Книга Однополчане - Дмитрий Иванович Скоробогатов

находились наблюдательные пункты Б. И. Кознова и Н. П. Симоняка. Мы оказались в районе наиболее интенсивного артиллерийского и минометного обстрела. Телефонные линии почти непрерывно рвались, и связисты под руководством начальника связи дивизии подполковника А. И. Хотякова то и дело восстанавливали их. Рядовые Шагалов и Ганюшкин, например, под сильным огнем врага пятнадцать раз устраняли порывы. Благодаря умелым и отважным действиям связистов командиры бригад и комдив имели постоянную связь с огневыми позициями. 

Под вечер меня вызвал Б. И. Кознов. У него я неожиданно встретил командующего артиллерией 2-й ударной армии генерала Б. Б. Чарнявского. Заметив меня, он кивнул: проходите, мол, не стесняйтесь. Окна были завешены плащ-палаткой, стекол в рамах не было, холод стоял лютый. Над картой мерцал слабый огонек коптилки. Окончив телефонный разговор, генерал протянул мне руку и спросил:

— Сколько ваших батарей на том берегу?

— Почти все наблюдательные пункты переправлены. Как только будет готова переправа, начнем переброску орудий.

— Необходимо сегодня же ночью, товарищ Скоробогатов, переправить все гаубицы. Именно сегодня ночью. Всю бригаду.

— Есть, товарищ генерал!

Этот высокий, слегка сутулый генерал всегда вспоминается мне как человек удивительной доброты и душевного таланта. Борислав Бориславович Чарнявский предложил пройти к переправе. Мы все трое вышли из избы. Уже опускались зимние сумерки. Ветер усилился, колючий снег бил в лицо и обжигал щеки. На западном берегу Нарвы в разных местах полыхали пожары. Саперы наводили переправу и, очевидно, были хорошо заметны с того берега: их обстреливали особенно сильно. Едва мы подошли к берегу, совсем рядом в снегу пулеметная очередь пробороздила канавку. Над головой засвистели пули крупнокалиберного пулемета.

Через несколько минут мы были уже у переправы, где встретили генерала Г. Ф. Одинцова.

Теперь переправу обстреливали не только вражеские фланкирующие пулеметы, но и артиллерия. Осветительные снаряды белыми факелами подолгу висели над рекой. Вокруг повизгивали осколки. Взошла луна, и в темных прорубях, образованных снарядами, засветилась вода. Некоторые из них были уже затянуты тонким льдом. Эти всего опаснее — их легко не заметить...

Вскоре к нам присоединился командующий артиллерией корпуса полковник И. О. Морозов. Едва он подошел, как генерал Одинцов с усмешкой спросил его:

— Что ж ты, Иван Осипович, даешь немцам безнаказанно разбойничать? Или снаряды у тебя кончились?

— Да вот командир контрбатарейной группы что-то медлит. — Морозов кивнул в сторону полковника Кознова. — Он-то уж точно снаряды жалеет.

Кознов, не говоря ни слова, быстро зашагал в сторону своего наблюдательного пункта. Когда он возвратился, огонь нашей артиллерии усилился, а вражеский огонь по переправе заметно стих.

Гвардейцы первых эшелонов 30-го стрелкового корпуса при поддержке наших артиллеристов сломили сопротивление немцев на западном берегу Нарвы и начали расширять плацдарм. Тяжелые бои шли весь вечер и всю ночь. К утру задача была выполнена: плацдарм на западном берегу Нарвы захвачен.

30-й гвардейский стрелковый корпус дугой вгрызался в оборону противника на западном берегу. Соседей справа и слева не было, фланкирующий огонь гитлеровцев пришлось подавлять тем артиллерийским частям, которые еще находились на восточном берегу. Особенно активно действовали вражеские пулеметы. Как только полк Л. И. Шейнина переправился на западный берег, я приказал:

— Немедленно подавить пулеметы немцев!

— Есть! — как всегда лаконично, ответил Шейнин. — Кто будет корректировать огонь? Я пулеметов не вижу.

Корректировать огонь пришлось офицерам штаба бригады: мы хорошо просматривали фланкирующие огневые точки противника.

За ночь по усиленному саперами льду переправилась батальонная и полковая артиллерия 30-го гвардейского стрелкового корпуса, часть подразделений 42-й и 65-й бригад. Положение наших стрелковых частей значительно улучшилось. Противник между тем цеплялся за каждый естественный рубеж, безуспешно контратаковал.

Огонь наших батарей корректировали разведчики-наблюдатели. И среди них командир отделения разведки 1229-го полка старший сержант В. Д. Сапожников. Он следил за полем боя с высокой сосны и передавал координаты целей командиру дивизиона. С его помощью удалось отбить несколько контратак гитлеровцев. Однако вскоре Сапожников заметил, что немцы снова сосредоточиваются в лесу, готовятся к новому броску. Не медля ни минуты, он дал целеуказания. Как только гитлеровцы вышли на открытое место, они опять попали под губительный артиллерийский огонь.

Фашисты обнаружили разведчика и начали обстреливать его из пулеметов и автоматов. Сапожников был ранен. У него была возможность уйти, но он продолжал корректировать огонь дивизиона и полка, пока вражеские атаки не были отбиты.

Бушевала метель, но бой не смолкал. По-прежнему морозный, обжигающий ветер хлестал в лицо, сковывал дыхание. Как ни трудно было, артиллеристы батареи старшего лейтенанта Кудрявцева вели огонь. Отважно действовали расчеты старшего сержанта Паршина, сержантов Зайцева и Акимова, ефрейтора Козлова. Но противник тоже не дремал, его снаряды падали все ближе и ближе к орудиям. Расчеты редели.

Гитлеровцы бросили на горстку артиллеристов авиацию. Погибли командир огневого взвода лейтенант Пузырев, командиры орудий сержант Зайцев, старший сержант Паршин. Замолчали две наши гаубицы.

— Огня не прекращать! — крикнул парторг Козлов. — Отчизна или смерть!

И вновь огненные языки вырываются из жерл орудий. Это оставшиеся в живых продолжают стрелять.

К вечеру подошла подмога. Противник не выдержал и отошел.

Чем дальше продвигались наши войска на запад, втягиваясь в леса и болота, тем больше трудностей возникало перед артиллеристами. Во время боев в лесу вообще очень сложно ориентироваться, вести разведку целей, наблюдать за результатами своего огня и корректировать его.

В ночь на 12 февраля командир корпуса Н. П. Симоняк, командующий артиллерией корпуса И. О. Морозов. Б. И. Кознов и я со штабом под огнем противника переправились на западный берег Нарвы.

На чердаке одного из домов хутора Ухеконна мы оборудовали наблюдательный пункт бригады и приступили к разведке и засечке стрелявших минометных батарей врага. Немцы сосредоточили массированный огонь шестиствольных минометов по нашему расположению. Несколько снарядов разорвалось совсем близко. Крышу дома снесло взрывной волной, меня слегка контузило. Но вскоре я очнулся. Двое разведчиков спрыгнули вниз и поползли разыскивать стереотрубу — оказывается, ее отбросило далеко во двор вместе с крышей. Через некоторое время немцы повторили огневой налет. Нам пришлось снова залечь на чердаке. Дивизион многоствольных минометов, который нас обстреливал, удалось засечь пунктам сопряженного наблюдения 2-го дивизиона. Полк Шейнина удачно накрыл эти минометы своим огнем.

14 февраля перед частями 30-го гвардейского стрелкового корпуса была поставлена задача: перерезать железную дорогу Нарва — Таллин в районе станции Аувере и, сломив сопротивление гитлеровцев, закрепившихся на господствующих высотах, выйти к берегу Финского залива западнее города Нарва.

На рассвете корпус при поддержке