Книга Уничтожить нежить - Алексей Птица

как есть.

Два новых волка, что явились со вторым мертвяком, решили штурмовать берёзу тем же способом, что и предыдущие, бросаясь на дерево.

— Держи меня! — заорал Вадим, переключившись на возникшую опасность.

Выпустив ствол, он схватился обеими руками за фламберг и наотмашь рубанул волка, чуть было не слетев с дерева. Девица, хоть и принадлежала к демонам или оборотням, но команду выполнила чётко, ухватив его за пояс.

Прыгнувший вверх волк получил удар палашом по голове и рухнул на землю уже мёртвым. Второй волк, а это была волчица, тут же в ярости завыла. Вой подхватил и оставшийся в живых волк из первого отряда. Услышав волчью поминальную песню, к ним присоединились шакалы. Непрерывно тонко воя и скуля, они бесновались вокруг дерева, словно плясали странный шаманский танец или водили хоровод.

Вадим, держась за ветку, судорожно взглянул вверх. Ползти дальше было некуда. Ввысь тянулись лишь тонкие ветви, на которых ему никак не удержаться. Девушка, вероятно, ещё сможет на них повиснуть, а вот ему это не удастся. Зомби, очевидно, тоже это понимали. Первый, что при жизни скорей всего был богатырём, направился к берёзе с явным намерением её сломать. Но опасней оказался тот, что поменьше, с выгнутыми назад, как у козла, коленями.

Судя по ним, он умел… прыгать. И он прыгнул! Прыгнул зомби практически с места и, развернувшись в воздухе, растопырил свои лапы, надеясь сбить ими на землю обоих врагов. Но первый прыжок оказался неудачным, и уродливый мертвяк промахнулся, пролетев мимо. Правда, мощный порыв ветра от его акробатических пируэтов и обуявший беглецов страх чуть не скинули обоих с берёзы.

— Как им пользоваться, как кидать? — заорал Вадим прямо в лицо девушки.

— Держи коготь. Сейчас научу!

Вадим схватил протянутую ему штуковину (как оказалось, чей-то коготь!), а девушка молниеносно наклонилась к его ладони и сомкнула на ней клыки, прокусив до крови. Вадим вскрикнул от неожиданной подлянки, с недоумением глядя на кровоточащую руку.

— Кровью мажь коготь и кидай в «чужих».

Остолбенев от такого поворота, спорить и ругаться с девицей Белозёрцев не стал. Он неожиданно для самого себя успокоился и схватил окровавленной рукою изогнутый, как бумеранг, коготь. Кровь, попав на почерневшую в незапамятные времена поверхность, засветилась алым светом.

Не переставая полыхать, она впитывалась в чёрную старую кость, насыщая её своей силой. Впитав в себя кровь человека и человека не этого мира, коготь вдруг ярко вспыхнул, на миг осветившись слабым синим огнём, и погас, лишь еле видные всполохи скрытой энергии мерцали вокруг него.

— Кидай! — заорала девица.

Взяв в правую руку коготь, Вадим размахнулся и швырнул его, что было сил, в зомби-козла. Тот в это время уже снова готовился к прыжку. Коготь и зомби стартовали одновременно. Бумеранг, вылетев из руки Белозёрцева, неожиданно быстро набрал скорость. «Козёл», мгновенно разогнув ноги, взвился в воздух и в этот момент «поймал» головой бумеранг.

Старая кость доисторического зверя, обрётшая самостоятельность, срезала вчистую череп зомби и мгновенно убила. Вниз рухнула уже биомасса, когда-то бывшая страшным монстром. Очертив почётный круг, коготь вернулся, ласково прыгнув обратно в руку Вадима.

— Ну, не хрена себе, — только и смог сказать он.

— Убил! — с благоговением шепнула девица, и её зрачки вспыхнули потусторонним огнём.

Но Вадим не смотрел на неё. Увидев гибель своего собрата, второй зомби пошёл в атаку. Он был неприлично высокий и, очевидно, обладал какими-то ещё скрытыми возможностями, но узнать об этих «дополнительных опциях» никому не было суждено. Едва вернувшись, коготь снова покинул ладонь Вадима. Разогнавшись, бумеранг ударил великана в грудь, однако противник неожиданно извернулся, надеясь пропустить летящее оружие мимо. Не преуспел: коготь его всё равно достал! Жаль, не убил.

Впрочем, коготь успел вернуться в руку Вадима. А зомби, схватив ближайшего к нему шакала, не нашёл ничего лучшего, как швырнуть его в них. Визжа и крутясь, шакал попал в девушку, сбив её наземь. Хватаясь за ветки и обдирая кожу об кору, Роксолана упала с дерева.

— Твою мать! — Вадим с силой швырнул в зомби бумеранг, целясь тому в голову. В этот раз коготь не сплоховал и, играючи отделив голову зомби от тела, тут же вернулся обратно. Но девушку надо было спасать, упав, она сидела на земле, становясь лёгкой добычей для любого врага. Вадим снова швырнул уже пойманный бумеранг, целясь в здоровую волчицу, и тут же стал слезать с дерева.

Бумеранг, убив волчицу и не найдя принимающей руки, свалился ему за шиворот. А Вадим уже стоял на земле, спрыгнув с последней ветки. В руках у него оказался кинжал. Палаш выпал при спуске, и он сейчас был неудобен. Левая рука, прокушенная бешеной девицей, ужасно болела и отвлекала, и палаш казался неимоверно тяжёлым, а сам он откровенно устал. Собственно, потому фламберг и выпал из его руки.

Заряд адреналина постепенно подходил к концу, а стояние на дереве не прибавило ему сил. Ноги дрожали, руки ослабели, а во рту всё пересохло, как во время пожара. Девушка у его ног шевельнулась. Неудачно упав, она, кажется, повредила руку.

Встав крепко на ноги, парень приготовился к обороне, прокушенной рукой пытаясь достать бумеранг, что лежал у него за шиворотом, но тот застрял. Первый шакал бросился на Вадима и нарвался на резкий удар кинжалом в горло, ударом ноги Белозёрцев отбросил обмякшее тело. Второй, получив удар в грудь, захрипел. Вадим отступил, стряхнув тело вниз.

— Убей их всех, убей! — вдруг яростно заорала девица, — убьёшь и я твоя, вся твоя, до конца.

Вадим мельком взглянул на неё, за долю секунды прочитав в её глазах обещание любого рая, который только мог себе представить. Сказать, что он попал под влияние девицы-оборотня, так нет. Совсем наоборот, он прекрасно сознавал, что всё будет совсем не так, как обещано, но женский взгляд возбудил в его душе решимость сражаться до конца. А что ещё оставалось?

Шакалы сбились в стаю и, подгоняемые волком, стали кружить вокруг него, нападая время от времени и исподтишка. Напасть в открытую им мешал страх, вид трупов своих сородичей, убитых волков и их хозяев. Но нападать толпой не так страшно и, как шакалы ни трусили, а всё же решились напасть всем скопом, не считаясь с потерями.

Вадим, все это время беспрерывно шаря у себя за шиворотом, всё же зацепил кончиками пальцев коготь, и тот, почувствовав хозяина, сам прыгнул в левую руку. Поморщившись от боли, Вадим швырнул бумеранг в сторону последнего волка, что рычал раненным зверем немного в стороне. Свистнув в воздухе, бумеранг отправил на тот свет последнего вожака шакалов.

Шакалий круг, что уже сузился до предела, готовясь броситься в решающую атаку, интуитивно почувствовал, что оказался без вожака и тут же распался. Вадим ещё успел ударить замешкавшегося зверя, и его дикий предсмертный визг поставил последнюю точку в картине боя. Вся шакалья чёрная стая, рассыпавшись по поляне, сбежала, лишь темные хвосты мотнулись туда-сюда и исчезли вместе со своими владельцами. Всё стихло. Застонав, Вадим упал на колени, выронив кинжал, и схватился за прокушенную руку.

— Ну, на хрена надо было прокусывать⁈ Можно же было просто сказать. Я бы порезал кинжалом палец. А теперь я что, тоже стану оборотнем или сдохну в муках от заражения крови?

— Я чищу клыки, — недовольно ответила Роса, ощупывая вывихнутое плечо. — Не будет у тебя заразы, у меня целебная слюна, дай залижу.

Вадим поперхнулся, но, взглянув на девушку, вспомнил, что имеет дело с оборотнем, и протянул ей прокушенную руку.

— Ну, залижи, раз так.

Девица и вправду, схватив его ладонь своею, стала быстро работать языком, слизывая до сих пор сочившуюся кровь. Она даже надавила на края раны, выцеживая из неё последние остатки крови и сукровицу.

— Ну, вот! Сейчас зарубцуется, и ночь не успеет закончиться, как всё затянется. У нас, оборотней, слюна целебная.

— Угу, — пробормотал Вадим, смотря на свою зализанную девушкой руку и пытаясь унять бешено бьющееся сердце. Её движения, ощущение тёплого женского языка на ладони будили ненужные сейчас эмоции. А эйфория победы, несмотря на усталость, рисовала яркие картины возможного праздника, пусть не души, но тела.

«Ну, и дела, — только и подумал он. — В жизни никто не поверит в такое!».