ведь в доме моего суженого, суженого! а здесь вся посуда фарфоровая». Бригитта пытается отнять у Сузи чашку, защитить ее, прижать к груди и убаюкать, как ребенка, пусть все видят, как она умеет ценить то, что вскоре будет принадлежать ей. А родители пусть заткнутся! В доме для престарелых они, грибы трухлявые, еще наедятся из жестяных мисок.

Одна из девушек пребывает в глубоком заблуждении. Как всегда, это — Бригитта. Бригитта и Сузи хотят брать женственностью и миловидностью.

Сузи добивается успеха, ведь она на самом деле мила, ей это легко дается, потому что не стоит ничего, но радует всех вокруг. Даже если бы это чего-нибудь стоило, Сузи это было бы по средствам.

Бригитта успеха не добивается, потому что на каменистом пути к Хайнцу она сама окаменела и озлобилась. Бригитте это поведение не должно ничего стоить. Она расплачивается одним — своей плотью. Плоть Бригитты подтачивают изнутри непрошеные гости, и самый незваный гость — конвейер по производству бюстгальтеров. Плоть Бригитты истончилась, словно заношенный шелк.

Крепость обороняется одним лишь терпением.

Любовь давно пошла на боковую. У кого хватит сил бодрствовать так долго?!

В который раз любовь терпит поражение, а побеждает насилие.

Сузи побеждает всегда, ведь она так мила и добра, ведь она так человечна. Бригитта же бесчеловечна. Бригитта наконец побеждает в жестокой борьбе за фарфоровый кофейник. Мягкая и женственная Сузи выпускает кофейник из рук. Неженственная, каменная Бригитта с торжеством прижимает кофейник к груди.

Ура, победа!

Сузи говорит:

— У нас дома посуда все равно лучше вашей. Пойду-ка я домой!

Хайнцева мать бросается наперерез, просит Сузи остаться. Она обещает купить самый красивый кофейник, пусть только Сузи останется. Она притягивает Сузи к своей груди, которой кормила Хайнца в младенчестве, а потом вырастила в мужчину, умеющего разглядеть в жизни главное. А на второстепенное — на Бригитту — он и глядеть не станет. Хайнцева мать говорит:

— Мы, женщины, должны держаться заодно против этой неженственной грубиянки Бригитты.

В конце концов Сузи выиграла битву. Выиграла своей женственностью и кротостью. Оставайся такой и впредь, Сузи! Не дай себе огрубеть!

Хайнц хочет влепить Бригитте пощечину.

В следующую секунду он свое желание исполняет. Если мужчина что решил, он должен довести дело до конца. Бригитте больно от несправедливости!

Ведь в конце-то концов она спасла семейное имущество от захватчицы!

Она все еще прижимает фарфор к себе, согревает его своим телом, чувствует ответное тепло.

Не то что с Хайнцем. Тот всегда остается с Бригиттой холодным.

На скатерти образуется большое коричневое пятно — след их борьбы. Сузи несется на кухню, давая волю своему инстинкту, приказывающему ей: вытри скатерть!

На сцене появляется влажная тряпка. Сузи наслаждается личным успехом и вытирает кофейное пятно.

— Я отдам кофейник только свекрови или Хайнцу, вам я его не отдам, — говорит Бригитта, но на нее никто не обращает внимания. Восторженные зрители устраивают Сузи овацию.

Бригитты не существует. Не держи она по-прежнему кофейник в своих лапах, исколотых швейными иголками, ее бы вообще никто не увидел.

Сузи исправила неловкость, которую допустила невежественная Бригитта.

Благодарности Сузи не ждет, нет, вовсе нет.

А Бригитта ждет, что Хайнц будет принадлежать ей.

Нет, таким способом у нее ничего не выйдет.

Любовь всегда отыщет дорогу

Священник в церкви говорит, что любовь — это путь к другому человеку. Паула ищет близости с Эрихом, она ищет земной путь к другому человеку. Паула ищет почву, на которой она может встретить Эриха, чтобы потом вместе заниматься всем этим свинством.

Любая самая совершенная система имеет свои прорехи, через которые и можно будет ускользнуть. Любовь частенько в том и заключается, чтобы эти прорехи отыскать. Влюбленная Паула сразу вспомнила о продуктовом магазине. Ее будущая свекруха выпустила из виду, что Эриха посылают в магазин делать покупки на всю неделю. Ему вручают список всего необходимого. Эрих отдает этот список заведующему магазином, который складывает заказанные продукты в Эрихов рюкзак, медленно набирающий вес и скособочивающийся в сторону ближайшей пивной.

В магазине Эриха со всех сторон стеной обступают женщины. Это сплошь мамаши, у каждой, независимо от возраста, уже есть по меньшей мере один ребенок. Перед магазином роятся их чада, они гроздьями виснут на дверях и перилах, со своими самокатами запрыгивают в автобусы, на повозки и в легковушки, а иногда залетают на них под колеса мотоциклов, легковушек-комби и грузовиков с прицепами. Под трактор редко кто попадает, ведь трактор едет медленно, и они успевают отскочить в сторону. Среди чад наблюдается постоянный естественный убыток. В этом ничего страшного, ведь если одни исчезнут, нетрудно завести себе еще. Делать детей — занятие не самое приятное, вынашивать их, пожалуй, еще тяжелее, а уж рожать — совсем не удовольствие. Да и иметь детей — тоже хуже почечных колик. И все-таки — материнская роль снова оправдана и обеспечена на несколько лет вперед.

Каждый видит: это настоящая семья. Видит отец: у него, кроме жены, есть еще одна жертва, которую он вправе колотить и обзывать. Тельце у ребенка такое податливое, жаль только, что небольшое.

И жена видит: вот результат моих усилий, он должен воодушевить меня на новые усилия.

И ребенок тоже видит: он — главная персона, живое оправдание бесполезно растраченного времени, времени, которое лопается по швам, распираемое всякими бесполезными делами, делами, которые всегда делаешь не для себя, а для кого-то другого. И одна мрачная задняя мысль застряла где-то в голове: во время воскресной проповеди труды твои воссияют, и лучи их падут на тебя. Такого, правда, дожидаться бессмысленно, ведь труды если и падут на тебя, то не в виде божественного сияния, они лягут на тебя своим многотонным грузом, чтобы в конце концов оставить от тебя мокрое место. И в один прекрасный день бесформенное тело, зовущееся мамочкой, в последний раз укладывается на ложе к давно похороненному папочке.

Но самую важную персону, ребеночка, кутают в пеленки и херенки, пока он не научится ходить и кататься на самокате, потом ему навешивают оплеух, навьючивают на него хозяйственные сумки, подрезают косами во время заготовки сена, давят автомобилями, а бывает, что ребенок свалится в горный ручей, прямо в руки к перепившемуся отцу или угодит под рассыпавшуюся поленницу, а то и в лапы какого-нибудь сумасшедшего насильника. Если ребенка минуют все эти беды, остается еще возможность в пятнадцать лет напиться впервые и на мопеде врезаться в бетонную опору моста.