Книга Анестезиолог. Пока ты спал - Александр Евгеньевич Иванов

проявления человеческого безумия. Второй дежуривший врач был болезненно обделен чувством юмора. Бабушка получила порцию галоперидола и затихла. Что-то у нее в голове по-прежнему происходило, но наружу продукция не выдавалась.

Утром сознание вернулось в привычные бытовые рамки, частично вернулась самокритика. Спрашивает у врачей:

– Скажите, а все это было на самом или мне только снилось?

– Снилось, снилось, – успокоили ее.

– Значит, это были грибы. Жаль. Очень жаль. Придется повторить.

Похоже, еще один человек решил бросить вызов ньютоновской вселенной. Уезжая в отделение, бабушка сердечно прощалась с персоналом реанимации, благодарила за терпение и заботу. Ей так же вежливо отвечали:

– До свидания, не прощаемся, до встреч.

Тяжелое ДТП. В автомобиле двое, муж и жена. Жена на девятом месяце беременности. Муж погибает на месте, жену выбрасывает из автомобиля. Ушиб мозга, субдуральная гематома. Две бригады работают одновременно, травматологи делают трепанацию черепа, гинекологи – кесарево сечение. Ребенок, к счастью, жив. Через два дня приходит в сознание в реанимации. Первый вопрос:

– Где мой муж?

Медсестра:

– Вам сейчас надо отдыхать. Не думайте о всяких пустяках, лучше подумайте, как одна будете ребенка воспитывать.

Глава

Глава одной из местных районных администраций попадает с сельскую больницу. После ДТП. За рулем ночью был сам. Естественно, пьяным. Ногу зажало кузовом так, что спасти ее не удалось и проснулся человек после операции без ноги. Сразу слетелись коллеги, главы администраций разных уровней, сочувствие выразить, предложить помощь. Приходили целые делегации от избирателей с цветами. Главный врач больницы не отходит от койки, пытается утешить. Слова утешения нашлись:

– Ты, пожалуйста, будь осторожней, так больше не гоняй.

Дежурные врачи долго размышляли над логикой этих слов. Ведь именно так, как вчера, погонять можно еще только один раз, да и то на машине с автоматической коробкой передач или с ручным управлением. Вторая нога еще осталась. Если в следующей аварии потерять руку, то это будет уже несколько по-другому.

На вопросы начальства о том, каково его настроение, так сказать, эмоциональный фон, ответить было трудно. Тяжело представить эмоциональный фон человека, проснувшегося после пьянки без ноги. Лично я бы умер от удивления.

Надо отдать должное больному. Лежал тихо, пальцы не гнул. Персональной заботы не требовал. Еще бы, скоро выборы, а вокруг бродит местный электорат. К тому же больничное начальство обещало замять факт наличия в крови спиртного. Вдруг права еще пригодятся. Ближе к народу быть не хочется. Прыгать по автобусам на костылях несолидно.

* * *

Бабуля на девятом десятке лет решила свести счеты с жизнью. Попыталась повеситься, но неудачно. Когда лет пять не встаешь с кровати, сделать это затруднительно. Ничего страшного с бабкой не произошло. Обыкновенный старческий маразм, несет какую-то чепуху, но быть осмотренной психиатром ей положено. Поскольку имеет стойкие суицидные намерения. Как сказали родственники, бабка постоянно угрожает повеситься последние полвека.

Психиатр ласково спрашивает:

– А как вас зовут, какое сегодня число?

Тишина.

– Ну посмотрите вокруг. Где вы находитесь?

Беседа явно утомила бабулю:

– Где-где..? В п…де!

На этом беседа закончилась. Обиженный доктор пошел в ординаторскую, оставить запись в истории болезни, недовольно бормоча себе под нос:

– И зачем только меня вызвали к этой сумасшедшей старухе?

На двух страницах – подробнейшее описание психического статуса. Уровень сознания, эмоциональный фон, снижение интеллектуально-мнестических функций. Запомнилась фраза: «В окружающей обстановке ориентирована правильно».

Спрашиваю врача:

– Это вы так тонко выразили свое отношение к нашему отделению? Помнится, бабка сказала, что находится в другом месте.

Заботливый сын

Поздно вечером переругались с дежурным хирургом. Дело едва не дошло до драки. Он настаивал, чтобы я забрал к себе в реанимацию больного. С его слов, тот был неадекватен – начинался психоз и оставлять его в общей палате на ночь было страшно.

Поднялся к пациенту в отделение. Решил сам поговорить с ним.

Мужик, лет 35, поступил накануне вечером. Ножевое ранение. Был слегка пьян. Живет в соседнем поселке. Работает в юридической конторе адвокатом. Кто и зачем выпустил ему кишки, мне было неинтересно. Там в поселке повод выпустить кишки соседу не нужен, нужен нож. Вечером срочно был прооперирован. Ушиты ранения кишечника, зашита брюшная стенка. Получился не очень косметический шов на животе от груди до лобка. Ночь провел у нас в реанимации, а с утра его перевели в хирургическое отделение. Разрешено вставать с кровати только на третий день, и то если принесут хороший бандаж. Больной был полностью со всем согласен, а учитывая его не самый низкий интеллект и социальный статус, опасений в том, что он не будет соблюдать рекомендаций, не было. К тому же свободных мест в реанимации не хватало.

И вот поздно вечером захожу к нему в палату. Сидит на кровати. Абсолютно трезв. Живот туго обмотан простыней. Своего рода самодельный бандаж, кстати, весьма эффективный, надежней купленного в аптеке.

– Доктор, мне срочно нужно домой. Я согласен написать любую расписку, только, пожалуйста, отпустите меня. Обещаю, что завтра утром я вернусь.

– Так, ну вы поймите, вам сейчас не то что домой, вам с кровати вставать нельзя. Ведь чуть нагрузка – кишки наружу вылезут.

– Доктор, я все понимаю. Но у меня безвыходное положение. У меня дома мама одна. Она парализована, до магазина не дойдет.

– Нет, ну и вы поймите. Сейчас до дома вы просто не доберетесь. Тем более ночью, без одежды. На улице минус тридцать. – Одежду не успели днем получить в приемном, да и получать особо было нечего. В мешке лежал окровавленный комок тряпок. – Что, мама ваша от голода умрет?

– Да нет, от голода она не умрет. Еды дома много, и до кухни она доберется.

Но дома нет портвейна. Мама без портвейна не уснет. Она привыкла по вечерам портвейн пить. Я это серьезно. Я ведь юрист по образованию. Я напишу расписку, и вам ничего не будет, даже если со мной что случится. Но я обещаю, что утром буду на месте.

– Слушай не говорите ерунды, не могу. В таком состоянии после операции вы не вполне оцениваете свое состояние. Ваша расписка ничего не стоит. Лежим до утра. Ничего с вашей мамой за один день не случится.

– Ну хорошо, – с грустью соглашается больной, – только, конечно, мама спать сегодня не будет.

Послав про себя на хер его маму с ее портвейном, чтоб она без него сдохла, иду в ординаторскую. Хирург встречает вопросом:

– Ну чего, берешь к себе?

– Да с какой стати? У меня и так ни одного свободного места.

– Ну так он же неадекватный! Еще в окно выпрыгнет!

– Слушай, с каких