Книга Меж двух огней - Дженни Хан

глотала его, как обычную газировку. Мне ничего не оставалось, только пить. Завтра и послезавтра у нас нет занятий, поскольку в школе будут проходить встречи учителей и родителей, так что последствий можно не опасаться.

Рив сидит в центе другого одеяла, вытянув перед собой ногу, в окружении вызывающе одетых девиц: распутных троглодиток, распутных мышек и распутных Покахонтас. Они кормят его с рук виноградом. Не могу поверить, что я когда-то его жалела. Он кошмарный. Он просто чудовище! Как Рив мог так разговаривать с Мэри после того, что натворил. Меня сейчас вырвет. Я рада, что сказала ему пару ласковых на стоянке. Рада, что немного вправила ему мозги.

Песня меняется, и Ренни подбегает к Риву, расталкивая девиц и расчищая себе местечко рядом с ним.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает она его. – У нас полно закуски и всякого такого.

– А пиво есть? – интересуется Рив.

Ренни радостно кивает и бежит к дорожному холодильнику. Фу. Она готова прислуживать ему, как собачка. Какая блевотина!

Ренни приносит пиво. Рив смотрит на нее и говорит:

– А что, светлого Бада там не осталось?

– А что, светлого Бада там не осталось? – передразниваю я его про себя.

– Рив, а не хочешь оторвать от земли свою ленивую задницу и сам посмотреть? Ты же не паралитик, у тебя всего лишь бедро сломано!

Он поворачивает голову и одаривает меня полным бешенства взглядом. Можно подумать, что это меня как-то задевает.

– Заткни свой рот, Чоу, – говорит он угрожающе.

Я собираюсь отхлебнуть ведьминого коктейля, но вместо этого отвечаю:

– Заткни свой.

Он решил, что может хамить кому угодно. Не на ту напал. Пусть теперь знает.

Вдруг откуда ни возьмись передо мной возникает Алекс. После бега он тяжело дышит.

– Ты видела игру? – спрашивает он меня, заслоняя спиной Рива. – Я практически добежал до зачетной зоны. Обвел трех парней прежде, чем меня остановили!

Я вздыхаю. Милый, дорогой Алекс. Заботился о том, чтобы малышам хватило кексов. Он никогда и ничем меня не обидит. Приходит на помощь каждый раз, когда я в ней нуждаюсь. Подумав немного, опускаю голову ему на плечо и шепчу:

– Ты такой хороший.

– Напилась? – Алекс немного обеспокоен и удивлен.

– Да. Нет. Ладно, да.

– Ты же никогда раньше не пила.

– Пила, – выпрямляюсь я и смотрю на него. Мне требуется несколько секунд, чтобы сфокусировать на нем взгляд. – Было как-то раз, и это была самая-самая ужасная ошибка в моей жизни. Иногда я думаю… думаю, что уже никогда не стану прежней. – Мои глаза сами собой закрываются. – Неважно. Мне не нужно было этого говорить. У меня слипаются глаза.

Алекс берет из моих рук термос и кладет мою голову обратно к себе на плечо.

– Тебе холодно?

Мотаю головой. Мне нехолодно. От пунша внутри разливается тепло. К тому же я накинула поверх трико свитер. Я все еще похожа на балерину, которая вернулась с репетиции.

– Разливается тепло? – переспрашивает Алекс.

Хлопаю себя по губам ладонью.

– Я что, сказала это вслух?

– Да, – смеется он. Выворачиваю шею и смотрю на него. Какие красивые глаза.

– Какие красивые… – говорю я и трогаю егоочки.

– Спасибо, – отвечает он торжественно.

Я начинаю дрожать. Алекс снимает с себя куртку и накидывает ее мне на плечи.

– Не стесняйся, приваливайся ко мне, – говорит он, и я его слушаюсь. Наваливаюсь на него всем своим расслабленным телом. Таким расслабленным, будто в нем нет костей. Он обнимает меня, и я чувствую себя в безопасности. Такого со мной еще не было.

Мы смотрим как Пи-Джей подбрасывает мяч высоко в воздух.

– Филд гол! – вопит он.

Но Дерек его поправляет:

– Нет, старик, зачетная зона у склепа Зейнов. – Он показывает на скопление замшелых каменных крестов в центре кладбища.

Зейны. Наверное, это родственники Мэри. А я и не знала, что они старожилы Джар Айленда.

Спор продолжается, и я говорю Алексу:

– Не верится, что в следующую пятницу будет последний футбольный матч. Вы, наверное, расстроены, что не вышли в плей-офф.

– Вовсе нет. Сезон мог бы закончиться гораздо раньше, после травмы Рива, но мы смогли переломить ситуацию. И заешь, это прекрасно, что Ли получил возможность играть в этом сезоне. Он показал себя. Готов поспорить, что в следующем году Чайки будут участвовать в соревнованиях между штатами.

– Ты такой хороший, – говорю я и киваю сама себе, потом обращаю внимание на Рива. Он пытается встать, балансируя на одной ноге и костыле.

– Куда ты собрался? – спрашивает его Ренни.

Его лицо ярко-красного цвета.

– Домой. Меня достал этот отстойный праздник.

Ренни надувает губы, но Рив на нее даже не смотрит. Он идет на своих костылях прочь.

– Ривви, ну останься еще ненадолго, – ноет она. – Скоро я отвезу тебя домой.

И тут встреваю я.

– Пока-пока! И смотри там осторожно, а то вдруг тебя дверью прихлопнет!

Меня начинает разбирать истерический смех.

Он делает вид, что не слышит, и скрывается в темноте. Как только Рив уходит, Ренни подскакивает ко мне, нагибается прямо к лицу и шипит:

– Ты это все серьезно?

Прежде чем я успеваю сказать: «Да, я серьезна на все 1000 %», меня перебивает Алекс:

– Да ладно, она совсем пьяная. Сама не знает, что говорит.

– Зато я знаю! – кричу я и толкаю его в грудь. Выпрямляю спину и говорю Ренни: – Ты специально не стала заниматься Осенним фестивалем и просто смылась, а потом сделала так, что никто не захотел мне помочь.

Ренни закрывает глаза и качает головой:

– Меня так достало слушать твои вечные охи, ахи и стоны. Бедной Лилии так нужна помощь. Сама она вообще не в состоянии что-либо сделать, ей нужно, чтобы кто-то ее вечно спасал. Твоя игра в беспомощную барышню уже всем надоела, Лил.

Меня как будто ударили по лицу. Застываю от возмущения.

Алекс вскакивает на ноги.

– Зачем ты ведешь себя как последняя сука?

Ренни улыбается и наставляет на него свой палец.

– Вскочил, щеночек, как по команде.

Парни перестают играть в футбол. Кто-то делает тише музыку. Все на нас смотрят, но мне плевать.

– Значит, беспомощная барышня… – повторяю я. – Совсем как тогда, на вечеринке, когда я звала тебя мне помочь. – Вижу, как она вспоминает, чего я и добивалась. Мне нужно, чтобы Ренни вспомнила ту ночь в съемном домике с Майком и Йеном. То, о чем мы вообще не должны были говорить. – Погоди-ка, ты же говорила, что не слышала, как я кричу, так? Или слышала, но была так занята со своим парнем? – Как только эти слова сорвались с моих губ, я почувствовала, что вся дрожу.

Лицо