Книга (Не) Человек-Паук - Сим Симович

того, что оно же их и укрепило. Образ Империи постепенно вымывался — это было похоже на работу моря с угодившим в него камнем: постепенно края стачивались, и тот терял свой первозданный вид. Но, тем не менее, оставался камнем.

За подобными мыслями прошла, быть может, треть пути. Бесфамильный очнулся, только когда девушка начала искать свой кошелёк, готовясь оплатить проезд. Упускать её снова не хотелось. Хотелось обмануть себя хотя бы на один короткий вечер. Поэтому, когда она встала, он тут же подскочил следом.

Девушка улыбнулась — широко, добро, искренне — а затем, крутанувшись на одной пятке, оказалась к нему лицом. Потянула на себя лацканы пиджака, опалила щёку тёплым дыханием и поцеловала — смазано, коротко. Этого хватило, чтобы опьянеть на каких-то несколько секунд и упустить момент, когда она выпорхнет из автобуса.

«Неужели причудилась?» Но как только он опустился на кресло, взгляд его зацепился за лежащую на соседнем визитку: «Мая Сикрет. Психолог, психотерапевт, сексолог».

«Мая, значит, — про себя попробовал Карим. — А ведь некая девочка Мила мне так и не позвонила…» И стоило ему только об этом подумать, как телефон в кармане тихонько завибрировал.

— Карим на проводе…

Бесфамильный ощущал себя странно. Ему было восхитительно легко и вместе с тем сердце охватывала светлая тоска. Даже внезапный звонок не смог вернуть его в привычное русло. Кариму подумалось, что именно в таком состоянии, пожалуй, и пишутся стихи, и он бы даже написал парочку, но в голове было как-то пусто. Мужчина открыл окно, пропуская утреннюю прохладу, вдохнул полной грудью, краем глаза отмечая круглолицую женщину, недовольно поправившую платок, после чего на его губах расцвела совершенно дурацкая улыбка — он наконец-то чувствовал приход весны. Не в слякоти снега под ногами, не в робких чириканьях птиц и уж точно не в сером грузном небе. Он чувствовал весну в себе, и это было так старо, что будто впервые. Карим не знал о том, что всё ещё так может, и не мог понять, как к этому относиться.

Через пару минут он выбрался наружу. Здесь магия весны как-то разреживалась, уступая место анализу. Бесфамильный прошёл всего пару шагов, когда неожиданно осознал: что-то было не так. Что-то он упустил из виду, без чего картинка произошедшего казалась неполной. Почему она его поцеловала?

Волшебство момента постепенно развеивалось. Если Карим увидел в ней ту, что никак не мог забыть, то почему девушка осуществила столь интимный жест с мужчиной, с которым не перемолвилась и словом? Как бы ни хотелось ему верить в собственную привлекательность, одной её казалось недостаточно.

Прокручивая поездку в голове, Бесфамильный находил всё новые детали: периодически сбоящий кондиционер, блики в очках-авиаторах, отражение странного парнишки с засаленными дредами… Последний показался Кариму смутно знакомым, и он поспешил подтвердить свою догадку. Подключив свой кпк к смартфону, беглым взглядом прошёлся по базе сбежавших сирот, пока не наткнулся на смазливого голубоглазого юношу арийской наружности. «Марик Литовски, вот, значит, где ты спрятался», — усмехнулся мужчина. А ведь мальчишка практически смог обвести бывалого волка вокруг пальца. Жаль, только выиграл себе немного времени — теперь найти его не составляло никакого труда. Мав был таким же, как Островский, за некоторыми исключениями, и всё-таки до Андрея ему было далеко: слишком эмоционален, слишком привязан к желанию обрести семью. Однако в перспективе из него могла выйти достойная замена бывшей правой руке, по необъяснимым причинам решившей своевольничать. Толик был понятнее и проще, и его человеколюбием Карим не обманывался.

«Что ж, пора возвращаться в альма-матер», — выполнив нужные манипуляции, Карим поместил девайсы в карман, возвращаясь в суровую реальность. Тяжёлая капля дождя упала ему на щёку. Бесфамильный поморщился, стирая её с лица. Нужно было торопиться, пока не начался очередной дождь.

— Молодой человек, вы устали? — Карим не сразу понял, что обращаются именно к нему, но преградившая путь фигура не оставила в этом никаких сомнений.

— Холодненькое, — смешной толстячок протянул ему открытую полторашку пива, любезно при этом отпив полезшую пену. Мужчина опешил от неизученного душевного порыва настолько, что не сразу нашёлся с ответом. — Ну не хочешь, так угостим другим. — истрактовал незнакомец его реакцию по-своему, начав рыться в висящем на руке пакете. Бесфамильный не мог решить, что побеждает в нём: раздражение или любопытство. И пока он решал эту мысленную дилемму с «подарком» для него определились.

— На вот, держи, — Карим поймал брошенную бутылочку минералки на автомате, тут же собравшись запульнуть её обратно. — Не стесняйся, бери, она новая. Мне её на сдачу всучили. Понимаешь, когда у меня есть — я даю. А когда нет… тут уж я готов сражаться за крошки с голубями.

«Дают — бери?» — промелькнуло у Бесфамильного в голове. Он хмыкнул, признавая поражение перед чужой логикой. А затем просто кивнул, прощаясь.

— Лови ещё, мил человек! Кушай на здоровье! Опачки, а вот и мой автобус. Бывайте, Ваше благородие…

Мужичок ловко допрыгнул до удаляющегося общественного транспорта и исчез за автоматическими дверьми. Карим смотрел ему вслед, словно провожатый, в одной руке сжимая грейпфрут, в другой — бутылку, так, словно те были скипетром и державой. Был на его памяти один такой любитель экзотических фруктов — Майор Швец, любил выпить, закусывая каким-нибудь мандарином. Не много ли призраков прошлого для начала дня? Надо будет обсудить это на сеансе у психотерапевта.

Размышления прервал звук оповещения — в последнее время Мастер повадился сообщать информацию смсками. Координаты пришли как всегда вовремя, и, оставив дары в недрах ближайшей урны, Бесфамильный отправился на поиски нужного адреса, ведомый встроенным в смартфон навигатором.

Напевая себе под нос незатейливую песенку, Карим двигался вперёд, стараясь держаться под кронами деревьев. Дождь всё-таки пошёл, но мелкий, робкий, и хорошо бы, если бы он и вовсе не набрался смелости. Людей по улицам наблюдалось мало, и все они были какими-то неторопливыми, полусонными. Как будто время в этом городишке шло в разы медленнее, чем для крупного города. Возможно, так и было. Возможно, в каждом городе или даже в каждом здании время текло по-своему — Бесфамильный вполне допускал такую мысль. Потоки времени никогда не казались ему однородными. Сейчас, ближе к полудню, они были окутаны лёгкой леностью, но всего через пару часов темп жизни начнёт постепенно ускоряться, чтобы ближе к полуночи снова сойти на нет.

Переходя дорогу, Бесфамильный заметил свежую разметку с делением на пешеходную и велосипедную дорожки. Это его позабавило. Люди привычно ходили там, где