Книга Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко

личности — поражены, вероятно, не крупные, не анатомические структуры и поражение произошло даже не на клеточном и не субклеточном уровне — вот всё, что на сегодня с большей или меньшей степенью уверенности я могу утверждать. Парадоксально: «видимых» моей, лучшей, кстати, сегодня, диагностической аппаратуре физических повреждений нет, однако нервная система пациента не работает так, как надо. Но почему, скажи, ответь мне, я должна работать вслепую? При почти нормальном габитусе что у него в анамнезе? У его предков? Пила ли горькую его бабка? Какими заболеваниями страдал его неведомый отец? Дед? Наконец, кто, действительно, все они?

В голосе Акико зазвучали горько-суховатые нотки:

— Я хотела бы знать определённо, что с ним произошло? В результате какого такого воздействия это с ним случилось «в обычном патрульном полёте»? Мне нужна первичная достоверная информация, Джим, иначе мы долго будем топтаться вокруг да около. И всё-таки у нас с ним наметился уже кое-какой успех…

— У тебя очень хороший кофе, — смакуя маленькими глоточками, неторопливо проговорил Миддлуотер. — Почти как американский. Что за сорт?

— Этот кофе из лучших сырцовых сортов «моле». Я, видишь ли, не покупаю то, что продаётся в наших магазинах. Нам привозят сырец прямо из бразильского порта Сантус. Там чародеи-дегустаторы партиями готовят кофе, поступающий на фабрики обжига и затем фасовки по всему миру. В прошлом году я помогла хорошим знакомым устроить маленькую фабрику высококачественного кофе здесь, и сорта «дуро», а тем более «рио», меня не интересуют. «Моле» действительно любят в Соединённых Штатах, поэтому тебе знаком этот вкус. Кофе я не злоупотребляю. Пью изредка сама и хочу приучить к хорошему кофе и мою страну.

Джеймс, дорогой, если я не до конца понимаю, о чём с тобой советоваться, что мне делать, о чем по делу с тобой говорить, я просто вынуждена окажусь перевести разговор к характеру данного мне поручения и своему к нему отношению, хотя я и в данном случае делаю то, что сегодня в моих силах.

— Договоримся так, милая Эйко: всё в свое время, — значительно посмотрев на неё, откидываясь в кресле, не рискуя задрать на стол и вытягивая по полу длинные ноги, расслабленно произнёс Миддлуотер. — От ответственности я не уйду. Расскажи мне, всё-таки, пожалуйста, об особенностях твоей работы именно с ним. Обещаю: потом я посвящу тебя в специальные вопросы, насколько это окажется необходимым для дела.

Акико вынуждена была согласиться. Но по её лицу скользнула лёгкая улыбка, когда она вслух признала разницу между её подчинённым положением, как она его скромно оценила, и самооценкой Джеймса, вряд ли ввязавшегося бы в нестоящее дело, если оно не связано, как минимум, со спасением мира, для чего, считается многими в его стране, оправданно использование любых средств.

Трудности и, одновременно, особенности её работы с этим русским лётчиком, по её же словам, заключались в том, что когда сталкиваешься с таким сложным случаем, зачастую невозможно разграничить, особенно в самом начале, какие патологические моменты чисто медицинские, а какие принадлежат к сферам духовным, относятся к болезням духа, где наилучшими специалистами оказываются вовсе не медики.

— Кто же? — удивился Миддлуотер.

— Разумеется, священнослужители, — коротко ответила Акико и, дав Миддлуотеру время на осмысление сказанного, собралась было продолжить свой рассказ.

Но Миддлуотер встревоженно прервал её:

— Ещё раз, пожалуйста, что это вдруг за священнослужители? Откуда ещё они здесь взялись?

Госпожа Одо повторила, что когда приходится иметь дело с человеком, у которого пострадало сознание, правильнее изначально исходить из того, что проблема его душевного здоровья может лежать как в чисто медицинской плоскости, так и в плане духовном, где медики не очень разбираются в специфических тонкостях духа, где квалифицированный священнослужитель, да простят её за такую интерпретацию качеств его даже не профессии, а призвания, высшего служения, разбирается определённо лучше врачей:

— Теперь мы предположили, что имеем дело как раз с таким сложным случаем, когда нужен совместный труд и специалистов в области психиатрии, и священнослужителя, православного священника. Поэтому необходимым и единственно на сегодня верным представляется, чтобы пострадавшим занимались одновременно и врачи-специалисты, и профессионалы в сфере исцеления духа. Уверена, что лучше, грамотнее, эффективнее, чем священнослужители, никто в настоящее время делать этого не в состоянии.

Миддлуотер вновь недовольно прервал её. Ему сразу показались несколько удивительными встретившиеся здесь, в Токио, обстоятельства. Акико скоро поняла его и продолжила за него. Здесь и вправду многое для него выглядит не так. Эта восточная женщина, не похожая на солидного, преуспевающего, уверенного в себе психоаналитика-американца. Её неуместно весёлое, даже шутливое настроение. Этот странный кабинет без толстых, умных, роскошно изданных книг и всяческих загадочных психотерапевтических атрибутов, внушающих уважение к непостижимой обычным умом профессии и вызывающих священный трепет у богатых родственников больного, «загружающих» специалиста, нанятого за большие деньги, своим собственным пониманием проблемы и в силу этого обстоятельства требующих «профессионального» исполнения полномасштабно разыгрываемого перед ними спектакля. Ни свеч, ни воскурений, ни хрустальной сферы, ни даже коричневого от древности черепа на задрапированной блестящим атласом подставке. Ни слова о неслыханных медикаментах и процедурах, стоящих баснословные деньги, применяющихся для восстановления сознания пациента, в выздоровлении которого весьма заинтересованы высокопоставленные особы, денег на это точно не жалеющие. Но ведь уважаемому визави и хотелось чего-нибудь попроще, попонятнее. И просил он именно об этом. Так? Это верно?

— Тебя смущает это, Джим? Отсутствие такой обстановки? Или беспокоит что-то ещё?

Миддлуотер сверкнул глазами, недовольно пожал плечами и не ответил.

— У меня всё в порядке, Джим, и в таком моём фешенебельном кабинете ты можешь побывать наверху теперь же. Правда, волшебного черепа и свеч нет и там. Здесь у меня святая святых, и тебе оказано моё личное доверие. Здесь я становлюсь сама собой. А случай с Густовым оказался действительно сложнейшим. Естественно, я вынуждена применять адекватный его сложности комплекс нетрадиционных приёмов. Поэтому с пострадавшим работает небольшая группа только исключительно необходимых специалистов.

Миддлуотер после кофе и массажа оснований сразу и больших, и указательных пальцев несколько ожил. Сообщение о группе специалистов его встревожило, но свое беспокойство он постарался скрыть напускной задумчивостью:

— Может быть. Может быть… В таком случае скажи всё же, какие специалисты с ним сейчас работают?

Акико стала рассказывать, что, как Джим и просил, она, прежде всего, исходила из обеспечения полной секретности исследований по этой теме. К примеру, известный специалист-филолог Такео Ичикава из города Нагоя получает от неё для анализа обезличенные материалы. Он проводит анализ представленного текста, записанного по рассказу Густова, и не знает, кто его автор. Никаких упоминаний о МиГах в текстах, передаваемых филологу, нет.