Книга Кости и цветы - Ярослав Гивиевич Заболотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хья! Хья! Хья!!!
Осталось немного. Победа почти в кармане. Вон, уже листья на ветвях различимы. Не обойдёт же Джон на последних метрах? Да куда там! Не угонится. Уж кого-кого, а резвых скакунов глаз выбирать умеет. Намётан. Момент истины. Всё! Рэксволд объехал ближайшую группу деревьев и бросил горделивый взгляд на Джона… который неспешно скакал вдали и, по-видимому, вовсе не планировал участвовать в соревновании — стоило неимоверных усилий дождаться его у опушки.
— Мне без разницы. Ты проиграл, — зло процедил ассасин.
— Я разве спорю? — с доброй улыбкой ответил следопыт. — Соберу валежника. Мне не сложно.
— И зачем тогда я напрягался? Сразу бы сказал, что станешь плестись сонной мухой.
— Представь себе. Такое бывает. Не всё ж тебе над другими глумиться.
— Я ещё даже не начинал.
— Потому так хмуришься? Не надо. У тебя и так морщина на лбу. Или две? Не видно. Сейчас подъеду, скажу точнее.
Разразившись виверхэльской бранью, Рэксволд грубо развернул коня и въехал на опушку.
Джон же рассмеялся: победить, будучи проигравшим, — дорогого стоит. Настроение подпортил запоздалый голос разума. Победа могла выйти боком. Трава слишком высокая. Сломать лошади ногу в какой-нибудь яме, кувыркнуться о пень или столкнуться с очередным магическим существом — раз плюнуть. Обошлось. В дальнейшем лучше так не рисковать.
А вот Эрминия отметила, что наследие варга никуда не делось. Зараза хоть и не убивала, подталкивала к борьбе за первенство и яростному запалу.
— Не припомню, чтобы Рэксволд так злился, — поделилась наблюдениями Лайла, когда оба воина скрылись в зарослях. — Неужели шутки про старость его настолько задевают? — она посмотрела на подругу, что мяла пальцами кончик золотистой косы.
— Север… изменил его, — ответ был холоден и немногословен, а взгляд прикован к приближавшейся стене лиан. — Всех нас…
Иногда сделка с Леонардо, заключённая за спиной Лайлы, колола Эрминию иглой совести. Но выложи на стол все карты — и нечем будет расплатиться за жизнь возлюбленного. Что это? Вынужденная мера или отсроченное предательство?
— Звучит так, словно ты хочешь мне что-то рассказать…
— Тебе кажется, — не поворачивая головы, произнесла Эрминия.
— По-видимому…
Раздвинув похожие на змей лианы, девушки тоже въехали на опушку. А вслед за ними — Шойсу, чей взгляд касался кружившего в небе мефита, пока над головой не сомкнулись густые кроны.
После пышущих духотой лугов лесная прохлада ласкала кожу, точно дувший с моря ветерок. Странники ехали мимо множества пузатых деревьев, с корявых ветвей которых свисали растения. Одинаковых почти не попадалось. То перед глазами покачивались резные листья в мелкую крапинку, то ворсинчатые синие ягоды, то бордовые стручки в зелёных завитушках, то охраняемые шипами соцветия, яркие, как ночной пожар. Флора Ардонэйзии умела удивлять разнообразием. Однако трогать ничего не хотелось. Королевство настолько же цветущее, насколько ядовитое. Порой и старожилы становились жертвами каких-нибудь плодов. Чересчур много похожих. Спутал — сам виноват. Либо животом помучаешься, либо в могилу сляжешь. Отсюда и поговорка «Коль плодик кажется знаком, снесёшь беду ты в свойный дом». Никаких «кажется». Только железная уверенность. Проскользнуло сомнение? Значит, пускай дальше висит.
Чем глубже путники заезжали в лес, тем гуще он становился, хотя Джон заверил, что до противоположной опушки рукой подать: маршрут пересекал уголок крупного лесного массива. Опасения растаяли, когда через полчаса между деревьями блеснул просвет. Там-то всадники и нашли отмеченные на карте скалы: группу облюбованных лианами утёсов. Раскинувшийся на краю рощи каменный лабиринт. Для начала стоило убедиться в его необитаемости, а потом — выбрать место для ночлега: чтобы и защищено было, и вдали от ветхих слоёв известняка, какие, судя по мшистым горкам на земле, иногда обрушивались тяжёлым градом.
Осторожно лавируя между утёсами и одинокими деревьями, странники обследовали местность. Ни животных, ни существ, ни, к сожалению, пещер. Зато нашёлся родник. Наполнив фляги, путники разместились в скальном углу и соорудили из лиан подобие шатра. Свисавшие с отвесного камня толстые растения были переплетены, укреплены палками и привязаны к столбам из жердей, поддерживаемых рогатыми подпорками. Так, если что вдруг осыплется, уже не убьёт. По крайней мере, хотелось в это верить. Как и в спасительное мытьё рук после возни с лианами.
— Добротный навес получился, — довольно глядел на сооружение Джон. — Даже лошадям место нашлось, — он задрал голову, и в серых глазах отразилась вечерняя сиренева. — Ух, как быстро время пролетело. Пойду хвороста принесу.
— Составить компанию? — Лайла сложила сумки в углу укрытия. — Предложила бы помощь, но ты откажешься из-за заключённого пари.
— Верно. Уговор дороже денег. И по нему я должен быть один.
— А мне волноваться? — вампирша посмотрела на Рэксволда, который сидел в сторонке и, вертя на пальце кинжал, делал вид, что ничего не слышит.
— Всё будет хорошо, — улыбнулся следопыт. — Наставления помню. Меч при мне.
— И я неподалёку, — вышла из шатра Эрминия.
— Ты-то куда? — опустив руку, ассасин зажал клинок в кулаке.
— Сперва пожурчу, потом умоюсь у родника. А что? Думаешь, без тебя не справлюсь? Сиди, лагерь стереги, — северянка поправила ремни ножен.
— Я…
— Отвали.
Рэксволд устало вздохнул:
— Ладно. Будут проблемы — свисти.
— Ага, — еле слышно ответила Эрминия и побрела прочь.
— Прошу, соблюдайте осторожность, — Лайла отправила бы следом незримого наблюдателя, но напорхавшийся за день мефит спал красным клубком на сером крупе — правильнее дать ему отдохнуть: в ночном дозоре вторая пара зорких глаз лишней не будет.
— Вернусь до сумерек, — Джон кивнул на иномирца, который, устроившись у скалы, что-то чертил палкой на земле. — Можешь пока Шойсу «попытать», а то, похоже, скучает. За делом время быстро пройдёт, — тёплый поцелуй разогнал девичьи тревоги. — Всё. Я пошёл.
— Может, ты и прав… — Лайла провожала взглядом две спины. — Вдруг что полезное узнаю…
* * *
Покинув лабиринт утёсов, Эрминия свернула налево, в кусты папоротника, а Джон пошёл прямо, к поляне с пурпурными цветами. За ней стояла ещё одна скала, вокруг которой серели мёртвые деревьев в путах лозы — должно быть, там много валежника.
Костёр важен не столько теплом, сколько отпугиванием зверья и насекомых. Хотя на одиночных комаров не обращала внимания даже Лайла. Да и что там комариные укусы, когда реальность могла хапануть похлеще медведя. Благо ранам свойственно затягиваться. Даже выкопанная в земле яма постепенно зарастает, превращаясь в ровную поверхность. Шрамы от лопаты скрывает густая трава. Равно как чёрные волосы прячут след от чиркнувшей над виском стрелы.
За время службы в королевском легионе Джон не раз ходил под смертью. Похоронил несколько боевых товарищей и первую супругу. Война не знала пощады. Когда скрип требушетов и стоны раненых затихли, душа была так же пуста, как некогда родной дом. Пришлось лечить её в «Гильдии воинов». Защищать слабых от преступного произвола: конец войны изрыгнул в общество немало отребья, что, ощутив вкус безнаказанности, не смогло вновь нацепить маску человечности. Однако знахари не зря говорят: постоянный приём одного и того же лекарства понемногу утрачивает целебный эффект. Так и случилось.
Настал черёд странствий, где разбойники не раз отравляли эликсир новых впечатлений гнилью собственной алчности. То ли удача, то ли твёрдая рука не давала сгинуть на чужбине. Костлявая длань настигла позже. На Тюрген Кроунт. Но, вопреки привычной безвозвратности, судьба дала второй шанс. Надо беречь его как зеницу ока — осторожно поглядывая по сторонам, следопыт начал собирать валежник.
* * *
— Что это? — Лайла глядела на выведенные на земле овальные фигуры. — Похоже на узор леопарда.
— Ksas`, — тёмная ладонь неторопливо обвела окружение.
— Кажется, я поняла… — вампирша быстро сходила до поклажи и вернулась с картой южной части Ардонэйзии, которую развернула перед сидевшим у скалы Шойсу. — Ксась?
— Ksas`, — кивнул тот.
— Значит, это расположение утёсов. По-видимому, у тебя хорошая
