Книга Шиза, Хром и всякая хтонь - Влада Багрянцева

способностями, научился взаимодействовать с ними, как с живыми людьми. С настоящими людьми он это никогда не обсуждал и себе подобных искать даже не пытался. Один раз, поддавшись соблазну найти родственную, так сказать, душу, поехал в соседний город, где, по слухам, жил слепой колдун-ясновидец, но как только Хром с ним встретился, то разочаровался в людях едва ли не больше, чем когда узнал, от чего на самом деле погиб его отец-мент и не двинул кони он сам, будучи совсем мелким. Встреченный же «ясновидец» имел за душой столько чужих поломанных судеб и обманутых на большие деньги невинных людей, что наивный восемнадцатилетний пацан, каким тогда был Хром, не удержался и блеванул ему прямо на богато украшенную «волшебную» скатерть и большой «магический» стеклянный шар. За что был тут же избит крышующими и выдворен из квартиры ясновидца. С тех самых пор Хром решил, что даром своим – если это вообще можно было называть именно даром, а не проклятием – в корыстных целях пользоваться не будет. И вообще, старался по возможности людей избегать, иначе спустя время ловил слишком много инфы, как о той же Гале, а потому скоро привык к одиночеству и уже не нуждался в том, чтобы жить с кем-то еще. Достаточно того, что его ждали дома и скучали по нему эти двое, предметы мебели которые. Хотя в том, что они именно мебель или домовые, Хром иногда сомневался. Слишком уж ковер с буфетом самостоятельные и самодостаточные порой.

Аппетита не наблюдалось, но все равно «Гнездо глухаря» Хром слопал с большим удовольствием и чувством благодарности к буфету, который точно не даст ему помереть с голоду, потом зашлифовал еду лекарствами и через полчаса мог уже нормально соображать. То, что мозги заработали, стало ясно, когда он дополз до зеркала в ванной, чтобы побриться, и заметил бурый синяк под челюстью. Как раз в месте, куда накануне его ударил Шиза, перед тем как повалить в снег.

– За-ши-бись, – прокомментировал Хром, натягивая ворот свитера выше и отмечая, как новый синяк все равно заметно и красиво сочетается с начавшим желтеть пятном под глазом.

В своих размышлениях обо всем, что произошло в доме семейки Адамс отечественного розлива, он провел все время, пока брился. Было, конечно, странно, стремно, но потом как-то даже… неплохо. Особенно когда сидели всей компанией у телика, реально будто старые приятели. О Шизе Хром думал позже, когда ложкой болтал чай в стакане и смотрел, как за окном падает снег. Такой крупный, тяжелый, и тихо было, словно кто-то перед камином неспешно перелистывал страницы его напечатанной в толстом переплете биографии. Пожалуй, этот кусок жизни должен быть с иллюстрациями, чтобы выходило красочней, и обязательно одна такая, где Хром стоит после всего у окна, за которым падает снег, в свитере с растянутыми рукавами, кружкой чая и фингалом на лице.

На следующее утро заметно полегчало – может, в основном потому, что Хром наконец отоспался как вольный человек и опустошил половину аптечки, где хранились препараты на все случаи жизни, начиная от зеленки и заканчивая всем необходимым для первой помощи передознувшемуся. Потому что, во-первых, люди сюда приходили самые разные, а во-вторых, он сам относился к своему здоровью со всей серьезностью – хватит, мать вон в детстве за ним недоглядела, но он-то умнее теперь. Запускать ерундовую болячку до осложнений – это ведь полным затупком надо быть. И поэтому, чтобы не усугублять, весь предыдущий день Хром отфутболивал просившихся на консультацию клиентов, хотя один даже специально приехал из Камышина, – Хром только плечами пожимал.

Ближе к обеду прилетел звонок от начальника, который в двух предложениях пояснил, что Василий Хромов теперь не числится в их организации и может подойти завтра за расчетом.

– В смысле? – Хрому показалось, что он неправильно понял, потому что толком не выздоровел. – За каким расчетом? Так мне надо больничный оформлять? Мы же вроде договорились, что я отлежусь пару дней, и все. За меня же Богдан вышел.

Начальник еще раз медленно, как для умалишенного, повторил то же самое, что и раньше, и попрощался, не дождавшись ответной реакции. Сидя в непонятках, Хром еще долго смотрел на телефон, а потом набрал Богдана.

– Такие дела, брат, – вздохнул тот, щелкая зажигалкой и прикуривая. Видать, отошел подальше от машины с напарником, чтобы поговорить. – Михалыч нам утром сказал, что завтра новенький выходит. Помнишь, племянник его в прошлом месяце заходил, чмо такое мелкое? Ну вот не зря, получается, заходил. А ты как раз повод дал тебя уволить, совпало удачно прямо. Я тебе спецом говорить утром не стал, чтоб ты не приехал и не разбил Михалычу табло.

– Я никогда бы так не сделал.

С Богданом потрещали о насущном еще недолго, потом тот отлучился по делу, и Хром в одиночестве, если не считать ковра и буфета, поминал начальника недобрым словом. Как только в жизни появился Шиза со своей командой, все покатилось к известной матери: Хрома неоднократно приложили ни за что – лицо болело до сих пор, он заболел, потерял работу. Что дальше делать и что ждало впереди – неизвестно. Вернее, ждала еще большая жопа, однозначно, – он это знал и без ковра, однако готов не был.

Оставив расчет со своей конторой на потом – благо копейка пока в кармане имелась, а новое место по своей специализации он долго искать не будет, – Хром решил еще хотя бы пару дней поваляться, однако в действительности впервые отдыхал за долгие месяцы и теперь нехило так себя чувствовал на харчах от буфета, который чуть позже с барского плеча докинул ему палку копченой колбасы к чаю. Хром не стал его ругать и за это, но напомнил, что только потому, что он правда сейчас не ходок по магазинам. Собственно, он доедал жесткую «жопку» от этой колбасы, когда вдруг, без видимой причины, ею и подавился. На глазах тут же выступили слезы. Кашляя, он потянулся за салфетками и смахнул со стола стопку газет, которые по привычке всегда забирал из почтового ящика и потом подкладывал в мусорное ведро под пакет.

«Похоронное бюро „Обряд“ – в трудную минуту решим все ваши проблемы. Катафалк – бесплатно!»

Хром усмехнулся, дожевал кусок хлеба и направился к двери, не дожидаясь, когда в нее позвонят.