Книга Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2 - Александр Дюма

Четыре английских пирата, Авери, Энгланд, Кондон и Патиссон, после того как собрали богатую добычу в Красном море и по берегам Персии и Аравии, обосновались здесь с частью экипажа. Король Франции простил их, и один из авантюристов, попав сюда в 1657 году, все еще жил на острове в 1763. В то время как Бурбон, гордый новым крещением, процветал во владениях Франции, Маврикий прозябал в руках Голландии. Голландское поселение на мысе Доброй Надежды пренебрегало колонией на Маврикии, и в конце концов в 1712 году жители покинули ее. 15 января 1715 года капитан Дюфрен, пользуясь добровольным уходом голландцев, высадил там тридцать французов и переименовал в остров Франции. Из двух островов этот был самым изобильным. Удобный порт, тучные земли, целительный воздух положительно навевали мысль основать большую колонию. Г-н де Бовилье, губернатор острова Бурбон, послал туда в 1721 году шевалье Гарнье де Фужере, капитана «Тритона». 23 сентября Фужере объявил остров подвластным французскому королю и установил мачту в сорок футов высотой, на которой укрепил белое знамя с надписью на латыни. 28 августа 1726 года г-н Дюма, находившийся на острове Бурбон, был назван губернатором обоих островов. Однако ему пришлось поделиться губернаторством с г-ном Мопеном, который и стал управляющим острова Франции.

Но отцом-основателем и законодателем колонии стал г-н Маэ де Ля Бурдонне. Он вступил во владение в 1735 году. Позабытый историей, он возьмет реванш в нашем романе.

С прибытием нового губернатора на остров переместили суд, под юрисдикцией которого находился и остров Бурбон, а г-н де Ля Бурдонне представил верительные грамоты, где говорилось, что ему поручается равная власть над обоими островами в том, что касается уголовного права.

За одиннадцать лет правления г-на де Ля Бурдонне этой привилегией ни разу не пользовались, потому что на острове никогда не затевали процессов. Единственной бедой Маврикия было бегство негров. Губернатор набрал отряд конной стражи из покорных негров, бросив его на строптивых беглецов. Он первый устроил на острове плантацию сахарного тростника и открыл мануфактуры по производству хлопка и индиго. Отсюда товар отправлялся дальше на фабрики Сурата, Мокко, в Персию и Европу.

Сахарные заводы, открытые г-ном де Ля Бурдонне в 1735 году, спустя пятнадцать лет давали шестьдесят тысяч франков годового дохода. Губернатор завез на остров маниоку из Бразилии и Сантьяго, но жители невзлюбили ее, и пришлось издать специальный декрет, в котором каждый земледелец на каждого раба должен был отвести три сотни футов земли под маниоку.

Губернатор Бурдонне дал острову Франции все. Это при нем проложили дороги, это его стараниями перевезли на запряженных в повозки быках остовы конструкций и камень в порт, где строились дома. Возвели арсеналы, батареи, укрепления, казармы, мельницы, пирсы, учреждения, магазины и акведук в три сотни таузов длиной, который подводил пресную воду в порт и госпитали на берегу. До губернаторства жители острова не строили кораблей, из-за чего для исправления поломок рыболовецких судов приходилось прибегать к услугам пришлых корабельных плотников. Губернатор де Ля Бурдонне вдохновил обитателей помочь ему в строительстве корабля, для которого на острове нашлось довольно древесины. В лесах вырубили бесчисленное количество деревьев, обтесали и перевезли в город. Через два года у островитян было достаточно строительного материала, чтобы начать работы.

В1737 году г-н де Ля Бурдонне построил плавучие доки, чтобы ремонтировать подводную часть кораблей и очищать днища. Для перевозки материалов сделали лодки и большие шлюпы, соорудили новые лихтера[26], чтобы подвести воду; машину, которая поднимала из моря шлюпы и лодки, что облегчало работу с ними. Благодаря этой машине можно было заделать пробоины, отремонтировать, обиходить и спустить корабль обратно на воду всего за час. Построили замечательный бриг, а годом позже спустили на воду два других, и на верфи заложили корабль водоизмещением в пятьсот тонн.

Он сделал слишком много добра, де Ля Бурдонне, чтобы клеветники обошли его вниманием. Пришлось ехать в Париж для защиты чести. Это было несложно — одним махом он рассеял тучи, собравшиеся над его репутацией, и, поскольку на повестке дня стоял вопрос о произошедшем разрыве отношений с Англией и Голландией, губернатор Бурдонне подготовил план вооружения части кораблей, чтобы атаковать торговые пути двух могущественных врагов. План одобрили, но до конца так и не осуществили, и губернатор выехал из Парижа обратно в 1741 году, с патентом капитана фрегата и особым поручением — командовать «Марсом», одним из королевских кораблей.

В 1742 году был заключен мир, и г-н де Ля Бурдонне вернулся на остров Франции. Затем последовали новые жалобы на губернатора и новая поездка в Париж. В Пондишери он встретил г-на Пуавра, который вез во Францию перечный куст, коричное дерево и несколько саженцев красильного дерева.

Это был тот самый г-н Пуавр, которого в 1766 году герцог Шуазель назначил интендантом острова Франции и Бурбона. Именно новый интендант начал выращивать на островах Содружества хлебное дерево, благодаря его заботам в двух объединенных колониях стали произрастать мускат и корица, перец и гвоздика. Один остров Бурбон собирает сегодня четыре сотни тонн гвоздики, которую признают в Азии такой же хорошей, как и гвоздику из Молукки. Ампалис, или шелковица, с Мадагаскара дает здесь огромные плоды. Масляное дерево, китайский чай, кампеш, бессмертное дерево, коричное дерево с Цейлона и Кохинхины, кокосовые пальмы всех видов, финиковые пальмы, манго, дерево четырех специй, дубы, пихты, виноград, яблоки и Персики из Европы, авокадо с Антильских островов, маболо с Филлиппин, саговая пальма с Молуккских островов, мыльное дерево из Китая, маран с Холо, мангустан с лучшими в мире плодами — всех их собрал во время интендантства г-н Пуавр на острове Франции.

После такой блестящей плеяды губернаторов, каждый из которых положил камень в основание великолепной колонии, генерал Декан принял цветущий край из рук г-на Магаллона-Ламорльера.

К сожалению, в придачу он получил войну с Англией. После того как развязали военные действия, остров Объединения, как мы уже упоминали, и остров Франции стали единственным местом в Индийском море, где могли пристать французские корабли. Именно здесь Сюркуфы, Эрмиты и Дютерты сбывали добычу и возвращались сюда, чтобы починить корабли. Редко когда на подходах к острову не околачивалось два-три английских судна, поджидая корсаров, чтобы отнять у них добычу…

Поэтому Сюркуф крайне изумился, когда, появившись на палубе после крика «Земля!» и взлетев на смотровую площадку «Призрака», увидел свободное море от бухты Саванны до косы Четырех Кокосов. Разве что какие-то английские судна укрылись за деревьями заливов Черепахи или Тамарина.

Сюркуф уже четвертый раз высаживался на этот остров Цирцеи Индийского моря, как его назвал Баильи де Суффрен[27], и узнал остров Франции по легкой дымке, которая окружает каждый лесистый остров, горе Креолов и цепочке больших холмов с холмом Бамбу на конце, тянувшейся вплоть до главного порта.